Главная страница Текущий номер Архив Гостевая Форум Обратная связь Фотогалерея

Анатолий ЕЖОВ

Анатолий ЕЖОВ

Несколько лет назад я вывел для себя термин: "дорожное счастье". Будь то самолет, поезд, пароход или автомобиль — везде у меня рождаются стихотворные строчки. Записываю их на чем попало, а в тишине еще раз прокручиваю в памяти. Анализирую, с чего они начинались, что стало причиной их рождения. И сожалею, что стиль моей нынешней работы оставляет мне очень мало времени на творчество, если хотите, сидение за столом. Потому и радуюсь, когда слышу, что стихи удались.
Моя поэзия — дорожные думы о прошлом, будущем, настоящем. Все три мои поэтические книги "В двух шагах от счастья", "Живая вода", "Любимая, мы не знакомы с вами", вышедшие в издательстве "Юпитер" в 2003 году, плод этого самого дорожного счастья, с которым искренне хочу поделиться со своими читателями.

Здравствуй, лес!
Здравствуй, лес! Я вернулся, дружище,
Исходив по земле тыщи верст,
И я слышал, как холодно свищет
Мудрый ветер по курсу норд-ост.

Я ступал и на Северный полюс.
Не забывший привет прореветь,
Мне с достоинством кланялся в пояс
Самый белый на свете медведь.

Мне: "Спасибо!" — кричали туркмены,
И таджик к восхождению звал.
Ну а ветер бывал переменный,
И спасибо, что встречный бывал.

Сколько красок здесь ярких и света,
Сколько душ тут понятливых, рук.
И открыты все стороны света
И для встреч, и для долгих разлук.

Ах, какой здесь бальзамовый воздух,
Даже страшно всей грудью вздохнуть,
А веселые зимние звезды
Освещают под елками путь.

Мне с тобой в этом царстве приятно
В бесконечных сугробах тонуть,
И сюда возвращаться стократно,
Чтоб из леса на юность взглянуть.

Наша молодость нас не отыщет,
Нам беспечными больше не стать...
Здравствуй, лес! Как ты вырос, дружище,
Что до плеч мне твоих не достать.

ОтЧизна
В любви Отчизне не клянутся,
Не произносят вслух слова,
Когда и так из сердца рвутся
Россия, Родина, Москва.

Но есть любовь иного рода,
И надо так любить уметь,
Чтоб на глазах всего народа
Встать за нее и умереть.

Но умереть, не зная смерти,
И в бронзе, камне, гипсе жить,
Чтобы тобой на белом свете
Она осталась дорожить.

В любви Отчизне не клянутся,
Но выше нету торжества,
Когда стоят, когда не гнутся
Россия, Родина, Москва.

Не ищи себе легкого брода

Не ищи себе легкого брода,
Знай, холодные хляби меси.
Ничего не проси у природы,
Кроме соли себе не проси.

Возводи и дома, и заводы,
И траву луговую коси.
Ничего не проси у природы,
Кроме хлеба с водой не проси.

Только помни, откуда ты родом,
Только песни слагай о Руси.
Ничего не проси у природы,
Кроме верных друзей не проси.

Честь народа и совесть народа
Через битвы с врагом пронеси.
Ничего не проси у природы,
Если можешь, совсем не проси.

Гармонь

Спит морошка, спят олени,
Суслик спит в своей норе,
Только белые поленья
Извиваются в костре.

А еще гармонь играет,
А еще гармонь грустит.
Кто ей душу доверяет,
С кем в обнимочку сидит?

Никого она не знает,
Никому она не лжет,
Просто песни вспоминает,
Просто запросто поет.

Я плесну кипЯтоЧку с морошкой

Я плесну кипяточку с морошкой,
Разгоню крепким веничком кровь.
Так и знал, что со мной понарошку
Заблудилась в сторожке любовь.

Я-то думал, она неземная,
Но в забытом лесном уголке
Растомила нас, грешных, парная
На затертом до блеска полке.

