НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ

НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ

Иван Ефимович Клименко — автор нескольких изданий книг "Думы о былом" и "Стол Исаковского", а также многих публикаций в журналах и газетах.

Многие годы он находился на большой общественной и государственной работе. Обладая талантом инженера, экономиста и организатора, И.Е.Клименко избирался Председателем исполкомов Ярославского Городского и областного Советов народных депутатов, вторым секретарем Ярославского и первым секретарем Смоленского обкомов партии.

Многие годы он был Депутатом Верховных Советов РСФСР и СССР, возглавляя различные комиссии по экономическому развитию нашей страны!

За большие заслуги в экономическом и социальном развитии Ярославской и Смоленской областей, неоднократно награждался высокими правительственными наградами.

Ивану Ефимовичу Клименко присвоено звание Почетный Гражданин города-героя Смоленска

В настоящее время он ведет большую общественную работу в этом городе и занимается активной литературной деятельностью.

В связи со 100-летием со дня рождения известного русского поэта М.В.Исаковского, им была опубликована в 2003 году во втором издании книга "Стол Исаковского". В ней раскрываются многие интересные факты о встречах с поэтом и беседах с ним. Автор поделился с читателями глубокими художественно-публицистическими мыслями о жизни и творческой деятельности народного поэта и сумел по-особому взглянуть на творческую лабораторию М.В.Исаковского. За его столом, к которому поэт испытывал трепетное отношение, рождались поэтические мысли и появлялись на свет великолепные стихи, многие из которых стали бессмертными русскими лирическими песнями.

И многим, прочитавшим эту интересную книгу, наверное, вспомнились сохранившиеся до наших дней кабинеты и письменные столы И.С.Тургенева, Л.Н.Толстого, А.С.Лескова, А.С.Пушкина, Н.А.Некрасова, В.В.Маяковского и многих других великих русских писателей и поэтов, ставшие реликвиями их литературного творчества.

Воспоминания И.Е.Клименко о незабываемых встречах с нашим земляком-смолянином М.В.Исаковским, вошедшим в историю нашего отчества непревзойденным народным поэтом-песенником и знатоком нравственных и духовных качеств простого русского человека, имеют большое художественное и воспитательное значение. Они, несомненно, принесут пользу и читателям и современным литераторам, которым необходимо сверять свое поведение и творчество с признанными писателями и поэтами, создавшими шедевры отечественной литературы.

Член союза писателей России,

Секретарь Правления СП России

Альберт ИВАНОВ

НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ С М.В.ИСАКОВСКИМ

"Да ведают потомки православных

Земли родной минувшую судьбу"

А.С.Пушкин

Известно, что в настоящее время в нашей стране резко упала нравственность людей. Об этом убедительно свидетельствует небывалое ослабление дисциплины, рост преступности, коррумпирование чиновничьего аппарата, взяточничество. В жизни нашего общества заметно снизился уровень культуры в целом. Набирает силу антикультура, которая популяризирует зло, бесстыдство и безнравственность, превосходство животного над духовным. Наряду с этим внедряется какая-то чудовищная лексика, недопустимо засоряющая русскую речь. В этих условиях некоторые люди уже начинают терять человеческую основу жизни.

Дальше мириться с таким положением нельзя. Оно ведет к гибели. Необходимо повсеместно всем подняться на решительную борьбу с антикультурой и по-настоящему начать популяризацию подлинной культуры, которая, как известно, призвана утверждать положительные начала в жизни, повышать уровень нравственности людей. Надо всемерно поднимать и поддерживать выдающихся деятелей настоящей культуры, широко распространять их творчество и тем самым возвышать духовную суть в общественной жизни страны.

И начало этому, как нам представляется, уже положено. В сентябре этого года широко и достойно было отмечено восьмидесятилетие народного поэта Дагестана Расула Гамзатова. Он заслуженно был награжден высшим орденом государства, был принят президентом страны, который лично вручил ему награду и поздравил его по обычаям нашего народа. К юбилейной дате поэта было издано десятитомное собрание его сочинений. Все это широко освещалось в печати, по радио и телевидению, и с большим удовлетворением было воспринято не только в Дагестане, но и всеми народами России.

