Чандра Канта АЧАРЬЯ

Чандра Канта АЧАРЬЯ

Чандра Канта АЧАРЬЯ

ВОЗВРАЩАЯСЬ ИЗ МОСКВЫ

Глава из романа "Пламя"

Самолёт взлетел. Настала ночь, и вся Москва сияла океаном электрических огней. Среди друзей Рамеша, возвращавшихся в Непал, был и Даршан. В салоне все оказались на разных местах, отдельно, что было даже кстати: теперь каждый мог спокойно погрузиться в свои мысли, возвращаясь в прошедшие дни и годы к оставленным друзьям и подругам.

Рамеш думал о Москве. Он начал вспоминать всю свою московскую эпопею с первого дня приезда. Вспомнил непальских друзей и как они помогали ему, всем новичкам-студентам, только что прибывшим из Непала, найти студенческие общежития, как командовали таксистам "налево", "направо" на широких московских улицах. Хорошо бы встретить их в Катманду или других уголках Непала, подумал он.

Ему казалось, что он вспоминает одновременно обо всём. Где, например, та семья, которая угощала его в поезде, когда он добирался из Москвы в Киев? Какой стала сейчас та маленькая девочка, просившая родителей взять "черного дядю" к себе домой? Чем закончила свою дипломную работу та американская девушка, с которой было так интересно беседовать в ленинградском ресторане, куда, между прочим, пригласила его она?

Вот какие странноватые вопросы вертелись в голове Рамеша.

Он опять начал думать о своей поездке в Киев, как познакомился с будущими друзьями в доме отдыха, вспомнил всегда радушный приём, который встречал на всём своём пути от Минска до Ленинграда, Потом он вспомнил подругу из Латвии, с кем была у него активная переписка. И стал вспоминать остальных друзей.

Он мысленно перенёсся в аудиторию своей группы и стал вспоминать каждое лицо в отдельности. С самого первого дня и в течение пяти лет учебы он дружил со всеми девушками в группе. Вспомнил, как во время прощального вечера он с каждой сфотографировался на память в обнимку. Профессор Ирина, немолодая уже женщина, курировавшая группу и любившая студентов, как собственных детей, увидев это, сказала: "Ну вы даёте! Пожалуй, Рамешу будет неудобно показывать эти фотографии дома". Иногда она приглашала к себе в гости всю группу, студенты её тоже любили, она пользовалась заслуженным авторитетом. Но на сей раз Ирину слушать не стали — все хотели получить именно такие снимки. У Рамеша в альбоме их тоже сохранилось немало.

Расставаться было нестерпимо жаль, и от этого его друзья, обычно отличавшиеся весёлым нравом, в тот день выглядели грустными. Где они, чем сейчас занимаются? Где его друг, лучший друг, кого Рамеш всегда называл просто Другом? "Было ли предопределено, что прекрасные шесть лет дружбы закончатся расставанием навсегда? Что же осталось от этих шести лет? Чего он достиг?" — подумал Рамеш. И сам себе ответил: "Итог этих шести лет — твой диплом с отличием, вот этот красный диплом". Но почему-то ответ его не удовлетворил. Нет, получение диплома — это далеко не всё, ради чего он приехал в такую даль и в такую огромную страну. Тогда какова же цель? Затеряться здесь, на её просторах? Но он точно знал, что не хотел бы остаться здесь насовсем. Значит, он просто расстроен из-за того, что пришло время прощаться с друзьями? Конечно, их не хочется терять... Да только ли дело в этом?

Он постарался успокоиться, размышляя о том, что жизнь действительно состоит из расставаний, и стал вглядываться в темноту.

С оконного стекла на него взглянуло его лицо, и он вдруг подумал, что, возможно, внизу, в десяти тысячах метров под ним — земля Украины. Тут он вспомнил о журнале "Украинская женщина", лежавшем в его сумке, но там журнала не оказалось. Ну, конечно, сказал он себе, многие брали журнал полистать, вот и затеряли. А теперь он уже на пути в Непал.

Рамеш расстроился — он хотел привезти этот журнал домой, показать всем фотографию этой девушки, напечатанную на обложке, похвастаться, что она — его подруга. И вот он возвращается домой через шесть лет ни с чем. Ему захотелось раствориться в темноте, но тут вспомнилось вот что: когда он выходил из общежития, знакомый студент передал ему письмо из Непала. В то время голова его была занята чем-то другим, и Рамеш не обратил на корреспонденцию внимания, просто положил письмо в карман. Но теперь вспомнил о письме.

Он подумал, что теперь оно не имеет никакого значения, потому что уже завтра днём окажется в Непале. Но письмо из кармана достал. Адрес на конверте был написан рукой его старшего брата Шрути. Интересно получить письмо из дома по дороге домой, усмехнулся он и, вскрывая письмо подумал: а вдруг там нечто очень важное?

Письмо было написано по-русски, от руки, красивым почерком и начиналось словами: "Мой дорогой друг". Он взглянул на последнюю страницу в поисках подписи: "Лена". Его сердце замерло. Он посмотрел в иллюминатор, и ему показалось, что снаружи стало светлее — он увидел далеко внизу огни большого города. Ему захотелось крикнуть: "Лена! Я получил твоё письмо!" Он взялся было читать письмо, как увидел на конверте английские буквы.

