ТЕКУЩИЙ НОМЕР 23

ОТЧЁТНЫЙ ДОКЛАД

ИОТЧЁТНЫЙ ДОКЛАД

ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВЛЕНИЯ

МОСКОВСКОЙ ГОРОДСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ

ВЛАДИМИРА ГУСЕВА

Дорогие друзья,

методика такого доклада трудна. Перед нами почти трёхтысячная по численности организация московских писателей, с огромным размахом её деятельности, что бы там о ней ни говорили. Одних книг московских писателей за последние годы, хотя и малыми тиражами, мы издали сотни и сотни. Чтобы произвести хотя бы и беглый обзор одних только этих книг, изданных за счёт организации и за счёт авторов, потребуется целый день. Да и что означают слова "последние годы"? Мучительное переоформление общей московской организации в городскую организацию, шедшее по жёсткому требованию юристов, шло в течение 98-99 годов. Так что отсчитывать 5 лет для отчёта можно было откуда угодно. Но мы, по своему обыкновению, решили особенно-то не тянуть... Так что даже в этом техническом вопросе есть свой большой диапазон.

Поэтому я решил идти в этом докладе лишь по главным линиям, вдаваясь в подробности лишь там, где это абсолютно необходимо. Не буду вас мучить и излишними цифрами, а это принято в отчётных докладах. В случае нужды все цифры могут быть приведены, они под руками. Но все мы понимаем, что количеством успехов нынче никого не убедишь. Всё это, как вы опять-таки понимаете, не мои прихоти, а объективные обстоятельства. "Безвыходное положение — это положение, в котором один выход".

Однако же, как ни говори, а годы снова прошли, и, повторяя слова классика, все мы помним, что это были за годы.

Эти годы были лишены патетики и трагедий 91-го, 93-го годов — годов, которые все мы будем помнить до конца жизни. Но в чём-то эти "последние годы" были морально трудней 91-го, 93-го. Там была простая мужская ситуация. Мы — они. Сражение! Патриоты потерпели поражение в тех сражениях. В чём причина — мы иногда пытались разбираться. Но это неизменно вызывало раздражение и в самом-то лагере патриотов... Но, во всяком случае, мы могли бы сказать вслед за Фабрицио Дель Донго, который говорил о Ватерлоо: — Там я, по крайней мере, видел настоящих мужчин. — В нашем случае это особенно касается 93-го года.

Далее всё стало сложнее. Прежде всего, да, морально сложнее.

Вроде бы неприлично начинать отчётный доклад с отрицательных факторов, но рискну. Два общих отрицательных фактора кардинально влияли на нашу жизнь в эти годы. Первый фактор — это раскол в лагере патриотов. Раскол, ощущаемый уж давно, сейчас это лишь вышло уж вовсе наружу. Без особой скромности надо сказать, что и предупреждали об опасности мы уж очень давно; на нас обижались. Нельзя безнаказанно поступаться исходными принципами. Многие поступились — и это, конечно, сказалось на судьбах движения патриотов.

Какова всё же конкретно общественно-политическая, литературная позиция Московской организации в этом больном вопросе? На нас много чего вешали за эти годы. Если мы в газете критиковали евреев, которые плохо себя ведут, нам, конечно, вешали: вы антисемиты. Если критиковали поведение православных или порядки в церкви, нам вешали: вы против православия. Ну и вешали, разумеется, и много такого, что посредине.

На деле никакие мы не "анти". Мы идём от проблем, а нас "упрекают" в обратном. Ведите себя хорошо, и никаких "анти" не будет.

— А имеете ли вы право брать на себя роль судей? — слышу я.

— Имеем, когда считаем, что выражаем не своё личное мнение, а общественное мнение русского народа. Когда чувствуем за собой, как говорил Александр Блок, "лёгкое дуновение души народной". (При этом напоминаем ещё раз, что слово русский мы понимаем не этнически, а философски и духовно. Русские — это великая культура и духовный тип. Бурят тоже русский, если, конечно, он сам не против).

