ВСТРЕЧА В КАНУН ДНЯ ПОБЕДЫ |
|||||
«ВЕДЬ РОССИЯ ВСЕГДА...» Наряду с русскими и белорусами сербы понесли самые тяжкие людские потери во второй мировой войне. Новая волна их бед началась в 80-е годы — когда у нас ещё царила эйфория предвкушения "перемен". Сербия, как и Россия, больше, чем другие славянские страны, пострадала от так называемой "системной трансформации". Югославия была прекрасной сказкой. Такой же прекрасной, невозможной и ненавистной врагу, как Советский Союз. Страна — жертва заговора, нетерпимости и насилия, разоруженная альтруизмом народа и бездарностью вождей. Теперь, когда ничего кроме песен и камней не остаётся от Сербии, как и от России, слово — это всё, что у нас есть. Сербы верны своей судьбе — они будут последними, кто сложит оружие. Веками, ценой неимоверного напряжения сил наши братья и единоверцы отстаивали свое право на жизнь и свободу. Сербское поэтическое сознание сосредоточено на сакральной сербской, и шире — славянской миссии. Оно живет в эпических координатах, не удаляясь от истоков народной речи. История сербской поэзии разворачивалась в колебаниях между тягой к личному духовному поиску и высочайшим патриотическим служением. Пристально, осознавая силу зла, с печальной улыбкой смотрят поэты Сербии на одержимый гордыней мир. Их труд в сумме составляет одну из самых ярких, разнообразных и человечески содержательных глав европейской поэзии. Перелистаем несколько страниц — из последних десятилетий... МАТИЯ БЕЧКОВИЧ ЛОЖНЫЕ ДОРОГИ Ложные дороги вьются под ногами. И уста забиты ложными словами. Жизнь переполняет вечно ложью уши. Я во лжи по горло, скоро ложь задушит. В том, что я имею, лживый призвук слышен, Всё, что я имею — словно дым над крышей. И свидетель ложный ложь твердит открыто. Истина давно уж всеми позабыта. Только не было бы лжи в том, чем я дышу. Только не было бы лжи в том, что я пишу. Всё нутро, как чучелу, ложью мне набили, Голова моя полна этой лживой гнили. Перевела Майя Рыжова ДЕСАНКА МАКСИМОВИЧ РАЗГОВОР В ВЕТВЯХ — Пройдёт сто лет — и я опять примчусь, и рядом с вороном на ветку опущусь. — Уже не будет этой ветки. — Пусть! — Пройдёт ещё сто лет, никак не менее — я снова прилечу туда, где этих веток тени. — Тогда уже не будет, к сожалению, ни зелени ветвей, ни даже тени. — Пройдёт ещё сто лет — проведать этот край я прилечу опять в начале мая. — Но только уж не будет, так и знай, ни мая, ни весны, ни края. Перевёл Андрей Базилевский СЛОБОДАН МАРКОВИЧ * * * Сделай так, чтобы день отошёл безгрешно и умыл меня светом, с чела скользящим, чтобы плыть без надежды, во тьме кромешной, в белой ризе потёртой, огнём палящей. Пусть заглянут вдовы в мою темницу. Мрак и плач позовут их в гости. Если чистый лик души сохранится, боль пронзит мои бедные кости. Если я упаду, ты вином не кропи меня, пусть покой мне лицо осенит. А однажды, пройдя по полночной долине, посмотри: я уплыл в зенит. Перевёл Андрей Базилевский * * * Ведь Россия всегда, когда для своих ты вдруг стал чужим, утешит тебя. Ты недаром надеешься в реках её увидеть святого, который покинул тебя и забыл. (Домой из Америки Есенин вернулся больным, без друга, один, и только плакал и пил.) Её православие, с воском и ладаном, золотом старым и мечами ратников Божьих, увенчавших святые двери, заставит тебя, чужого на Южном бульваре, оглядеться в восторге, глазам не веря. Всё, что прошел ты, всё, что ты выстрадал, всё, что снилось тебе в тюрьме и в бараке, неизвестный русский движеньями быстрыми озолотил, когда под окном ущипнул балалайку. Ты тут же выскочил на весёлую улицу, народом запруженную, где готовили чай для бойцов Третьего Украинского фронта где всё было в цветах (и это в ту пору! откуда же?), где смешались цветы и свобода. Ведь Россия всегда, когда для своих ты вдруг стал чужим, утешит тебя по-христиански чисто и просто. И ты различишь, как под хмурым балконом, для сердца зрим, идёт Христос, а с ним рядом его апостолы. Перевёл Вячеслав Чарский СЛАВКО ВУКОСАВЛЕВИЧ БЕЛАЯ ПТИЦА НА ЧЁРНЫЕ ДНИ Сохраним малую птицу, ту, что ночью Поёт на чёрный день белую песню, Между голых костей и в зелени фруктов сочных, С мизинца первой ветки прелестной. Сохраним малую птицу меж реками и облаками На крови, слезе, молоке и бетоне, Маленькую песнь над шагами Мелкой гальки, что в реку большую уходит и тонет. Сохраним малую птицу. Вспомним, Миг хотя б одного возвратим из забвенья. Куда головы вновь понесём мы, Если клювы в траву упадут без движенья. Сохраним малую птицу, даже если б Были б мы убиты незадолго до смерти. Слышите? Поёт печальную песню, А клюв её алый меркнет. Перевела Елена Курелла АЛЕК ВУКАДИНОВИЧ ЛАСТОЧКА-ЗАГАДКА Сон чудесный часто снится, В нём цветочный глохнет цвет, Вверх и вниз — шальная птица Обманула целый свет. То юлою, то звездою, Сумасшедший ширит взлёт. Подберёт крыло дневное, А ночное развернёт. Явь волнуется больная, Воздух — как военный