Глаза Рамеша наполнились слезами. Он вгляделся в почерк, которым было написано письмо: несомненно, и русские, и английские буквы написаны одной и той рукой — любимой рукой. "Лена, твоё письмо дошло до моей деревни Сундаргаун и вернулось ко мне". Он мысленно поблагодарил брата. Конечно же, подумал Рамеш, брат увидел, что письмо написано русскими буквами, и решил немедленно переслать его в Москву: вдруг для меня оно окажется важным. Только старший брат мог принять такое верное решение, сказал он себе, вспоминая Шрути, и принялся за чтение письма.

"Мой дорогой друг Рамеш!

Я слишком поздно вернулась домой. Неверное, ты уже успел защитить диплом и тоже вернулся на родину. Поэтому я отправляю письмо на оставленный тобой непальский адрес. Вполне возможно, что письмо дойдёт раньше, чем ты вернешься из Москвы, и будет ждать тебя дома вместе с твоей семьёй.

Я была уверена, что когда-нибудь ты приедешь к нам, и узнав, что ты действительно приезжал, не удивилась. Наоборот, я очень рассердилась, что ты не приехал раньше, а когда собрался приехать — не предупредил заранее. Но мне было приятно узнать о том, что моя мама тебя приняла хорошо, и как ты жил у нас дома во время моего отсутствия. Я подумала, что в мире не много таких хороших людей, как ты, мой дорогой друг. Рассказывая о тебе, мама всплакнула, да и я вместе с ней.

Я не знаю, что ты рассказывал моей матери обо мне и о своей поездке на поезде из Киева в Москву, как вспоминал меня, когда покупал билет до моего дома на вокзале, но у моей мамы получился из всего этого целый роман. Она вслух "читает" этот роман, а я плачу. "Великая женщина", как ты называл меня, плачет, вспоминая тебя.

Сначала мама подумала, что раз меня и Нади нет дома, ты уедешь сразу же после обеда. И очень удивилась, что ты решил остаться и пошел вместе с ней на базар. Вечером ты выглядел таким счастливым от того, что сидел за одним с ней столом, что ел и пил вместе с ней, что она опять прослезилась, вспоминая об этом.

Ты рассказал моей матери о золотом ожерелье, которое купил для своей будущей жены. Мне тут же захотелось увидеть его. Интересно, какое же ожерелье ты купил для той, чьим прекрасным образом восхищался с детских лет? Если бы я была в тот момент в Москве, то обязательно приехала бы посмотреть на него, чтобы представить, какая девушка завладела твоим сердцем. Все наши знакомые, с кем мне приходилось разговаривать, очень хорошо отзывались о тебе. Правда, я немного сомневалась, останешься ли ты верен своим обещаниям, но теперь полагаю, что сомневалась напрасно. Теперь я уверена, что ты встретишься с той девушкой, о которой мечтал. А если нет, может быть, пришлёшь мне её ожерелье? Конечно, нет. Ведь ты дал мне прозвище "великой женщины". Или может быть, ты боялся, что я захочу стать не только "великой", но и "непальской" женщиной?

Не сердись, мой дорогой, я просто пошутила. В самом деле, мне ведь всегда нравилось над тобой подшучивать. С одной стороны, я думала, что ты хотел сохранить дистанцию между нами, потому что считал меня старше и развитее, что ли, себя. Но с другой стороны, я немного сердилась, слушая, как ты философствуешь. Мы даже не проронили ни слова, когда ехали вместе на том поезде. И у меня дома, и в доме моих друзей Надя и прочие мои знакомые запросто болтали с тобой, смеялись, шутили. А я им всем завидовала. И думала, что зря привела тебя к себе, вместо этого я бы могла поговорить с тобой наедине в укромном месте, или пойти куда-нибудь, где мы могли бы танцевать всю ночь, или на какой-нибудь концерт, или хотя бы в кино. Потом, когда мне говорили, что ты много раз приходил ко мне и очень жалел, что не заставал меня, я всегда расстраивалась. А когда — уже теперь — я помчалась на вокзал — и мне тоже не повезло: поезд успел увезти тебя далеко-далеко от меня,

Сейчас я не хочу вспоминать грустные моменты нашей студенческой жизни и противопоставлять их твоей любви ко мне и к моей маме. Теперь мы зрелые люди. Хотя ты и моложе меня по возрасту, но ты продемонстрировал большую зрелость, нежели я. Наши отношения были чистыми, и после стольких лет настоящей дружбы ты вернулся на родину. Я благодарна тебе. Поэтому я снова со слезами на глазах говорю тебе, мой дорогой друг: "До свидания!"

Любящая тебя подруга Лена".

Рамеш перечитал письмо еще раз. Затем сложил его и аккуратно положил обратно в конверт, еще раз от души мысленно поблагодарив брата Шрути. В голову лезли прежние мысли, и он сказал себе: "0дним достижением больше: у меня есть не только диплом с отличием, но и это письмо". После этого он спрятал письмо в карман. Чувство радости переполняло его. Не в силах оставаться на месте, он встал и направился по проходу к возвращавшимся вместе с ним землякам...

Перевод с непали

Обсудить на форуме.