Вообще же наша позиция как организации,конечно, по необходимости шире, объёмней позиции, ну, например, газеты "Московский литератор". Мы идём на контакты со всеми, кто протягивает нам руку, со всеми, кто расположен дружески. Независимо от этнических, социальных, даже и политических особенностей. Организация есть организация, она живёт в земном мире и в состоянии, близком к военной ситуации "бой в окружении". Нам ли быть сектантами? Мы и не являемся ими, о чём далее ещё скажем, надеемся, убедительно. — А как же "Московский литератор"? — спросят нас.

Вот что я скажу о "Московском литераторе". Это газета, а не организация. Да, газета иногда хватает через край и выглядит жёстко. Но лучше так, чем наоборот.

В атмосфере всеобщей смуты, моральной расхлябанности, пресловутой "двойственности", простого предательства естественным образом возникает противовес. Возникает нечто, что перегибает палку в обратную сторону. Что стоит на позициях максимализма, жёсткости и собранности. Держит психологическую планку. Опять и опять ответим многим критикам: ведите себя иначе, и "Московский литератор" будет иной.

Словом, в своей общей позиции мы руководствуемся принципами, о которых заявляли не раз: признание светлой духовности как сути мира; уважение к Природе — к естественному, нормальному, органическому, а не искусственному и извращённому в мире; уважение к национальному началу; "братство" людей и народов, как исходный фактор самой-то русской идеи. Великий русский язык как объединяющий фактор.

В этих принципах ничто не противоречит ни православию, ни высоким философским истинам мира. На том стоим.

При этом напоминаю, что наша организация светская, а не конфессиональная. Об этом нельзя забывать. А эти понятия порою взаимно подменяются в последнее время.

Второй отрицательный фактор — деньги. Деньги, деньги.

Никогда с такой очевидностью мы не наблюдали, как рушатся самые исходные природные и социальные связи; как деньги растлевают не только старинные дружбы и проверенные корпоративные отношения, отменяют честь и все высокие правила поведения, но и рушат семейные и возвышенные любовные связи, ополчают детей на отцов, жён на мужей, мужей на жён. Воистину "сатана там правит бал".

Положение Московской организации в этом плане не из лёгких. С одной стороны, вследствие нынешней закрытости финансовых вопросов, непрерывная клевета и интриги наших врагов или так называемых заклятых друзей. С другой стороны, финансово выпутываться становится всё труднее. Как известно, наша организация — единственная из всех творческих организаций в стране, которая имеет свой дом. Дом, который является коллективной собственностью московских писателей: формула, где оба слова важны. Добиться этого нам в своё время, к тому же в обстановке недоброжелательства или простой враждебности "демократических" правителей, стоило многих пота и крови, почти в буквальном смысле этого слова. Но эта победа имеет, конечно, и свои оборотные стороны. Наша административно-экономическая группа, которой честь и хвала без всяких преувеличений, денно и нощно бдит над всякими трудностями, а они всё растут. Сколько нас опекает разных фискальных контор, мы уж им и счёт потеряли. Иногда о самом-то существовании конторы узнаём лишь потому, что она нам предъявляет очередной счёт. То ли дело ранее, когда человек и организация знали лишь трёх начальников: участкового милиционера, районного кгбиста да райфинотдел... Налогов уйма, налоговые органы всё активнее, само коммунальное содержание дома дорожает не по дням, а по часам. С наличными всё сложнее. Аренда всё чаще не оправдывает себя. Расходы на содержание дома и налоги и т.д. всё чаще превышают доходы. А из этих доходов надо платить зарплаты, издавать книги (программу издания мы не намерены сокращать, намерены расширять), ну и так далее. От правителей мы не имели ни копейки. Со спонсорами у нас как-то регулярно не клеится.

В этой ситуации важно удержаться на русских принципах совести ну и, если угодно, добропорядочности, хотя слово это так себе. Важно уметь маневрировать в положительном плане. Например, заметив, что налоговые органы очень жмут нас в смысле прямой материальной помощи писателям, мы как раз-таки и расширили издательское дело малыми тиражами: тут налогов меньше, да и морально концы с концами лучше сходятся: все же как-то радостней вручить писателю его книжку, чем совать ему в руки те малые рубли, которые мы ему можем (и нам разрешается) дать и которые материально ему помогут не очень, а горькое чувство — вызовут.