Но нельзя при этом с грустью не вспомнить, что три года назад прошло столетие со дня рождения выдающегося русского поэта-песенника Михаила Васильевича Исаковского, и оно достойно было отмечено только на его родине — в Смоленской области. Ни центральное радио, ни один канал российского телевидения ни слова не проронили об этом. Отмолчалась и центральная печать. А ведь это поэт, на стихи которого было написано более ста песен, и многие из них, пелись и поются не только у нас, но и в других странах. Они стали подлинно народными и сыграли большую роль в жизни народа России. Можно с уверенностью сказать, что в этом отношении нет поэтов, равных Исаковскому не только в нашей стране, но и в мире. И всякое упоминание о нем, о его творчестве всегда вызывает благотворный отклик в сердцах людей, в культурной жизни страны. Убеждают в этом многочисленные восторженные отзывы людей теперь уже нескольких поколений о его творчестве. Это поистине выдающийся поэт. Лично мне посчастливилось встречаться с ним.

Первая моя встреча с Михаилом Васильевичем Исаковским произошла еще в начале пятидесятых годов в городе Ярославле. В ту пору мне довелось работать председателем исполкома Ярославского городского Совета депутатов трудящихся. Время было послевоенное, еще во всех отношениях трудное.

Но тот памятный июльский день выдался солнечным, тихим, исключительно благоприятным для работы на всех объектах, а также для тех, кто отдыхал на берегах Волги и впадающей в нее реки Которосль. Из Рыбинска в Ярославль по Волге вышел катер, на котором находились знаменитые советские поэты — наш земляк Алексей Сурков (уроженец Рыбинского района Ярославской области) и Михаил Исаковский. Было принят решение организовать их встречу с интеллигенцией города и провести ее в зале горисполкома. Как сейчас помню, по дороге в ушах моих звучали знаменитые песни — "Бьется в тесной печурке огонь" и "Катюша", которую знали во всем мире.

Принимать гостей мы умели. Наш зал был светлым, двухъярусным, очень уютным, имел более пятисот мест и находился, естественно, в центре города. Поэтому он пользовался большой популярностью, и кроме сессий горсовета, которые в то время проводились ежемесячно, в нем нередко проходили важные городские и областные собрания.

Понимая, какой огромный интерес вызовет предстоящая встреча, мы постарались увеличить число мест в зале, для чего у нас был необходимый запас стульев. Но главная наша забота состояла в том, чтобы как можно теплее принять любимых народом всей страны поэтов.

Несмотря на летнее время, период отпусков приглашенных собралось намного больше, чем мы ожидали. Пришлось расставлять стулья и в вестибюле, а дверь в зал оставить открытой.

Появление знаменитых поэтов, естественно, вызвало бурю аплодисментов. Все встали, хотя вставать в переполненном зале было и не просто.

Алексея Александровича Суркова мне уже доводилось видеть несколько раз. Он, хотя и редко, но все же бывал на родине в Рыбинском районе, а когда оказывался там, то непременно заезжал и в Ярославль. От нас ему было удобнее возвращаться в Москву.

Это был настоящий трибун, каждое выступление которого было ярким, содержательным и всегда убедительным.

Михаил Васильевич, когда Алексей Александрович обращался к нему, а это было довольно часто, нетерпеливо отвечал короткой фразой по сути, или кивком головы, даже эта короткая беседа показала нам, что они были большими друзьями и относились друг к другу с глубоким уважением.

Первым вышел к трибуне Алексей Сурков, сделал знак рукой, чтобы успокоить аудиторию, и без всяких записок начал свою речь. С первых же минут все присутствующие почувствовали, что перед ними был большой мастер художественного слова и вместе с тем политик. Мысли его были масштабными, актуальными и излагались образно, оригинально. Он свободно, как бы на лету, схватывал крылатые выражения, яркие образы, облекал ими свои мысли и выдавал их слушателям. Все сидели, как завороженные. Нередко раздавался гром аплодисментов. Многие из нас делали пометки в приготовленные блокнотах.

Затем выступил Михаил Васильевич Исаковский. Его тоже встретили очень тепло, бурными аплодисментами. На лицах людей светилась радость. Все, конечно, знали, а многие и распевали любимые песни, на созданные им задушевные замечательные стихи.

Михаил Васильевич начал с того, что он плохой оратор, но все же хочет поделиться с присутствующими своими мыслями и чувствами о делах и жизни советских людей, о роли интеллигенции в социалистическом строительстве. Он, как и Сурков, подчеркнул всемирно-историческое значение нашей Великой Победы и отметил, какой дорогой ценой пришлось заплатить за нее всем народам, в частности, он кратко рассказал о том, какие страшные испытания пришлось перенести его родной Смоленщине и другим областям и республикам, которые оказались в зоне боевых действий и оккупации.

Рассказал он и том, что ему из-за очень слабого зрения не пришлось лично принимать участие в войне, но что она всеми своими бедами и горем прошла через его душу и сердце, и опалила его.

