Игорь БЛУДИЛИН-АВЕРЬЯН

Игорь БЛУДИЛИН-АВЕРЬЯН

НОВАЯ КНИГА О ДОСТОЕВСКОМ И НЕ ТОЛЬКО О НЁМ

Александр Суворов. Достоевский и Запад. — Таллин, "Тарбеинфо — Русский Телеграф", 2004.

Всякое исследование — художественное ли, философское, культуроведческое или историческое, — посвящённое неизменно острой в течение вот уже нескольких веков теме "Россия и Запад", заслуживает повышенного внимания интеллигентного русского общества. Ибо начиная с А.Кантемира, с Чаадаева и Данилевского, со спора западников и славянофилов великая загадка "Что есть Запад по отношению к России и что есть Россия по отношению к Западу?" так и не решена толком по сю пору. Внятного и общепринятого ответа нет, хотя у каждого российского интеллигента свой личный ответ на этот вопрос есть.

Поверхностные люди, особенно молодые, твердят, что нам надо жить "как на Западе". Они не понимают, что своё внешнее благоденствие и "культурность" быта западный человек, получив от Бога благоприятный климат, создал себе целенаправленным, адски терпеливым, не щадящим себя, не человеческим, а поистине пчелиным, неторопливым многовековым непрерывным трудом, создав в ходе этого многовекового труда свои институты и национальные традиции, впоследствии на эти традиции опираясь и сохраняя их. Многие институты, касающиеся собственности, юриспруденции, быта и проч. в социалистической ГДР ничем, от внешним форм до содержания, не отличались от подобных институтов бисмарковской Пруссии, например. Только невежда может мечтать о жизни "как на Западе" в России, пережившей столько исторических переломов, кровавых катаклизмов и отказов от себя.

Грамотные и понимающие дело люди хотят, чтобы у нас с Западом было положительное взаимодействие, основанное на взаимоуважении, взаимопознании, взаимовлянии и взаимознании. Сиюминутное отношения России и Западной Европы определяются, конечно, политикой, но политические обстоятельства — это поверхность, а что под нею, что остаётся существенным вне зависимости от политики?

Книга А.Суворова начинается с рассмотрения "Легенды о Великом инквизиторе", где Ф.М Достоевским о проблеме "Россия и Запад" сказано всё: умеющий читать да прочтёт. Суворов сразу заявляет: "Индивидуализм и утопизм являются двумя полярными крайностями самосознания западной цивилизации, составляя диалектику её общественной мысли". Заявление глубокое и верное. Именно на этом краеугольном камне зиждется различие соборного русского и индивидуалистского западного миров. Западный человек, по природе индивидуалист, ищет благого социального устройства в уничтожении индивидуализма, в уничтожении естественного для Запада состояния "войны всех против всех" (Гоббс, "Левиафан"). В отказе от индивидуализма западный человек строит свои мечты о лучшей жизни. Мечты выливаются в утопии. Конструирование утопий — характерная черта западной социально-общественной мысли. Крах западного утопизма зрячему человеку очевиден. Все утопические устремления Запада в прошлом логически привели к человеконенавистническому "Пролетарии всех стран, соединяйтесь". Марксизм, как клейкая болезнь, и посейчас чрезвычайно популярен на Западе.

Русский же мотив, как пишет А.Суворов, "имеет духовно-религиозные истоки…" И если "западный вектор утопического стремления — это негативное "от"…", то "русский порыв устремлён "в", в сферу запредельного". Суворов попал в точку: Запад индивидуалистски печётся о земном, к земному обращены его трудовой дух и великая культура, русскому же человеку подавай не менее как абсолютное благо, совершенную гармонию и вселенскую справедливость, которые на Земле невозможны. Так вот уж устроен русский человек. И Суворов, анализируя идеи "Легенды…", делает вывод, интересный отнюдь не только для литературоведения: "Для русской мысли стержневой идеей является непосредственно нравственная интуиция человека; она же есть главенствующий движущий мотив в общественном движении, которое привело в итоге к революции (выделено мной. — И.Б.-А.), иначе на основании одного чистого разума утопическая традиция попросту не была бы воспринята общественным сознанием в России". Суворов далее зорко замечает, что западный нигилизм (т.е. без русской нравственной интуиции. — И.Б.-А.) на русской почве оказался "чрезвычайной ложью".

Вот это постулирование методологического, основополагающего различия русского и западного духовного мира позволило А.Суворову занять чёткую отправную позицию в проблеме, казалось бы, чисто литературоведческой: "Достоевский и Запад".

Интересно и поучительно проследить, под умным водительством автора книги, как Достоевский-художник ("исполнитель", как определял художника сам Достоевский), набиравший писательскую зрелость под сенью имён Шиллера, Гюго, Вальтер Скотта, Гофмана, Бальзака, Диккенса — всё европейские писатели самого первого ряда! — переплавлял западные идеи в свою, Достоевского-поэта, т.е. пророка, единственную, по сути, у него и главную, русскую: идею всечеловечности русского духа. Достоевский не раз, в разной форме, говорил, что Европа — его вторая духовная родина. И Суворов в своей книге уважительно раскрывает смысл этого высказывания, которое так любят эксплуатировать лукавые либералы-русофобы. Не пренебрежение к трудовой и думающей Европе, и не низкопоклонство, не лебезение пред нею, а — уважение к её духовным и культурным достижениям, с одной стороны, и сознание своей великой русской духовной силы, перебарывающей любого ворога, с другой: вот как надо подходить русскому человеку к Западу.

Примеров этому — множество. Скажем, вопрос о моральной цене человеческого благополучия у европейцев решается по-европейски рационально-экономно, рационалистично (Бальзак, "Отец Горио"), у Достоевского — по-русски размашисто, максималистски (в "Братьях Карамазовых"). Но постановка проблемы — одинаково мощна и одинаково мощно заострена.

На анализе идей Достоевского о всечеловечности русского духа построено Суворовым рассмотрение интереснейшей и острой проблемы отношения Достоевского к католицизму и развенчания его кафоличности, всемирности. Проблема, как мы понимаем, далеко не только литературоведческая. (Впрочем, достоевсковедение обречено постоянно вырываться за пределы собственно литературоведения. Таков уж наш русский гениальный пророк…) В книге А.Суворова представлены глубокие и остроумные рассуждения и анализы собственно автора, прямо выводящие к сегодняшнему дню. Глава о католицизме и Достоевском — одна из интереснейших в книге. И от неё Суворов переходит к анализу влияния Достоевского на Ницше — философа следующего поколения — и на новейших европейских писателей: Камю и Сартра.

Прочтя книгу, становится ясно: без Достоевского сегодняшняя Западная Европа не была бы такой, какой она есть.

Книга А.Суворова написана не поверхностно. Философ-профессионал, пишущий для серьёзных людей, А.Суворов не прибегает к облегчённой терминологии. Его текст плотен, густ, не имеет в себе ни одной проходной, снисходительной к читателю, фразы. Но при этом не обвинишь его в гелертерском заумном кабинетном словоблудии. Читать такие книжки — это, конечно, труд, но труд благодатный и благодарный.

По прочтении этой книги на вечную проблему "Россия и Запад" читатель взглянет уже более зорким и просвещённым взглядом. Он проанализирует вместе с автором не только мысли Достоевского о русской идее, о почве, о национальной традиции, о так называемом "прогрессе", но и поговорит с умным и глубоким человеком А.Суворовым, чей взгляд на суть анализируемого проникновенен и выстрадан.

Игорь БЛУДИЛИН-АВЕРЬЯН

Обсудить на форуме.