Во всяком случае, я просил бы уважаемое собрание учесть на будущее, что деньги в организации — понятие напряжённое, и оно требует особой моральной настороженности.

Теперь обо всём другом.

Как известно, Московская организация писателей состоит из творческих объединений. В этой сфере за те самые "последние годы" тоже произошли изменения. И по советам и требованиям юристов, и попросту вследствие малости нашего нынешнего аппарата — фактор, не учитываемый многими! — количество творческих объединений у нас сократилось. Не стало объединения переводчиков: они разошлись по "прозе", "поэзии", "детям" и "критикам", кому что ближе. Объединились "дети" и драматурги, при преобладании "детей", я бы сказал. В этой ситуации неизбежно возросло влияние и значение так называемых ведущих творческих объединений — прозы и поэзии. Тем более что их ответственными секретарями стали молодые непьющие, энергичные мужчины, которых мы знаем как раз и по газете "Московский литератор".

Деятельность объединений в эти годы имела как свои спокойные, так и свои драматические стороны. Собственно, драматических было не так уж много, но они были, как говорится, щепетильны, и о них надобно поведать. Во-первых, пресловутые премии и стипендии. Ну, при слове "премия" я, как говорится, вообще кладу палец на курок своего пистолета, но что делать. Премия — какая-либо, их много! — даётся, как известно, одному или нескольким людям, а сотни и сотни людей на данный миг остаются без премий. Причём каждый или почти каждый из этих сотен и сотен в глубине души считает, что он самый или даже единственно талантливый — или гениальный — из всех почти 3 тысяч наших писателей. Сетовать тут не на что, так устроен творческий человек. Если он не ощущает себя единственным, то он и не творческий. Но как тут быть администраторам? И как тут быть, если творческий человек сам становится администратором? Искус велик.

Не миновало этого искуса творческое объединение прозы. Так называемая премия, да ещё имени Пушкина. Московские писатели не любят, когда литначальство, так сказать, использует служебное положение в творческих целях. Первая премия — председатель объединения Валерий Рогов, вторая-третья — ближайшее окружение. В итоге — жёсткий раскол и чуть ли не взрыв в бюро прозы и в объединении. Пришлось улаживать.

Вся эта история так напугала нас, что некоторое время Москва вообще не давала никаких премий; но мы скоро поняли, что так нельзя. Годовые премии возобновлены. Это премия Есенина и по поэзии и по прозе и годовые премии журнала "Московский Вестник". Первые присуждения, за позапрошлый и прошлый годы, прошли, скажем так, благополучно.

О стипендиях я уж не говорю. Каждый раз это кошмар. Стипендий мало, организация большая. Мы не Орёл, где 19 писателей, и Строев всех издаёт и всем даёт материальную помощь. Как тут быть?

Единственный завет по этой части будущему правлению — это придерживаться принципа коллективности. Административные функции творческих бюро по новому уставу, по требованию современных юристов, сократились, о чём ещё будет сказано. Однако присуждение премий и стипендий мы оставили строго в распоряжении бюро. Акция эта административно-финансовая, но истоки её — творческие. Кто, как не товарищи по объединению, лучше всех знает художественный потенциал товарища. Причём должно заметить, что коллектив писателей в целом мыслит более демократически (без кавычек!) и справедливо, чем один писатель. Все ощущают локоть друг друга.

Но это о драмах.

А как же говорить "в целом"-то (именно) о работе наших творческих объединений, да ещё за несколько лет?