"Все мои боли, — заметил он, — вылились в моих стихотворениях о войне, в которых сделана попытка, раскрыть образ советского человека в период тяжких испытании, показать его любовь к Родине, к своему народу, и что именно в этом находились истоки его храбрости, мужества и воли к победе Кстати, некоторые из этих стихотворений полюбились композиторам, быстро стали популярными песнями и, наверное, помогали нашим людям выстоять и побеждать".

Михаил Васильевич говорил неторопливо и не так легко, как предыдущий оратор. Он каждое слово как бы доставал из глубины своего сердца. Все его слова были простыми и ясными, и каждое было на своем месте, в них билась мысль и горел огонек чувства, и они без промаха попадали в сердца слушателей. Речь его была короче и не такой яркой по форме, как предыдущая, но по содержанию она оказалась такой же глубокой и поучительной. Слушатели ответили на нее такими же бурными аплодисментами.

Последовали вопросы. Их было много, но они в большинстве своем повторялись и суть, в основном, сводилась к просьбам рассказать, в каких условиях и под воздействием каких обстоятельств было написано то или иное стихотворение. Особенно это касалось стихотворений, ставших знаменитыми, любимыми народом песнями. И Алексей Александрович Сурков и Михаил Васильевич Исаковский отвечали кратко, но очень интересно.

В частности, отвечая на вопрос, что побудило поэта написать замечательное стихотворение "Бьется в тесной печурке огонь", Алексей Александрович рассказал, как это было.

"Все вы теперь хорошо знаете, — не без волнения начал он, — что очень многие писатели и поэты в годы Великой Отечественной войны были на фронтах в качестве корреспондентов различных газет и журналов. Почти с самого ее начала довелось быть в войсках и мне. И вот однажды зимой воинская часть, в которой я находился, попала в окружение. Наше положение казалось безвыходным.

В таких условиях бывают минуты, когда в сердце человека забирается тоска... Тоска по родным местам, по любимым и близким людям. Именно в такие минуты ко мне пришло вдохновение, и я излил свою тоску в письме к жене. И получилось известное стихотворение. Я очень рад, что оно стало песней, которая правдиво и задушевно рассказывает о глубоких чувствах бойца на поле брани. Сознаюсь, эта песня до сих пор вызывает у меня сильнейшие переживания. И мне порой уже кажется, что стихи были продиктованы мне кем-то свыше. К счастью, нам все же удалось тогда выбраться из окружения, и все обошлось в основном благополучно".

Был, конечно, вопрос и об обращении к нему в стихотворении Константина Симонова "Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...". Отвечая на него, Алексей Александрович заулыбался:

"Думаю, что мой большой друг, Константин Михайлович Симонов, на меня не обидится, — заметил Алексей Александрович, — если я расскажу вам всю правду об этом стихотворении. Прежде всего, должен сознаться, что мы с ним не были там вместе. Просто, он избрал такую поэтическую форму. Но мне, разумеется, очень приятно, что он обратился ко мне в таком замечательном произведении

Константин Михайлович, как большой поэт, понимал, что стихи о такой войне будут интересовать не только современников, но и многие поколения советских людей в будущем, и поэтому отобразил обычные погодные условия того края. Думаю, что этому стихотворению суждена долгая плодотворная жизнь. И секрет здесь в том, что оно явилось результатом глубоких переживаний и вдохновения поэта. Хотя не сомневаюсь, что в дальнейшем многие люди уже не будут знать, о каком Алеше идет речь". Последнюю фразу он произнес после некоторой паузы и, разумеется, с юмором. А мне подумалось тогда, — как справедлива пословица:

"Всякий раз — не без прикрас".

Просто и неторопливо, но также интересно отвечал на вопросы и Михаил Васильевич Исаковский. Как и следовало ожидать, самый большой интерес слушателей проявился к стихотворению "Катюша", которое стало любимой народной песней. Михаил Васильевич рассказал, что это стихотворение было написано в 1938 году, незадолго до войны, когда над Европой нависла угроза набиравшего силу фашизма.

"Военные неудачи первых месяцев войны, — пояснил он, — оккупация врагом обширных территорий нашей страны, постоянные бомбежки многих городов фашистскими стервятниками повергли в уныние советских людей, в том числе и воинов. С кем ни встретишься, у каждого в глазах горе. Именно тогда и получила широкое распространение песня, написанная талантливым композитором Матвеем Исааковичем Блантером на мои стихи "Катюша". Слова в них оказались вполне подходящими для того, чтобы поднять настроение бойцов, сражавшихся с фашистскими захватчиками. Каждый боец понимал, что его любят и ждут в родных местах. В то же время стихи призывали мужественно беречь Родину:

"Пусть он землю бережет родную,

А любовь Катюша сбережет...".

