Людмила
ШИКИНА
ПОД
СОЛНЦЕМ ТАЯЛ СНЕГ...
* * *
Не плачьте, матери,
Москва
Слезам не внемлет и не верит.
На алтарях великой смерти
Сияют горькие слова.
Глядят пророки с древних стен
Церквей высоких и просторных,
Где ангел с пионерским горном
Зовёт подняться нас с колен.
Где сам Спаситель нас зовёт
В себе найти такую силу,
Чтоб уступить дорогу сыну —
Взойти на смертный эшафот.
Звонят окрест колокола
На страшной ниве безымянных.
Очнитесь, Марьи да Иваны,
У поминального стола!
Душа блаженная, взойди!
Есть смерть,
И смерть — во имя жизни.
Присяга верности — Отчизна:
Когда надежда впереди,
Когда родные берега
И небо звёздное спокойны,
Когда страна возвысит воина,
Остановившего врага.
Тогда Господь нам жизнь простит
И смерть признает не напрасной —
Под знаменем победным красным,
Под флагом Родины в пути.
* * *
На холмиках могил
Под солнцем таял снег…
Шёл из последних сил
Навстречу человек,
Мелькнувшей, как во сне,
Надежде — снова жить,
Забыть о той войне,
Забыть об этой лжи…
Покинули его погибшие в бою,
Вернулся он один на родину свою…
А здесь идёт делёж,
А здесь — другой закон.
И жизнь, и смерть — ни в грош,
А здесь не нужен он.
Куда ему идти,
Кому теперь служить?!
В простреленной груди
Душа хотела жить.
* * *
Между забытым и неведомым,
Меж стен оглохших, без окон,
За уценёнными победами
Не колокольный слышен звон.
Степная даль звенит кандальная,
И цепи вяжутся к столбам,
И пыль столетий на преданиях
Босые ноги лижет нам.
А мы идём, как в первобытности,
Как на библейский ветерок.
И всё, что было — позабыто.
И всё, что будет — невдомёк…
* * *
А мы живём в другой России,
Мы — не воскресшие из века,
Где, бросив скарб свой, заносили
В вагон безногого калеку —
Искавшие свои дома,
Своих родных среди развалин —
Когда окончилась война…
Мы — из России привокзальной,
Где брызжет станция "Тюрьма",
Где развернулся перегон
На все четыре ветра суши,
Где на пути сошёл вагон,
А в нём — ещё живые души.
Ещё колышутся слова,
Как отходящая молитва,
И чья-то никнет голова,
Как на заснувшем поле битвы.
Где крик безмолвен,
Стон глухой,
Где кровь не движется — застыла,
И, продлеваясь, смертный бой
Не вздрогнул
На смертельном стыке.
В вагоне общем тишина —
Ни слёз, ни песен под баяны…
Одна на всех — сквозная рана,
Одна безмерная вина.
* * *
Я ждала — как будто ты ушёл
На войну — на целое столетье,
И садились призрачные дети
В день побед за наш с тобою стол.
Я ждала, но не было дорог
К нашему неправдышному дому.
Бабью прихорашивая долю,
Я вплетала золотой цветок
В косы,
А потом и седину
Алым полушалком прикрывала,
О своей недоле забывала
И твою не помнила вину.
Небо возвышалось надо мной,
Я входила в спелые колосья,
Я твердила: ты меня не бросил —
Я сама осталась под грозой,
Под снегами северной метели...
Я в холодной пряталась постели,
Остывая телом и душой.
Горько перекусывала нить
Бус на шее — спелого загара,
Умирала, снова воскресала,
Чтоб тебя ушедшего любить.
* * *
Я вхожу в одну и ту же реку,
Как впервые, как в последний раз,
На закат — что в травах не погас,
В сумерки иду, как к человеку.
Кто-то будет ждать и забывать,
Каясь, проклинать и снова верить.
Приоткроет на воздусьях двери
Ангел в небе, и заплачет мать
Над моей недолей на земле,
Над моей забывчивостью горя.
Степи проплывут и канут горы,
И свеча погаснет на столе.
Кротко затеряется окно
Моего покинутого дома,
Я уйду, безвестностью ведома,
Вспомню всё, что минуло давно.
На исходе огненной зари,
На лугах духмяного покоса
Отобьют, как время моё — косы,
Не спеша, лихие косари.
Не спеша и чуть перебивая
Дружка дружку, выведут опять
Лезвие, которому сверкать
В травах жизнерадостного мая.
Обсудить
на форуме.
|