Ведь в течение сезона, в том числе и сейчас, каждую неделю в Большом и Малом залах ЦДЛ, в нашем собственном конференц-зале, в залах Культурного центра армии, в зале Театра на Таганке, в Политехническом музее, в детских библиотеках, в МГУ, в МАИ, на Гоголевском бульваре, на радио (на ТВ мало), в Доме художников, в МИДе, в учреждениях МВД, у пограничников, в культурном центре ФСБ, в посольстве Непала, в Пушкино, в Сергиевом Посаде, в Мытищах, в Балашихе и так далее (область!), в Чечне, в Архангельске, на Прохоровском поле, в Приднестровье, в Петербурге, в Орле, в Брянске, в Сербии, в Польше, в Македонии, в Румынии, в Китае, в Индии, в Пакистане, в Париже, в Кёльне, в Америке и так далее и так далее и так далее идут выступления наших писателей, представителей наших творческих объединений. Именно как не просто писателей, а как наших представителей. Обсуждения, встречи, монологи, беседы, интервью, газеты-радио-телевидение, рецензии на рукописи, отзывы на книги и так далее. Писатели ведут огромную пропагандистскую работу в интересах великой русской культуры, самой родины, отечества. К сожалению, работа эта пока не даёт плодов, сразу же видных глазу. Видных с первого взгляда, как говорится. Причин тому много, мы неоднократно о них говорили. Действенный генофонд страны выбит в течение XX века; народ сбит с толку, оказался не готов к чудовищному натиску телевидения и других "СМИ"; есть и более конкретные причины, о которых тоже не раз говорилось. Но сейчас не будем отвлекаться. Однако же вспомним о диалектике, которую столь весело осмеяли в последнее время: как осмеяли и многое другое исходное и несомненное. Кстати, диалектику придумал не Маркс. И её не придумали, а открыли мудрые греки, Гегель и другие. Так вот, по диалектике всякое накопление рано или поздно даёт качество. Признаки этого процесса мы всё явственней наблюдаем в последнее время. Тут, конечно, не только наша заслуга, но есть и наша доля заслуги. Оно "Единая Россия"-то столь оглушительно прошла в Думу как? под патриотическими лозунгами. Там как они далее себя поведут, мы не знаем, но надеемся, что хоть какие-то уроки извлекут хотя бы из собственных ("собственных") лозунгов.

Каждую неделю идут или шли конкретные профессиональные обсуждения и выступления: торжества по поводу Пушкина, Тютчева, выхода очередных номеров "Поэзии", поэтические вечера индивидуальные и коллективные, "Клуб рассказчика", клубы "Изданная" и "Неизданная" книга, наполненные радостными детскими голосами мероприятия "Подсолнушка", выступления поэтов и критиков по различнейшим "узким" поводам и т.д. и т.д.

Это о работе объединений как объединений.

О прошедших перевыборных собраниях в творческих объединениях. Были и драматические моменты, как например на бюро прозы при выборах председателя. Однако в целом собрания прошли очень организованно, в чем заслуга того же Бояринова и прежде всего самих наших писателей: они подошли к делу весьма ответственно. Главные перемены: организационно укрепились ведущие творческие объединения. Во главе их встали люди с мощными именами, организаторски-административно чрезвычайно сильные и опытные, люди, как говорится, с размахом. Да и как же иначе? В "прозе" 1236 человек, в "поэзии" — 1110, так что как же иначе. Это Сергей Есин и Валентин Сорокин.

Пусть мне позволят не производить здесь литературно-критического анализа нашей писательской продукции как таковой. Я уже сказал, что это было бы безбрежно, даже если иметь в виду только собственную книжную продукцию нашей организации. Отказов практически не бывает, если, конечно, текст не ниже определенного уровня.... А наши писатели, как вы понимаете, печатаются не только в наших собственных изданиях. А наше собрание — это не "Итоги литературного года" (или лет), у нас сегодня другой жанр: отчёт организации как организации. Скажу только, что в нашей организации многие деятели самого первого ряда нашей литературы и всей культуры, от патриархов Сергея Михалкова, Михаила Алексеева и Юрия Бондарева до Станислава Говорухина. С вашего же позволения я не буду здесь давать, так сказать, прейскурантов передовиков. Надеюсь, никто не обидится, ибо все понимают, что называя одних и по необходимости не называя других, мы обижаем наших товарищей. А у нас, вот именно, московская организация, нас не 19, которых можно всех назвать. Ограничусь лишь тем, что назову имена: Леонид Леонов, Пётр Проскурин, Юрий Кузнецов, Расул Гамзатов, Вадим Кожинов, Николай Тряпкин, Анатолий Передреев, Владимир Цыбин, Татьяна Глушкова, Валентин Сидоров, Анатолий Афанасьев. Это, да, лишь те, кто недавно ушёл от нас. И опять, как вы понимаете, я назвал не всех, что ещё более горько, чем в том, первом случае. Но, я думаю, меня понимают. Пусть каждый из вас за этим коротким списком мысленно подставит многие другие имена, ему близкие. Они звучали в начале нашего собрания. Но доклад есть доклад, тут свои жёсткие законы.