И "Катюшу" стали петь везде, но особой популярностью она пользовалась тогда на фронтах Великой Отечественной войны. Довольно часто ее поют и в настоящее время, как в нашей стране, так и за ее пределами. Во всем мире она стала популярной и поднимала престиж Советского Союза.

Полюбились людям и песни, написанные на стихи "Огонек", "В лесу прифронтовом", "Ой туманы мои растуманы", "Враги сожгли родную хату" и некоторые другие. После этих слов Михаила Васильевича в зале раздались дружные аплодисменты.

Михаила Васильевича Исаковского очень любили и хотели знать о нем больше. Поэтому в его адрес поступила такая записка: "Расскажите о себе, и какое у вас образование". Михаил Васильевич зачитал ее, положил перед собой на трибуну, как-то осмотрелся вокруг и ровным голосом неторопливо начал свой рассказ.

"Приходится начинать с детства, а оно прошло у меня до революции и было трудным, безрадостным. Родился я 19 января 1900 года на Смоленщине, в деревне Глотовке Ельнинского уезда, в бедной многодетной крестьянской семье. Никакой школы в нашей глухой местности тогда еще не было. А тяга к учебе у меня была большая, и начал я постигать грамоту самоучкой. Когда же появилась школа, то я был уже переростком, и мне пришлось заканчивать ее за две зимы. Учился я хорошо, и все считали, что мне непременно надо продолжать образование. Более того, заметили, что будто бы у меня есть и литературные способности.

Но гимназии существовали тогда, конечно, не для крестьянских детей. Обучение в них было платным, да и жизнь в городе дорого стоила. Однако мне повезло. В порядке исключения мне все же помогли поступить в 1915 году в Смоленскую гимназию и выхлопотали в Ельнинской земской управе для меня небольшую стипендию. И все-таки окончить гимназию мне не удалось. Через два года пришлось ее оставить из-за материальной необеспеченности. На этом мое школьное обучение закончилось...

Дальнейшее образование я получил в процессе работы. Сначала работал учителем в своей глотовской школе, затем в волосном исполкоме, а в последствии стал редактором Ельнинской уездной газеты.

В дальнейшем довелось десять лет поработать в Смоленской областной газете "Рабочий путь" и несколько лет в Москве в "Крестьянской газете", где я редактировал журнал "Колхозник".

Когда у меня усилилась болезнь глаз, которая преследовала меня почти всю жизнь, я вынужден был оставить служебную деятельность, и стал работать только дома, конечно, занимаясь литературой.

Стихи начал писать в детские годы. Но по-настоящему своей поэтической работой стал заниматься с середины двадцатых годов. С той поры я пишу стихи с раздумьем и с большим чувством ответственности. Материалом для моих стихов стала реальная действительность, подлинная жизнь людей.

Вдумываясь в события и факты, происходящие в нашей стране, я, естественно, сопоставляю их с прошлым и не перестаю восхищаться добрыми переменами в жизни трудового народа. Особенно радостно осознавать, как выросли наши люди, как высоко поднялся уровень советской интеллигенции, какой широкий шаг сделал советская наука, насколько культурнее стала жизнь людей.

Затем Михаил Васильевич поблагодарил присутствующих за внимание, высказал добрые пожелания им и всем жителям Ярославской области. Осторожно сойдя с трибуны, он, провожаемый бурными аплодисментами, вернулся на свое место.

Участники встречи находились в переполненном зале почти четыре часа, и хотя все окна были настежь раскрыты, все-таки было душно. Тем не менее, люди выходили веселыми, с просветленными лицами. Каждый понимал, что он был участником, можно сказать, исторической встречи, что ему посчастливилось лично видеть и послушать выдающихся советских поэтов, несгибаемых патриотов нашей Родины.

Гости прошли в мой кабинет, где уже шумел самовар. Несколько расслабившись, Алексей Александрович и Михаил Васильевич за чашкой чая делились с нами своими впечатлениями и кое-что дополняли к сказанному в зале. А мы, восхищенные, высказывали им в ответ теплые слова благодарности.

В ходе этой непринужденной беседы мы узнали, что они были большие друзья и жили в центре Москвы в одном доме, на улице Горького.

"Все это не только украшает нам жизнь, — признался Алексей Александрович, — но и помогает в работе — всегда рядом есть надежный человек, с которым можно посоветоваться по любому вопросу. И что особенно важно — у нас с Михаилом Васильевичем одинаковые взгляды на жизнь, идентичное понимание духовных ценностей".