Я глядел и на грудь, и на руки,
И на бедра, хранящие страсть...
Мне б тебя вот до этой разлуки
Надо было у Бога украсть.

Ты не спишь в простыне белоснежной,
Ты Венере Милосской под стать,
И с такою вот кожею нежной
Ты могла бы ей запросто стать.

Мы же дремлем с тобою, как боги,
Обуяли счастливых мечты.
По какой поднебесной дороге
Из парилки отправишься ты?
Ах, морошка моя ты, морошка,
Что ж ты, милая, так холодна!
Затерялась сегодня дорожка,
По которой гуляет луна.

Ты молчишь и отводишь колени,
Вроде здесь, но уже далека,
И не слышишь, как стонут олени,
Отбивая жену вожака.

Я тебя в этот миг не волную,
Понимаю: свалял дурака.
И куда-то глядят сквозь парную
Два твоих безразличных зрачка.

Город Витебск

Золотая, холодная ночь
Проплывает над городом Витебск.
Я сумею себя превозмочь
Не любить, но и вы не любите.

Позабудьте мои письмена,
Разорвите мои акварели,
Не сидите одна дотемна
В этом доме и в этом апреле.

Я забуду, какого числа,
А возможно, что даже и года,
Удивительно доброй была
И какою-то светлой погода.

Потому что не помню слова,
Потому что не помню ни слова,
Потому что людская молва
В эти годы была нездорова.

Подожди, я же вспомнил цветы
Удивительно белого цвета,
Как уходишь сквозь зеркало ты,
В подвенечное платье одета.

ОтЧизне

Я твой и в радости, и в боли,
Я твой Добрыня, твой Илья,
И голос леса, голос поля,
И совесть чистая твоя.

Я не хочу иной судьбины
Хотя бы мысленно иметь.
Лишь пред тобой ломаю спину,
Лишь за тебя иду на смерть.

Тебе единственной вверяю
Уменье помнить и любить.
И не желаю хаты с краю,
И не желаю крайней быть.

Тобой единственно богатый,
Я сохраню до смерти сам
Любовь к тебе, твоим солдатам,
Любовь к отеческим гробам.

ЖиваЯ вода

Этот лес растревожил мне душу,
Этот лес возвратил в холода,
Где в озябших сентябрьских лужах
Серебрится живая вода.

Под ногами то банки, то склянки,
То вчерашняя снедь со стола...
Неужели на этой полянке
Ты мне сердце свое отдала?

Неужели у этого вяза
Первый раз я тебя обнимал
И твоим симпатичным рассказам
Словно сказкам счастливым внимал?

Все мне кажется, рядышком где-то
Я услышу твой голос родной.
Но ни слова из прошлого лета,
Где ты чувства делила со мной.

Только ветер и дождь моросящий,
След от туфель, где нервно прошла.
Ох, в какие дремучие чащи
Снова память меня завела.

Так бывает, когда забывает
Лучший друг и уходит жена.
Это жизнь свои клинья вбивает,
Это счастье всплывает со дна.

Приглядишься, и станет неловко
Это глупое счастье ловить.
И куда-то девалась сноровка
И желание страстно любить.
Этот лес мое счастье разрушил,
Этот лес возвратил в холода.
Да простит мою грешную душу
Заплутавшая в чувствах звезда.

В Константинове

Над Окой облака вереницей,
В Константинове дождь октября,
И последние добрые птицы
"До свиданья!" земле говорят.

А земля — не земля, позолота,
Не бывает щедрей и добрей.
Так и кажется, встретится кто-то
На пригорке с охапкой кудрей.

Заспешит, обменяется взглядом,
В деревенскую избу войдет.
Ничего ему в жизни не надо,
Если песни такие поет.

Если пишет о родине странно,
Забирается строчкой в сердца,
И помещица Снегина Анна
Смотрит вслед ему молча с крыльца.

То в луга уведет, то в Криушу,
То сорвется на дно кабака,
Непонятную русскую душу
Подарив Айседоре Дункан.

