22 (2004 г.) Владимир Гусев.

Вл. ГУСЕВ

РЕЧЬ О РАСУЛЕ

Был такой фильм, "Простая история". Там красивая энергичная Мордюкова говорит некому нашему райначальнику:

— Хороший ты мужик, Петрович… но не орё-о-ол.

Об орлах нам оставил печальное и наш Иван Андреевич Крылов:

Орлам случается и ниже кур спускаться,

Но курам никогда до облак не подняться.

Вроде бы комплимент орлам. Но мы, орлы, надоели себе тем, что сначала спускаемся ниже кур, а потом по полгоду доказываем, что мы всё-таки орлы.

Присутствующий здесь Мустай Карим и ушедший из земной жизни Расул Гамзатов — орлы, которые никогда не спускались ниже того, что положено орлу. Старый кавказский, тюркский образ: орёл. Потому сейчас и вспоминаем — орлов…

И они тем более всем пример, что ныне-то ситуация такая, что не время орлам спускаться ниже кур. (А потом доказывать и так далее).

Но тут есть и особые проблемы.

Вечер у нас праздничный, но нам никуда не уйти от этих проблем.

Вот строки Гамзатова, в неплохом переводе:

С неправдою при жизни в спор

Вступал джигит.

Неправда бродит до сих пор,

А он лежит…

Или его же, уже звучавшее здесь:

Дорогая моя, мне в дорогу пора,

Я с собою добра не беру.

Оставляю весенние эти ветра,

Щебетание птиц поутру…

И далее — разное горькое: о тщете борьбы…

А ведь сейчас эта самая ситуация не только такая же, а ещё и сгущается. Безобразие на Украине… Америка… Да сами знаете.

Гамзатов: талантливый, умный, доброжелательный. Тонкий человек. Чувствующий собеседника: всегда видел, с кем говорит. Человек, конечно, обладающий и тем извечным кавказским свойством, которого так не хватает нашим нынешним орлам и которое называется — мужество. Ну, например. Выступал Гамзатов на каком-то московском собрании, очень резко говорил о порядках в стране, о положении в литературе. А времена были — серьёзные. Какой-то большой московский начальник, фамилии не помню (Гамзатовы остаются, а эти-то приходят и уходят) в фойе подошёл к Гамзатову и, видя, что есть и слушатели, встал в позу:

— Расул Гамзатович, мы вас знали, читали, любили, а вы что делаете?

Гамзатов повернулся боком:

— А я тэбя нэ знал, нэ читал и нэ любил. Иди отсюда.

Притом это же была уж не трибуна, не публика; было лишь несколько человек… Благо, они это запомнили…

Но, но: "… А он лежит".

Так стоит ли быть орлом?

К чему усилия?

Об этих ситуациях думал наш Лев Толстой, ещё в XIX веке. И вот его ответ. Цитирую почти точно. Нынешние декаденты, Baudelaire, говорят, что в поэзии нужны крайности добра и крайности зла, нужны контрасты, без этого нет поэзии. Напрасно они беспокоятся, — говорит Толстой. — Зло так сильно, это весь фон, оно всегда здесь. Чтобы были крайности и были контрасты, надо всеми силами стремиться к добру. Иначе и добра не будет, и зла не будет, будет НИЧЕГО, — так и говорит Толстой. Причём он тоже сказал это не с трибуны, а в узком кругу (т.е. как бы для себя, не для славы), и снова благо — это записали.

Толстой говорит — "добро"; могут быть разные слова. Светлая духовность, дух высокий; порыв к высокому. Важна суть…

Вот ответ.

Гамзатов ведал всё это.

Отсюда строки, уже, конечно, тоже помянутые здесь, сегодня:

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей…

— и подобные.

Гамзатов знает, что смотреть надо — в небо; знает цену белому цвету; внутренне знает цену порыву к высокому.

Именно этот порыв держит в целости Дагестан; держит Россию; держит русско-кавказскую дружбу, которая будет жива несмотря ни на что, что всем нам известно.

Вероятно, это держит на себе и весь земной мир… Да, между нами, не вероятно, а точно.

Когда возникнул мир цветущий

Из равновесья диких сил, —

пишет русский поэт Баратынский.

Но равновесие это именно возможно благодаря тому порыву к добру, к высоте, о котором говорит Толстой (кстати, знавший толк в Кавказе) и помнит и Расул Гамзатов.

Этот порыв к высокому — залог того, что Гамзатов будет всегда жив.

Спи спокойно, джигит; всё не зря.

Земной мир жив; это твоя заслуга.

3, 6 ноября 2004.

Обсудить на форуме.