Мы слушали их и понимали как это важно.

В ходе беседы Михаил Васильевич отошел к открытому окну кабинета, чтобы покурить. Я подошел к нему и негромко поведал свои мысли. Как председатель горисполкома предложил закрепить память об этой встречи с интеллигенцией города мраморной доской с указанием фамилий и даты этого события. Ведь есть же такие доски на зданиях, где выступали А.М.Горький, В.В.Маяковский да и некоторые другие писатели.

Услышав мои слова, Михаил Васильевич даже как-то поперхнулся дымом и замахал обеими руками, приговаривая:

"Что вы, что вы! — А затем после небольшой паузы добавил: Горький и Маяковский — это начало советской литературы. Можно сказать, что они были первыми настоящими советскими писателями. Да и масштабы там другие. А такие, как мы, и сейчас уже есть в стране, и будет еще много"

Следующая встреча с Михаилом Васильевичем Исаковским произошла у меня только через пятнадцать лет. Для истории пятнадцать лет — это миг, а для человеческой жизни — значительное время. За эти годы произошло немало событий в нашей стране и за ее пределами. Многое изменилось и в моей личной жизни.

Волею судьбы мне довелось стать земляком Михаила Васильевича Исаковского. И вот однажды зимой делегация депутатов Верховного Совета РСФСР от нашей области прибыла в Москву на очередную сессию. В свое время Михаил Васильевич Исаковский тоже был депутатом Верховного Совета республики от нашей области, но в связи с ухудшением зрения попросил больше его не избирать. Михаил Васильевич пригласил всю нашу делегацию навестить его в выходной день, который оказался во время нашего пребывания в столице.

Все мы с большим интересом ожидали воскресенья. Наконец оно насупило, и мы отправились в гости к своему знаменитому земляку.

С большим волнением переступали мы порог дома прославленного поэта-песенника. Принимала нас его жена, но сам Михаил Васильевич стоял здесь же в прихожей, и каждый из нас, кто уже разделся, подходил к нему и представлялся, а он пожимал нам руки и приглашал пройти в комнату, где мы потом и беседовали.

Михаил Васильевич был одет по-домашнему — в тёплом шерстяном свитере и в каких-то суконных глубоких тапочках. Он внимательно на нас смотрел сквозь толстые стекла своих очков, и на лице его иногда возникало подобие улыбки. Мне уже было известно, что он относился к числу тех добрейших людей, на лицах которых улыбка не имеет постоянной прописки.

Беседа началась неторопливо. Михаил Васильевич расспрашивал о делах в области, в отдельных районах и внимательно и внимательно слушал наши рассказы. Как-то незаметно он сумел обратиться ко всем, и каждый старался рассказать ему не только о делах, но и о каких-нибудь событиях.

Иногда он задавал попутные вопросы и интересовался хорошо знакомыми ему людьми.

В некоторых случаях сам Михаил Васильевич рассказывал нам, как было раньше в том или ином районе, или как шли дела в той или иной отрасли экономики и культуры. И в каждом его рассказе и замечании, в каждом слове отчетливо чувствовалось, с какой огромной и искренней любовью относится он к родной смоленской земле, к ее людям. И все мы почувствовали, что рядом с нами знаменитый, но очень близкий нам, родной человек.

Простота и скромность, и вместе с тем глубокое знание жизни и незаурядные человеческие способности покорили нас. Все мы тогда в полной мере осознали, что Михаил Васильевич — поистине большая и нравственно чистая личность. Наряду с огромным самобытным талантом поэта, он обладал обаятельной русской душой, главным богатством которой, как известно, является честность, порядочность и беспредельная доброжелательность. И, конечно, простота и доступность... Он был прост, как правда. Мне вспомнилось тогда меткое наблюдение Гоголя: "где величие, там и простота".

Жена Исаковского тоже старалась участвовать в разговоре, но иногда высказывала упреки в адрес Михаила Васильевича за то, что он не щадит себя и часто переутомляется в работе.

"Вот и сейчас, — заметила она, шутя, — вместо того, чтобы пригласить на обед, он допрашивает вас, как ревизор или начальник".

Михаил Васильевич понял ее намек и пригласил нас пообедать вместе с ними. Мы перешли в другую комнату, где уже был накрыт стол. На нем стояли две бутылки — московская водка и какое-то марочное красное вино. Хозяин произнес тост, в котором очень тепло было сказано о нашей Родине, о многострадальной Смоленщине и ее замечательных людях. Он пригубил свою чарку и поставил. Мы, естественно, последовали его примеру.