Если невозможно говорить обо всех изданиях и публикациях, то можно сказать два слова о нашей издательской политике. Разумеется, в наших изданиях много случайностей, неразберихи и провалов, но политика всё-таки есть. Мы старались соблюдать, так сказать, известную компактность и в этом деле. Ну, во-первых тут я чётко скажу, мы не печатали книг и ничего вообще, направленного против России, её народа и культуры. Это само собой. Во-вторых, и в конкретных стилевых, жанровых и прочих таких решениях мы старались проявлять собранность. Ну, например, мы старались издавать преимущественно такие жанры, которые на коммерческом рынке не идут как без вины виноватые. Например, стихи и рассказы. Да, они не виновны, что коммерческий рынок предпочитает детективы, "эротику" (в кавычках, да!) фантастику, историю и т.д. На этом пути мы достигли известных успехов. Хороших стихов, в том числе и Ю.Кузнецова, издали много. (Хотя издали и много плохих). Книги же рассказов иногда получались, скажем так, по художественной весомости не менее, если не сказать сильнее, значительные, чем произведения тех же авторов в коммерческих издательствах. Так было, например, с книгой рассказов Александра Сегеня.

Теперь о нашей периодике. Здесь, как известно, литературная политика сказывается наиболее явственно. О "Московском литераторе" уже сказано. О журнале "Московский вестник". Я сам числюсь его главным редактором... Затевался он, как вы помните, пышно. Это был блаженной памяти 90-й год. Тираж 100 тысяч, 25 сотрудников, Кремль и Храм Христа на золотой обложке. Журнал за эти годы сделал немало полезного. Многие, печатавшиеся в нём как молодые (а журнал сразу сделал ставку на молодых — на будущее литературы), теперь маститые авторы первого ряда, нашего круга. Это М.Попов, А.Белай, Вл.Артёмов, К.Коледин, В.Посошков, А.Трапезников... Безвременно ушедшие из жизни наши дорогие Пётр Паламарчук и Владимир Бацалёв. В журнале выступали такие всем известные писатели, как Вл.Максимов, Л.Бородин, А.Ким, Вл.Орлов, Ю.Поляков, С.Говорухин, С.Есин, А.Афанасьев, В.Хатюшин, М.Ерёмин и "другие", опять-таки. Журнал держался, на наш взгляд, правильной программы: ориентация на высокую русскую культуру, на светлую духовность, на художественный уровень при стилевом разнообразии. Но трудно всё это было с о б л ю дать в те годы, которые последовали. Денег нет, штат сократился до минимума. Исчезла регулярность выхода — насущная необходимость периодического издания. Без гонораров: а это сами знаете что. Был момент, когда казалось, что журналу, как говорится, просто каюк. В последние годы журнал организационно поправился, вообще несколько оперился. И принципы продолжал соблюдать. Было, конечно, несколько провалов, за которые мне приходилось краснеть, а редакции терпеть от меня трёпки. Но в общем всё шло ничего.

И всё же каждый понимал и понимает: в журнале "чего-т о" не хватает. Истинной остроты, уровня, "чувства времени" в правильном смысле этих слов. Словом, "чего-то". Отсутствие гонораров? Ну да, это важно. Но вон тот же "Московский литератор". Гонораров тоже нет, а в читабельности уж не откажешь.

