Александр АЛИЕВ

Александр АЛИЕВ

НА СТРАСТНОМ БУЛЬВАРЕ

Полковник Скалозуб, один из героев бессмертной комедии Александра Сергеевича Грибоедова "Горе от ума", в диалоге с Фамусовым о Москве обронил, помнится, такую фразу:

"По моему сужденью,

Пожар способствовал ей много

к украшенью..."

Если отбросить в сторону иронию, по большому счету, это действительно так. Опустошительный сентябрьский пожар 1812 года, когда из 9151 московского дома сгорело 7632, дал толчок к новым, невиданным прежде по масштабу строительным работам в городе. Была организована специальная Комиссия для строений, куда вошли такие замечательные архитекторы, как О. И. Бове, Д. Жилярди, А. Г. Григорьев. Особое внимание уделялось ансамблевой застройке и широкому использованию декоративной скульптуры. На улицах и площадях древней столицы забелели и зажелтели свежими красками новые здания в стиле ампир. Одно из них поднялось в начале Страстного бульвара (№ 10).

Строгие пропорции, слегка выдвинутый портик, украшенный стройными дорическими колоннами и аркадой, изящная лепнина на фасаде в виде львиных масок и воинской арматуры — подобное сооружение могло бы составить честь любому парадному проспекту или набережной Санкт-Петербурга.

В начале XIX века на этом довольно обширном месте находились владения дворян Талызиных и Власовых. Вскоре после Отечественной войны 12-го года участок был куплен в казну, и в течение 1816-1818 годов зодчие Ф. Бужинский и Н. Соболевский возвели здесь два дома для нужд типографии Императорского Московского университета. Собственно типография разместилась в трехэтажном здании на углу Большой Дмитровки (в советское время улица называлась Пушкинской). Главный же, ампирный, особняк, о котором идет речь, принял в свои стены сразу нескольких арендаторов.

Весь первый этаж занимала университетская книжная лавка. В 1820-1830-х годах она содержалась А. С. Ширяевым и считалась лучшей в Первопрестольной. Михаил Юрьевич Лермонтов, будучи воспитанником Благородного пансиона при университете, а затем студентом самого университета, внимательно следил за всеми литературными новинками и покупал здесь книги, которыми пополнялась его личная библиотека. Ширяев являлся также комиссионером по продаже изданий русских писателей, и к нему часто заходил Александр Сергеевич Пушкин.

На втором этаже жили чиновники типографии, а также князь П. И. Шаликов с семейством. Имя последнего, наверное, ничего не скажет большинству современных читателей. Тем не менее этот человек — весьма примечательная личность и заслуживает того, чтобы о нем сказали несколько слов.

Петр Иванович Шаликов происходил из старинного грузинского аристократического рода. Был довольно посредственным поэтом карамзинского толка. Редактировал и издавал популярный в свое время "Дамский журнал", в течение 25 лет был также редактором газеты "Московские ведомости", выпускавшейся при университете.

Для современников Шаликов неизменно служил предметом всяческих насмешек. "В пятьдесят лет он молодится, пишет любовные стихи, влюбляется и принимает эпиграммы за похвалы. Место редактора "Московских ведомостей" получил он по протекции... и не имеет никаких сведений для издавания политической газеты и даже лишен природной сметливости", — сообщает один из мемуаристов. До последних лет жизни Шаликов одевался самым тщательным образом, подкрашивался и, прогуливаясь по Тверскому бульвару, рассматривал в лорнет встречных дам и восклицал: "Ах, какая хорошенькая!" Очень любил эротические разговоры, прикрытые как бы завесой скромности.

А. С. Пушкин, конечно, разделял общее мнение о Петре Ивановиче, но, в целом, относился к князю доброжелательно. Несколько раз он упоминал его имя в своих произведениях. Приезжая в Москву, Александр Сергеевич обязательно встречался с Шаликовым в светских салонах и на литературных и музыкальных вечерах, неоднократно бывал в его квартире здесь, на Страстном. Своему другу князю П. А. Вяземскому Пушкин писал: "... он милый поэт, человек, достойный уважения, и надеюсь, что искренняя и полная похвала с моей стороны не будет ему неприятна. Он именно поэт прекрасного пола; у него много заслуг перед ним, и я очень доволен, что изъяснился о том всенародно..."

В свою очередь, Шаликов относился к Пушкину с неизменным восхищением и даже обожанием. Еще в 1822 году он приветствовал его в печати двустишием "К портрету А. С. Пушкина":

Талант и чувства в нем

созрели прежде лет.

Овидий наш, он стал ко славе Муз поэт.

В один из дней сентября 1829 года Пушкин, только что возвратившийся в Москву из поездки в Арзерум, на театр военных действий между Россией и Турцией, навестил своего дядюшку Василия Львовича. У того сидело несколько человек гостей, в их числе, князь Шаликов. Пока Пушкин рассказывал о своем путешествии, Петр Иванович присел к столу, стал писать, а затем сказал:

— Недавно был день Вашего рождения, Александр Сергеевич. Я подумал, что никто не воспел такого знаменитого дня, и написал вот что:

К А. С. Пушкину

В день рождения

Когда рождался ты, —

хор в Олимпийском мире

Средь небожителей пророчески воспел:

Младенца славный ждет удел, —

Пленять сердца игрой на лире.

Пушкин прочитал, пожал Шаликову руку, и, не знакомя присутствующих с творением своего поклонника, положил листок в карман.

Вот таков он был, "Князь Шаликов, газетчик наш печальный..." (Е. А. Баратынский)

Особняк на Страстном (его часто называли в обиходе редакторским корпусом) и здание на Большой Дмитровке оставались во владении университетской типографии вплоть до конца XIX века.

Потом последовала чехарда самых разных хозяев и постояльцев, и, наконец, дом на бульваре заняла такая солидная и уважаемая организация, как Союз театральных деятелей России.

А в правом крыле открылось совсем недавно итальянское артистическое кафе "Va bene".

Александр АЛИЕВ

Обсудить на форуме.