Супруга заметила нашу сдержанность и стала нас уговаривать, чтобы мы не смотрели на Михаила Васильевича, так как ему из-за болезни выпивать совсем нельзя. Тут же подключился и он, и вместе они заботливо просили нас не стесняться и чувствовать себя свободно. При этом Михаил Васильевич как-то трогательно сказал, что для него более дорогих гостей, чем родные смоляне, нет. В дальнейшем мы, разумеется, исправились, и обед прошел хорошо.

После обеда наши женщины, а их было две, стали помогать хозяйке убирать со стола, а нас, мужчин, Михаил Васильевич пригласил к себе в кабинет. Это была сравнительно небольшая комната с одним окном, три стены которой заставлены стеллажами с книгами. Торцом совсем близко к окну стоял довольно большой письменный стол, покрытый темным лаком, за ним — кресло хозяина, а перед ним у стенки несколько мягких стульев для гостей.

Михаил Васильевич медленно подошел к столу и так же медленно опустился в кресло, а мы по его приглашению расселись на стульях. И когда он положил руки на стол, то мы заметили, что свет из окна падает под его правую руку. Стало ясно, что именно этим было продиктовано такое расположение мебели в кабинете. К тому времени Михаил Васильевич уже совсем плохо видел. Об этом убедительно свидетельствовали не только очки с очень толстыми стеклами, но и его медленные осторожные движения.

"Вот за этим столом, — начал он неторопливый разговор, — я и провожу большую часть своей жизни". При этом он как-то нежно и ласково провел ладонью по его поверхности. Стол был абсолютно чистым. На нем не было ни книг, ни рукописей, ни письменных принадлежностей, как это обычно бывает, и даже ни единого листка бумаги. Своим простором и чистотой стол как бы приглашал сесть за него и начать что-нибудь писать или читать. Никаких помех и ничего отвлекающего здесь не было.

"Только он является свидетелем и соучастником в моей работе по написанию стихов, статей и различных писем, — медленно продолжал хозяин кабинета. — Мы условились с женой, что когда я работаю, ко мне никто не должен заходить, и даже она без моего приглашения. На телефонные звонки тоже отвечает она, а я нахожусь как бы в заточении, за закрытыми дверями. Дело в том, что если тебя будут отвлекать, работы не получится. Непростая это штука — творчество. Обязательно нужно полностью сосредоточиться, войти в тот мир, который пытаешься изобразить, а чуть отвлёкся, — образы рассеиваются, а иногда уходит и вдохновение И чтобы вновь вернулось все, необходимо большое напряжение духовных сил и творческой мысли.

Особенно дороги для меня утро и первая половина дня. В такое время все получается, легче — быстрее приходят на память нужные слова, яснее вспоминается прошлое, более четко формируются представления и образы. Хотя так бывает тоже не всегда". И вновь Михаил Васильевич начал расспрашивать нас о делах в области. Чувствовалось, что родные места были для него основным источником пополнения знаний о жизни деревни, как и прежде, вдохновляли его на поэтическое творчество.

Мне довелось все пережить, сполна, — продолжил Михаил Васильевич. — Когда в семье кончается свой хлеб, — а у некоторых это бывает даже в декабре или январе, особенно в неурожайные годы, — взрослые члены семьи одевали суму и шли к зажиточным крестьянам своей деревни или соседних просить "кусочки". Я если в доме есть хлеб, то не дать кусочек просящему — был великий грех. Так общим миром поддерживали бедных, не давали им погибнуть.

Причем нередко бывало и так — пока у семьи есть хлеб, она подает "кусочки", а когда через месяц или два и у нее кончается свой хлеб, взрослые члены этой семьи тоже идут просить "кусочки". И обычно к весне просящих становилось очень много. Вот таким образом из года в год выживала наша смоленская деревня. Такой способ выживания бедных крестьянских семей использовался и в других соседних с нами губерниях.

Особенно тяжело было детям. Чаше всего именно они в бедных семьях были раздетыми, разутыми постоянно голодными. Они рано начинали трудиться и нередко выполняли непосильную работу.

Николай Алексеевич Некрасов в своем творчестве уделил большое внимание горькой крестьянской доле. Есть у него и замечательное стихотворение о детях, которое так и называется "Крестьянские дети".

Мне тоже довелось изнутри увидеть и пережить свое "красное детство" в дореволюционной деревне в бедной крестьянской семье, каких тогда было много. И я рассказал о нем в стихотворении "Детство".

"Сижу я разутый, сижу я раздетый,

И нет у нас хлеба теперь...".

А заканчивается оно таким четверостишием:

"Ушло мое детство, исчезло, пропало.