В самое последнее время были сделаны попытки, так сказать, тонизировать журнал, особенно финансово. Попытки эти чуть-чуть не кончились потерей журнала для Московской организации писателей. Пришлось самым жёстким и волевым манером остановить это на самом краю. Мы редко применяем прямую жёсткость — обычно терпим до последнего; но здесь пришлось. Мы получаем свои зарплаты не за то, чтобы терять, а за то, чтобы приобретать нечто для Московской организации писателей.

Мораль простая: терять журнал нельзя, а улучшать надо. У меня, честно сказать, до него в последнее время как следует руки не доходили, а думать надо.

Иное дело — с нашим журналом "Поэзия".В кулуарах принято говорить, что у Котюкова дурной характер. Но ежели б все люди с дурным характером так много писали во всех жанрах и так делали журнал, труднейший для исполнения (журналы под эгидой "Поэзия" всегда труднейшие), — то я за дурной характер в литературном быту. Как говорится, важнее всего результат. Журнал и по содержанию, и по оформлению — это именно журнал, живой и разнообразный. — А там много плохих стихов, — обычное возражение. — А где ж их взять столько хороших на каждый номер? — очевидный ответ. Зато тут и статьи, и трагические и смешные рубрики, и фотографии, и эссеистские отделы, и, главное — целое. А целое создаётся волей редактора.

Есть у нас и журнал "Проза", но его состояние не столь живое. Есть материалы получше, есть похуже, но от всего издания веет духом эдакого добропорядочного, но унылого тихого альманаха. Журнального решения как решения нет никакого, публицистика как таковая практически отсутствует. (Моя собственная рубрика "Атмосфера" — это, во-первых, всё же история, а во-вторых, перепечатки из газеты). Регулярности нет, что совсем плохо. Рубрики? Ну что рубрики. Механическим введением рубрик общую картину не поправишь. Не ругая главного и единственного редактора, который дело как может делает, думаю, нужно там ввести активную общественную редкоколлегию.

Есть ещё журнал "Московский писатель", но он выходит настолько нерегулярно, что разговор пока излишен.

Новое и свежее дело — издание "Подсолнушек", возникшее на основе недавних, но уже шумных и знаменитых вечеров и собраний, объединивших в буквальном смысле тысячи детей — это сверхбудущее литературы. Многие дети оказались настолько талантливы, что взрослые поэты полу в шутку, а полувсерьёз возмущаются: мол, задавят они нас. Неизбывная энергия нашего бодрого Владимира Бояринова находит в "Подсолнушке", кажется, одно из наиболее конкретных своих воплощений.

Благодаря нашему секретарю по творческим вопросам Владимиру Силкину, который одновременно является важным начальником студии военных писателей, многие военные периодические издания стали, так сказать, почти постоянной резиденцией московских писателей. Это "Рать" и др. Вообще благодаря Силкину традиционная линия московской организации писателей — линия на связь с военными, на создание образа благородного военного, образа, который мы видим при начале нашей профессиональной литературы в "Слове о полку Игореве", в "Слове", от которого идут и наша проза и наша поэзия и где и автор и герой — военные, в "Слове", традицию которого продолжили лирика Дениса Давыдова, Печорин, Андрей Болконский, Вронский, Мелехов, Рощин, Телегин, Тёркин и прочие, — эта линия в последние годы получила конкретное подтверждение в качестве многих публикаций, наград писателям и т.д. Студия, наши ветераны все мы готовимся, как говорится, достойно встретить 60-летний юбилей великой Победы.