И стихи, где трепещут березы,
Где, как птицы, взлетают с листа
И не сохнут старушечьи слезы,
Увлажняя родные места.

Что за шум? Может, скрип половицы
Или вздохи рязанской избы?
Кто же будут поэтом дивиться,
Если нет у поэта судьбы.

Если с родиной малой не связан,
Если нет пуповинных ремней,
Если на людях в жизни ни разу
Ты не пел и не плакал о ней!

КельЯ

Вот и осень моя повзрослела,
Перестала дурачиться всласть.
Заключив себя в черное тело,
Захотела отшельницей стать.

Поселилась в лесу, словно в келье,
И взирает из кельи на свет,
Как рябина свои ожерелья
Дарит тем, у кого еще нет.

Столько золота здесь, столько меди,
Только тут не привыкли звенеть.
В этом царстве могли бы медведи
Как Шаляпин, по-царски запеть.

Первый иней ласкает ресницы,
Не испить на рассвете росу.
И стучатся озябшие птицы
В эту келью в осеннем лесу.

Домыслы

Ой, ты Русь моя,
Гой еси!
В чисто полюшко
Унеси.

Сивкой-Буркою
Да Жар-птицею,
И не букою,
Царь-девицею.

Небо чистое
Что-то хмурится,
Не видать ли где
Ильи Муромца?

Ох, не любит он
Сплетен крученых,
Соловьев чужих,
Необученных.

Неужели нет
В людях радости?
Невтерпеж уже
Сплетни-гадости.

Помоги, Илья,
С ними справиться,
Может, Русь твоя
И поправится!
Ты махни-взмахни
Своей палицей,
Может, сплетники
С ног и свалятся.

И не будет им
Места вскорости,
Тыщи лет стоим
Не на корысти.

А на радости,
Всепрощении,
От крещения
До крещения.

Полюса

Я на лавке возьму и подвинусь,
И с прохожим теплом поделюсь.
И зажившийся, заспанный минус
Обратится в душе мой в плюс.

Первый раз я глаза открываю
И гляжу на бродягу, скорбя.
Изживаю себя, изживаю,
Вспоминаю другого себя.

Да откуда он взялся, тот вирус?
И откуда тот взгляд свысока?
И давлю я, как гадину, минус,
Разглядев и в себе мужика.

Вот он я, синеокий и русый,
Проплываю по сонной Двине,
И одни бесконечные плюсы
Машут весело с берега мне.

Люди добрые, сделайте милость,
Помолитесь, и я помолюсь.
В этом храме отсутствует минус,
Здесь живет очищающий плюс.

В запас

В этом поезде грусти нету,
В этом поезде верят мне.
Понимают: по всем приметам,
Побывал солдат на войне.

Я отшучиваюсь добродушно,
Отслужил мол, иду домой,
И разглядывать так не нужно,
Слава Богу, иду живой.

Достают колбасу и сало:
— Подвигайся к столу и режь...
— Не женись там на ком попало...
— Не сиди ты как бука, ешь...

Ох и радостно мне, как еду,
Столько влили мне в душу сил,
Будто я одержал Победу
И Басаева, взял, пленил.

А не тот вон дедок, что в кепке,
И не тот, что глядит в окно,
Или этот, седой и крепкий,
Разделивший на всех вино.

Поезд мчится навстречу встрече.
Вот перрон, на перроне мать.
Как-то радостнее и легче
На глазах у всех обнимать.

Поезд тронулся неторопко,
Поезд встречному просвистел.
Я стою и держу коробку,
Брать которую не хотел.

Я стою, но уже не робкий,
И не гостем в своем краю,
И конфеты в цветной коробке
Маме радостно подаю.

Я еще их куплю немало,
Расплачусь за свои долги...
Что ж ты плачешь? Не надо, мама!
Ничего, что я без ноги...
 

 

Обсудить на форуме.

121069, Москва ул. Б.Никитская, 50-А/5, стр.1,    Тел. (095) 291-60-22 факс (095) 290-20-05,    literator@cityline.ru