ров. Только ласточка не знает, Где отыщет отчий кров. Перевёл Максим Замшев ЛОВЧЕВ ТРАГ Блики, чудеса, голоса милых. Тайник — хранитель картин великих В каждой черте твоего лика, В каждом краю твоей силы. В каждом гнезде, везде, повсюду Пейзажи, уснувшие в изобилье, В каждом краю твоего чуда, В каждом чуде твоих крыльев. Перевёл Максим Замшев ИВАН В. ЛАЛИЧ ПОХВАЛА БЕССОННИЦЕ Глаза без сна, что больше прозревают Чем утро, чем узор на стенах этих, В писаньях первых ливней прочитают Повествованье о грядущем лете: Сама в себе судьба всего земного Значенье капли, медленно летящей Скрывает облик сада векового Или небес пустынных и слепящих. И в ужасах полуночного бденья Предчувствие сетчатку разрывает И ширится, меняясь, корень зренья И новый миг иным путём ступает — Мерцает тишиной стакан с водою Далёкая звезда рождает море Сначала начинается былое А море — лишь пленительная горечь. В бессоннице есть корень снов грядущих: Возможность для тебя иного бденья — И новый день, подобен предыдущим, Смысл обретёт, обогатится тенью; Пальто надев, мотор заводишь мрачно: Тебе твои движенья безразличны; Поёт на светофоре многозначность, Узор трёхцветный ткани необычной… Кто ночью под сомненье ставит время, Тот по-иному день соединяет — И, равнодушно подчиняясь схеме, — А есть ли схема? — сам же вопрошает. В бессоннице есть корень снов грядущих: Что наполняют, как пустыню — воды, В них заново ты сотворён живущим; В бессоннице сияет нам свобода — Иная ночь у тех кто сна не знает Опять звезда рождает море где-то Столетние леса взахлёб впивают Ветра и влагу будущего лета Последний вид: как в зеркале машины Дороги улетающей виденье В глазах бессонных райская долина Очередной бессонницы, спасенья. Перевёл Иван Голубничий ЛЮБОМИР СИМОВИЧ ПаломниЧество к СвЯтому Савве [Фрагмент] В каком же мраке остается мир, когда погаснет наконец святое пламя! Черствеет хлеб и стынут колеи пустых дорог, заплаканных дождями. Все больше в мире дыб, крюков, петель, чума свиная меж людьми гуляет, того, кто братьев примирить хотел, секут плетьми и на огне пытают. За что платили кровью, головой — всё в этом мраке потеряло цену. Уже горишь ты, осужденный на убой, изрубленный в куски, в смоле и сене. Нам было не дано сплотиться в миг, когда и боги не сумели б выжить сами, во тьме, неведомой из самых древних книг, мы потеряли всё, что берегли веками. Вокруг чего сплотиться, братья, нам? Вокруг свечи? Нет фитиля ни у единой! Вокруг котла? Не век же суп рождать котлам: кроме жратвы у нас — ни цели, ни причины. Во мраке только тот плодиться может, кто может всё купить, кому творить не нужно. Во мраке этих рыбьих ручек-ножек нам будет хорошо, пока не будет хуже. Во мраке этом всё гниёт и чахнет, не слышен зов свободы и борьбы. Откуда быть ему, когда в глухом молчанье — кресты, колёса, Косово, столбы… Перевёл Вячеслав Чарский ДесЯть молений Богородице ТроеруЧице Хиландарской Троеручица, Бога и Слова Пречистая мать, Пусть причалят к покою, стихиям земным вопреки, Наши утлые лодки, ведомые стаями птиц, Излетевшими к нам из божественной Третьей руки! Троеручица, эти запоры, что братьев моих, Искупающих в пламени адовом грешные дни, Закрывают навеки — и всё, что закрыто в веках, Ты своею божественной Третьей рукой отомкни! И пока нас преследуют, меряя нас в простоте Метром, гирею, литром и прочею мерой земной, Ты ладони в молитве сложи перед строгим судом, Наши силы измерь, и помилуй нас Третьей рукой! И когда мы бредём в непогоду по гиблым местам, Волк в содружестве с вороном смотрят — добыча легка! — Пусть в метели заблудшим, бездомным на этой земле Станет кровом надёжным блаженная Третья рука! А когда отшатнутся от тяжкого смрада грехов Наши братья в миру, и на души навесят замки — Троеручица, дай нам увидеть сияющий храм На Пречистой ладони божественной Третьей руки! Обнажённых, пронзённых железом, избитых плетьми, И поверженных тяжко на тёмное лоно земли — У подножья холма, на который поднимутся все, Той же Третьей рукой, Богородица, нас исцели! Исцели, Троеручица, всех, кто молил, а затем Вознеси благодатною Третьей рукой к небесам Тех, кого испокон от свободы и вольных хлебов Низвергали в угрюмые недра колодцев и ям! В этом мире тоскующих елей и пресных морей, В ожиданье последнего часа, который грядёт, Ороси нас, Пречистая, солью горячей слезы, Что на души больные из Третьей руки протечёт! Троеручица, гавань и пристань, блаженная мать Виноградной лозы, испокон распинаемой здесь, Ты помилуй нас, грешных, убогих, и просто прими, В Третью руку прими наши души такими как есть! Троеручица, всех похороненных в этой земле, На которой страдания льются угрюмой рекой, Пусть к покою несёт в облака на зелёных ветвях Дуб, посаженный в землю божественной Третьей рукой! Перевёл Иван Голубничий
|
121069, Москва ул. Б.Никитская, 50-А/5, стр.1, Тел. (095) 291-60-22 факс (095) 290-20-05, literator@cityline.ru |