Давно это было, давно...

А может, и вовсе его не бывало

И только приснилось оно".

Михаил Васильевич говорил неторопливо, внешне спокойно, но уверено и убедительно, и с каким-то внутренним волнением и подъемом. При этом иногда склонялся к столу, как бы читая, и нежно поглаживал его рукой. Чувствовалось, что он любил свое рабочее место, свой стол и именно в таком виде, когда на нем нет ничего.

Мы тоже иногда дотрагивались до его стола своими ладонями и ощущали его приятную прохладу. При этом у меня возникало чувство, будто я прикасался к чему-то очень чистому, святому и во мне происходило что-то, похожее на духовное приобщение к творческой атмосфере, созданной знаменитым поэтом.

Воспользовавшись паузой, я позволил себе поинтересоваться творческим процессом его работы:

"Все ваши стихи так просты и благозвучны. Вместе с тем в них всегда содержится глубокая истина, волнующая мысль и чистая правда жизни. Они очень трогают советского человека, всегда проникают в его душу. И поэтому не случайно многие из них стали любимыми народными песнями, — заметил я. Как вам удается достигать такого совершенства в своем творчестве?".

"Мне часто задают подобные вопросы, — после продолжительной паузы сказал Михаил Васильевич. — Прежде всего, нужны глубокие впечатления о жизни, о различных сторонах человеческого бытия, о чувствах и переживаниях людей. Они обогащают человека в начале его пребывания в нашем бренном мире. Верно подмечено психологами, что в детстве и в юности человек все впитывает в себя из окружающей действительности, а в последующие годы уже выдает свои впечатления, раздумья и действия, естественно обогащенные современными знаниями и опытом.

Однако необходимо еще желание творить, нужны силы, побуждающие к творчеству.

Человек, который собирается посвятить себя творческой работе, непременно должен сильно любить свою родину и людей, постоянно жить их радостями, болеть их страданиями. Причем, его любовь и страдания должны быть более глубокими и более острыми, чем у других. В его сердце должна быть не утихающая боль, а беспокойный разум должен искать пути к лучшей, более содержательной и счастливой жизни людей, и к их облагораживанию и совершенствованию. Это и есть второе слагаемое — движущая сила, побуждающая к творчеству. Из нее возникает и вдохновение.

И, наконец, третье слагаемое — это труд. Причем, труд каторжный, постоянный. Очень метко заметил Л.Н.Толстой, что в талантливом человеке только один процент таланта, всё остальное — труд.

Каждое утро я прихожу сюда, сажусь за свой письменный стол, — продолжал Михаил Васильевич, — кладу на него лист бумаги, и начинается работа. Хотя, если говорить точнее, она начинается сразу же, как проснешься. Главное — найти нужное слово, которое несло бы мысль, и соответствующие оттенки чувств, и самобытность языка. А сочетание таких слов должно создавать впечатление легкости и простоты. Это и есть самая трудная работа. А насчет простоты Александр Сергеевич Пушкин сказал так: "Будет просто, как переделаешь раз за сто".

Но добиваться простой и ясной формы вовсе не означает, что нужно писать упрощенно, примитивно. Вся суть в том, чтобы суметь рассказать о самых сложных и глубоких мыслях и чувствах самыми обыденными словами и фразами, которыми пользуются все. А для этого нужны наиболее точные и емкие убедительные слова, да еще необходимо представить их в таком сочетании, чтобы они как бы изливались из сердца, из души и создавали достоверные красивые образы". Примерно такими словами он закончил свои рассуждения о творчестве

Русский язык, как известно, очень богат синонимами. Поэтому такие слова и фразы всегда есть, но найти их, нужен огромный целеустремленный труд. Его часто называют муками творчества. Именно таким трудом и создается настоящее искусство. Однако не следует думать, что тяжкие муки творчества писателей, поэтов, композиторов, художников, кинорежиссеров и других творческих работников ничем не вознаграждаются. Нет, это вовсе не так. Они вознаграждаются достойно. Наградой им служит радость созидателя, радость победителя, осознание и чувство исполненного долга. А в этом и есть благородная цель жизни каждого человека.

Сейчас уже вновь признают, что самые лучшие кинофильмы в мире — это советские; самая сильная шахматная школа в мире — это наша; самые лучшие произведения литературы появились в Советском Союзе; самые дешевые книги и журналы — у нас; самая читающая страна в мире — был СССР. Подобные перечисления можно продолжить и дальше.