В конце традиционно об "оргвопросах". В конце-то в конце, а вопросы эти порою из самых острых. Ну, во-первых, об отношениях с параллельными московскими союзами, прежде всего казаковским. Совершенно честно говоря, мы вообще-то никого не трогаем, у нас своих дел хватает. Не задирайтесь, не будем отвечать. Не мы виноваты, что при ответах у нас рука тяжёлая, ну такая уж у нас рука. Не мы виноваты и в том, что есть железное юридическое правило, по которому собственником исходного имущества является исходная же, старая организация, а новые на то и новые, что должны приобретать своё собственное имущество сами. В данном случае исходная организация — это наша организация, которая в конце этого года празднует своё 50-летие (она старше российской как российской!) и которую в эти годы возглавляли Федин, Михалков, Г.Марков, Щипачёв, С.С.Смирнов, Наровчатов, Луконин, Ф.Кузнецов, А.А.Михайлов... К тому же, о чём не все знают, из нашей организации официально ушли всего около 200 человек, а членство в творческих организациях является личным. Так что мы никого не можем исключить; так что почти все казаковские герои одновременно являются членами и нашей организации; мало того, почти все они уже аккуратно перерегистрировались и переоформились у нас же (чего не скажешь о многих наших как таковых!), тем самым заново указав своё официальное членство в СП. Так что "мифичность" организации Р.Ф.Казаковой подтверждается и юридически. Но вместо того чтоб воевать с юристами и т.д., она время от времени опрокидывает на нас всякие "ушаты" то на ТВ, то в судах и т.п., а потом на нас же и обижается. Кстати, последний суд мы опять выиграли, только что. У казаковского союза есть помещение в нашем доме, и мы их "физически" не трогаем.

Об этой самой перерегистрации членов Союза, которая у нас идёт интенсивно, но пока так и не закончена. Мы, конечно, и сами заинтересованы в чётком учёте своих членов организации, но и тут это не только наше пожелание, но и требование юристов. Есть такие члены Союза писателей, которые с самого 90-го года ни разу не появлялись в Союзе. Речь уже не о членских взносах, это само собой, что они не плачены; но вообще-то. Тут мы снова вынуждены вспомнить ту самую жёсткость, к которой мы редко прибегаем, предпочитая терпение. Но которую применить, если надо, — можем.

Говоря об оргвопросах, следует ещё раз напомнить, что нынешний Устав Московского Союза писателей России (от России мы, кстати, по-прежнему вовсе не отказываемся, Москва — столица России!) — по требованию юристов по самому своему характеру несколько иной, чем прежние уставы. Отменён секретариат как орган, высшей властью между собраниями является Правление, сам состав Правления сильно сокращён. Для таких органов, как бюро творческих объединений, усилены чисто творческие и урезаны административные функции. Усилены автономии приёмных и подобных органов, но окончательные решения оставлены за Правлением. Ужесточены правила относительно абитуриентов, желающих поступить в Московский СП мимо приёмных органов самой Московской организации.

Относительно самого приёма в Союз писателей. Это ещё одна тема при желании — на день. Обычный порядок этого приёма хорошо известен и не вызывает споров. Речь идёт о разного рода исключениях из правил, прежде всего о совещаниях молодых писателей. Все эти хоровые приёмы... Некие годы назад был случай, когда приняли в Союз писателей за одно совещание 128,что ли, молодых людей, в том числе жену одного из них, которая никогда не писала ничего, кроме писем... Такая практика неоднократно вызывала нарекания, и меры были осуществлены. В последний раз с нескольких совещаний молодых писателей у нас приняли в общей сложности 38 человек, при тщательном отборе в несколько ступеней. Такая линия, надеюсь, будет продолжена. А вообще работа с молодыми кадрами ведётся. Совещания молодых идут по 2, иногда по 3 раза в год. К нам тяготеет союз литобъединений (О.Лебедева), громкий недавний лидер творческого объединения поэтов Александр Бобров регулярно ведёт студию поэтов, есть подотчётная нам ассоциация молодых писателей (Е.Муссалитина), только что проведён конкурс молодых по малым жанрам (Жанна Голенко), тот же Котюков (между прочим, тоже наш секретарь по творческим вопросам) ведёт влиятельное литобъединение на Красной Пресне. Так что о будущем мы думаем. (Хотя у нас и нет тех денег, как у других).

Не вдаваясь в подробности, скажу: требует внимания вопрос не только о приёме, но и об исключении из Союза писателей. Мы имеем такое право, используем его крайне редко, а, как показывает печальный опыт, использовать его требуется чаще.

