Главная страница Текущий номер Архив Гостевая Форум Обратная связь Фотогалерея

 ЩАБЛЫКИНСКИЕ ЗОРИ  

Михаил ТУРБИН

ЩАБЛЫКИНСКИЕ ЗОРИ

"Мы ожидаем многого от современной поэзии!.."— трещала сорочья критика несколько лет тому назад. Нынче литературные сороки, почистив потускневшие перья, разочарованно вздыхают: "Мы совсем не то ожидали…" Чего же вы ожидали, милейшие?! Очередного эстрадного громокипения с демонстрацией кукишей не в кармане, а в открытую? Но поэзия— это не удовлетворение псевдокультурных нужд, а неожиданность. Посему лучше ничего не ожидать от поэзии, тпак оно как-то надёжнее. Вот и я, уроженец Орла, досконально знающий творчество своих молодых и немолодых земляков, честно признаюсь— не ведал, что открою на своей отчине новое поэтическое имя. И вдруг— Михаил Турбин.
Его резкие, угловатые строки сразу запали в душу. Непросто сложилась судьба Михаила Турбина. Поэты прощают людям всё, но поэтам, как правило, ничего не прощают. Михаил Турбин выдержал испытание временем, любовью и поэзией. Нынешняя его публикация —первая в центральной печати и, даст Бог, не последняя.
Лев Котюков

* * *

Страшный сон видел я
в позднем свете заката:
Вдруг ударивший гром
растревожил века.
Век двадцатый стоял
пред Христом виновато
С тёплой кровью ещё
на заточке штыка.

И, казалось, конец —
наступила развязка,
Но Спаситель молчал,
скорбно сжавши уста.
Как большая гора,
поржавевшая каска
Мокла в буйной траве
без звезды и креста.

* * *

Ещё с больницы не окрепший
На мрамор влез под шум дождя,
Давно не бритый сумасшедший,
Руками трогая вождя.

Его он гладит — руки цепки,
Слова молитвы шепчет рот.
А лысый вождь в рабочей кепке
По-прежнему глядит вперёд.

А дождь шумит, как бы в обиде,
Что не сыта земная твердь.
И жаль вождя, что не увидел
Того, что век не разглядеть.

* * *

Позёмка тощая по полю слепо бродит,
В репейнике густом щеглиная возня,
Отмучившись рассвет
на тусклом небосводе
Передаёт себя сонливо в руки дня.

И тащит день с утра осенний холод
Неведомо куда, от инея седой,
И видно впереди: лениво гасит город
Далёкие огни за сизой пеленой.

Зима идёт — дыханье на пределе,
В слепой позёмке пляшет белый мрак…
В предчувствии ночной
и бешеной метели
В овраг залёг, вспугнув щеглов, русак.

* * *

Бесплодный склон засеян алым маком.
Безликий вертолёт тревожит вороньё.
И жизнь опять
кровавой пахнет дракой,
И мало тех, кто сохранит чутьё.

Победная весна стремится
уничтожить
Прошедших ад земной,
и, как ты не крути,
Живые рвут живых
и мертвецов тревожат,
И прячется отчёт о пройденном пути.

И не извлечь свинца,
засевшего в патроне,
Сон видит беженец
на нищенском узле…
И новый век — безродный цыганёнок
К нему спешит по огненной земле.

Среди многоэтажек

Теряет силу эхо в вышине,
Мужик с ковром закончил поединок.
Глазами бриллиантовых снежинок
Снег щурится в морозной тишине.

Есть в нём какое-то недоуменье девичье,
Застенчивость, и, может быть, укор:
Образовалась, где лежал ковёр,
Картина знаменитая Малевича.
Не оценить её умом дремучим —
Шедевр! Унижен глупый пылесос…
Поджавши хвост дворовый пёс
Обходит мужика на всякий случай.

Село Сомово

Мне чудятся бобры, речушка на запоре —
В край сомовский вхожу,
в шаблыкинские зори!

Опять волнует грудь
цветущий куст калины,
И аист перед ним
вошедший в бархат тины.

Такая тишь вокруг —
не шелохнётся тальник.
С водою хмурых ям
уходит в лес торфяник.

А бусинки росы блестят как бы на снизке —
Густой настой травы на камарином писке.

И слышно еле-еле: бобры грызут берёзки,
И долгий, как и сон, колёсный скрип повозки.

Всё еду, еду, а село туманится во взоре —
Тревожат мой покой щаблыкинские зори.

* * *

Пробило солнце в небе бреши —
Струится свет из облаков.
Лежат в лохмотьях почерневших
Тела растерзанных стогов.

И, как живой, в ленивой дрёме
Сползает снег с овражных круч.
Крупицей золота в соломе
Танцует отражённый луч.

Прощальный взгляд зимы печален,
Ползёт по лесу холодок.
Бежит от стога в дым проталин
Овсянка, вскинув хохолок.

* * *

История любит движение вспять.
Воочию вышло поверить:
Явилась нежданно дворцовая знать
И рабски покорная челядь.

Обидно не то, что неравенство есть,
А злит чужебесие знати:
Служенье мамоне, отбросивши честь,
Стремленье обуть русских в лапти.

О славе России хором вопят.
Готовят беду очевидно…
Прилюдно зовёмся мы "электорат",
Заглазно — забытое "быдло".

* * *

Дырявил лужи дождь перед закатом,
И трели соловья звучали в перелеске.
Вдруг гром ударил со всего плеча,
По-молодецки ухнувши с раскатом…
И отошёл, намеренно ворча,
Как старый дед от похвалы невестки.

Лес изумлённый в первозданном блеске
Листвой намокшей набирался сил.
Всё тот же соловей был ласковым
и томным:
То паузу держал, то заходился
в треске…
А солнца шар макушки золотил
И медленно спускался— красным
и огромным.
 

 

Обсудить на форуме.

121069, Москва ул. Б.Никитская, 50-А/5, стр.1,    Тел. (095) 291-60-22 факс (095) 290-20-05,    literator@cityline.ru