Воспользовавшись образовавшейся паузой, я напомнил нашему знаменитому земляку о его посещении Ярославля вместе с Алексеем Александровичем Сурковым, когда они пришли туда на катере по Волге. Он оживился, высказал об этой поездке несколько восторженных воспоминаний, а после поведал нам и о своих переживаниях.

"С женой Лидой мы счастливо прожили многие годы. Но случилось огромное несчастье, — она ушла в мир иной. Для меня это было невыразимое горе. Оно усугублялось еще и тем, что из-за плохого зрения жить одному мне уже было практически невозможно. На помощь пришла моя дочь Лена, а затем появилась врач Антонина Ивановна. Мы привыкли друг к другу и вот объединились".

Тем временем нас пригласили выпить по чашке чая, и мы перешли в большую комнату, где продолжался уже общий, как говорится, светский разговор.

Вечерние сумерки начали быстро спускаться на Москву, и мы заговорили о возвращении к себе в гостиницу. Я раньше других допил свой чай и вновь подошел к порогу кабинета, чтобы еще раз внимательно осмотреть его и лучше запечатлеть в своей памяти "волшебный" стол.

В полумраке он представлялся мне еще более загадочным, как будто из сказки. И мне представилось, как часто крылатое выражение вдохновенного поэта вызывало сюда образы бесконечно любимой им природы Смоленщины и дорогих ему людей родного края. И здесь вместе с ними, за этим столом он вершил чарующее колдовство. Сюда являлись к нему и "Катюша" на крутом берегу дивной реки Угры, и солдат-гармонист, играющий "в лесу прифронтовом" чудесный задушевный вальс "Осенний сон", и огонек дома, из которого "на позицию девушка провожала бойца", и многое, многое другое. И обширный стол, который стоял передо мной, был свидетелем и, в какой-то мере, соучастником вдохновенного творчества выдающегося поэта.

Я стоял заколдованным... В моем воображении проходили созданные знаменитым поэтом чистые, благородные образы русских людей, а в ушах звучали милые сердцу каждого советского человека мелодии песен, написанных на его стихи. Те минуты, когда я стоял на пороге "сказочного" кабинета и смотрел на "волшебный" стол поэта, запомнились мне навсегда.

В тот вечер и в последующие дни из моей памяти никогда не уходили встречи с Михаилом Васильевичем. Я вспоминал его стихи, знаменитые песни и размышлял о его творчестве, о его необыкновенном таланте, о его благородной и нравственно чистой личности, бесконечно преданной русскому народу. Его стихи затрагивают самые чувствительные и сокровенные струны человеческой души и неизменно пробуждают благородные чувства любви к человеку, к своему народу, любви и преданности к своей малой и большой Родине.

А сколько доброты и высокой нравственности в его стихотворениях. Какое возвышенное чувство испытывает человек, приобщившись к творчеству прославленного поэта. Оно как бы очищает, облагораживает и возвышает каждого. Можно с уверенностью сказать, что поэзия Михаила Васильевича Исаковского является большим вкладом в укрепление духовной и нравственной основы жизни людей, И поэтому не случайно он и сейчас является одним из самых любимых поэтов в нашей стране.

Кто из его коллег может сравниться с ним по числу песен, так полюбившихся народу? Многие из этих песен уже ряд десятилетий распеваются не только во всех уголках нашей огромной многонациональной Родины, но, без преувеличения можно сказать, и на всей планете. Причем знаменитая, известная во всем мире "Катюша" стала как бы визитной карточкой Советского Союза в мировом сообществе. Различными композиторами положено на музыку более ста его стихотворений, которые стали песнями. А народные песни, как известно, составляют летопись жизни народа, страны.

У него есть такие стихи:

"Клочок земли, соха да борона -

Такой была родная сторона.

И под высоким небом наших дней,

Я очень часто думаю о ней".

К великому сожалению, в 1972 году Михаила Васильевича не стало. Все мы глубоко переживали эту невосполнимую утрату и очень сожалели, что не успели рассказать ему о своих делах на его родной земле.

Однажды мне довелось прочитать волнующие строки Н.А.Некрасова:

"Учитель! Перед именем твоим,

Позволь смиренно преклонить колени...".

Это полностью относится и к М.В.Исаковскому.

Известно, что "большое лучше видится на расстоянии". И в настоящее время, когда прошло более ста лет со дня рождения поэта и тридцать лет после его смерти, стало уже вполне очевидным, что Михаил Васильевич Исаковский представляет собой крупнейший самородок — могучий талант в истории русской литературы. Думается, что надо чаще переиздавать и популяризовать его произведения и написать о нем книгу в серии "Жизнь замечательных людей".

Иван Клименко

Обсудить на форуме.