Ещё одна сфера — наши отношения с Литфондом, но это, как вы понимаете, тема ещё на день. Все знают, что на полях Литфонда все эти годы идут, как говорили в 1943 году, ожесточённые бои, иногда в почти буквальном смысле этого слова, хотя и без танков и артиллерии. Тем не менее, наши позиции в этой сфере в последнее время сильно укрепились. Благодаря энергии опять-таки всё того же Бояринова, а также Ю.Коноплянникова, С.Лебедева и других Московская организация приобрела должное влияние в верхах всех Литфондов (я не вдаюсь в подробности) и, что, может, ещё важнее, дружеские отношения с их основными руководителями.

Дорогие друзья! В этом докладе мало имён. Как я говорил, это во многом сознательно. Причины я называл.

И всё-таки, подходя к концу, я не могу не назвать некоторые имена. Это не по линии художественной: так что, я думаю, обид не будет.

Я назову некоторые имена из нашего литературно-общественного актива — имена людей, без которых Московская организация писателей как аппарат (а он, да, маленький!) не могла бы разворачивать свою деятельность.

Это, кроме уже названных, Тамара Пономарёва, Вадим Дементьев, Алесандр Торопцев, Пётр Калитин, Григорий Осипов, Владимир Богатырёв, Евгений Бузни, Николай Соляник, Генрих Митин, Виктор Крамаренко, ректорат Литинститута и его издатель Алексей Козлов, Юрий Лопусов, Валентин Устинов, неизбывно-энергичная и добрая Людмила Салтыкова, Александр Жуков, Руслана Ляшева, Сергей Казначеев, Сергей Красиков, Михаил Гаврюшин, Наталья Ночвина, Людмила Власова, руководители дружественных творческих союзов, деятели министерства культуры Московской области министр Г.К.Ратникова и др., директор Института управления Анатолий Ежов, артист и поэт Леонид Шумский, генерал Е.А.Пеньковский, генерал А.В.Галегов, художник и гитарист А.В.Ширялин, наши собственные "аппаратчики" (употребим это неловкое, но необходимое слово!) Алла Мережко, Андрей Дубовой, Леонид Вьюнник, Иван Голубничий, Максим Замшев и ещё многие, многие: простите, опять-таки, за сокращения.

По традиции вспомним и сам наш Дом (с большой буквы), наш русский московский дом. Это наша служба и наш клуб, наша сцена и наш круглый стол, в общем — именно наш дом. Кстати, прошу не смеяться, тот самый аппарат Дома — самый непьющий в Москве. Не враги бутылки тут сам Гусев ну и ещё один-два человека, не буду их называть; остальные — ни капли. Вот так. Пьют гости-хозяева. А хозяева-аппарат — обеспечивают быт.

Ну и пусть пьют хозяева-гости, гости-хозяева, только не сорятся и не напиваются; дом — он и есть дом.

В конце встаёт вопрос: в чем же кардинально изменилась обстановка в МО в последние годы?

Ответов опять-таки много; приведу один: " — Это выход организации на широкую общественную арену. Ранее мы всё же более замыкались в своих внутренних проблемах. Теперь мы имеем крупные контакты во все стороны. Московский университет, Литинститут, Институт мировой литературы, Академия проблем качества (преобладают элитарные "технари"!), городское и особенно областное министерства культуры (через посредство которых наши ребята очень успешно выступили в московских вузах и т.д. и во многих и многих областных московских организациях науки, культуры, труда и т.д.), армия во всех её ипостасях, от Чечни и Прохоровки до Москвы, от Кантемировской дивизии до Академии ФСБ, совместно с которой выпущен сборник "Государственная идея"; детские организации (знаменитые вечера "Подсолнушка"!), московские художники... Театр "Содружества актёров Таганки"... Ну, разумеется, дружественные союзы писателей, особенно МСПС... Архангельск, Орёл, Болгария, Польша, Румыния, Сербия, Македония, Крым... Многое". ("Московский литератор", 2004, №1).

Мне кажется, такая тенденция симптоматична и плодотворна; об остальном не нам судить.

Спасибо за внимание.

Обсудить на форуме.


Главная страница	Текущий номер	Архив	Гостевая	Форум	Обратная связь