Главная страница Текущий номер Архив Гостевая Форум Обратная связь Фотогалерея

Владимир БОЯРИНОВ

Владимир БОЯРИНОВ

ПОРТРЕТЫ ПРОПИСЬЮ

ЗАБЫТЬЁ

Не помню блистательной даты,
Забытых псалмов не пою,
И мысли мои, как солдаты,
В немыслимом гибнут бою.

Без слёз поминальных, без водки,
Без клятвы отмщенья врагу
Встречают меня одногодки
В небесном и тесном кругу.

Ровесники собственной смерти,
Похожие так на отцов,
Что даже прожжённые черти
Нас путают, как близнецов.

Сюда голубиную книжку
Вселенский сквозняк не занёс.
Здесь франт не стреляет в мальчишку,
Любимого миром до слёз.

Здесь гений себя забывает:
В объятьях глухой немоты
Молчит и таит, и скрывает
Желанья свои и мечты.

Охотник за вещими снами
Скитания проклял во мгле.
О доблестях, подвигах, славе
Забыл он ещё на земле.

Стихи заревые от века
Умов не будили окрест.
Здесь чёрного нет человека,
Немыслим изломанный жест.

Бродяга, худой, как острожник,
Холмами отчизны бредёт,
Срывая в пути подорожник,
На смертные раны кладёт.

Поэт остаётся скитальцем,
Простор осветляя челом,
Он тычет прокуренным пальцем:
"Край света — за первым углом!"

Но пусто во времени голом!
Но слову заказано течь!
И хочется смертным глаголом
Небесные своды прожечь!

Пусть вести из райского сада
Прорвутся в родные края.
Но только не надо, не надо
В пречистом углу забытья!

БИБЛЕЙСКИЙ БЕГЕМОТ

Вот бегемот, творенье, как и ты.
Траву он ест, как прочие скоты.
Но в чреслах прорастает прочность древа,
Таится крепость в пуповине чрева,
Кедровый хвост нисходит со спины,
В причинном месте жилы сплетены,
Как из пластин стальных хрящи и зубы,
А кости — словно бронзовые трубы.
И никакая в мире Божья тварь
С ним не тягалась ни теперь, ни встарь.
И нет в руках Создателя оружия
Отважнее, чем он, и неуклюжее.
Он почивать уходит в тростники,
Находит тень под ивой у реки;
Он целые потоки выпивает,
Когда в жару поглубже заплывает,
И даже Иордан, испитый всласть,
Не утолит разинутую пасть.
Сон соблазнит — и сладкая дремота
Заворожит сознанье бегемота…

И в этот миг, когда недвижим взор,
Между ноздрей вонзается багор!

ОТ РОЖДЕНИЯ

Изначально путь мой ясен:
Верю в Мать, Христа и Смерть.
Сколько сломано орясин
И почёсано о жердь!

В январе такие вьюги
Ночевали под крыльцом!
Во дворе такие други
Ударяли в грязь лицом!

Если били под печёнку —
Я с отмашкой в репу бил!
А какую я девчонку
Синеокую любил!

С ветром спорил. Но всё время,
Не смыкая глаз в ночи,
Собирал стихи в беремя
Для души и для печи.

Потому и пахнут смолью,
Пахнут дымом неспроста:
Те — оторванные с болью,
Те — упавшие с куста.

Но когда-нибудь на тризне
Помяните мой зарок:
Не поставлю выше жизни
Ни одной из лучших строк!

Нет такой высокой жерди,
Чтоб повеситься с тоски.
Не поставлю выше смерти
Ни одной своей строки!

* * *

Душа предчувствует, как птица,
Бесповоротный перелёт:
В полёт готовая пуститься —
Она без устали поёт.

Щитами благости и веры
Не до конца ограждена,
То весела она без меры,
То утомительно грустна.

Справляя тихие поминки
Минувших радостей и мук,
Последней родственной былинке
Нижайше кланяется вдруг.

* * *

Отполыхали зарницы,
Ночь — по вселенским часам.
Звёзды трепещут, как птицы,
Славу поют небесам!

Море бессонное плещет,
Млечными крыльями бьёт.
Сердце от счастья трепещет,
Звёздную песню поёт!

* * *

Вы не верьте пустой молве,
Вы души своей не губите,
Не ищите меня в Москве,
Не ищите меня в Египте.

Это я только с виду прост,
Ниже трав и дыханья тише.
Вы ищите меня меж звёзд,
Вы берите намного выше.

Понимаю, что белый свет
Дуракам покидать обидно.
Не крутите мне кукиш вслед —
Мне отсюда далёко видно!

Вот восходят на мой порог
Три гонца, три прекрасных чада,
Говорят — вызывает Бог.
Вот и всё. Торопиться надо.

* * *

Улетаю, улетаю,
Неприкаянный и злой;
След небесный заметаю
Реактивною метлой.

Тьма египетская. Полночь.
Ты в чужом очнёшься сне.
Ты меня уже не помнишь —
Я на чёрной стороне.

Это в-третьих. А в-четвёртых,
Помолясь на белый свет,
Не берите в царство мёртвых
Заколдованный билет.

КРАСНАЯ СТРЕЛА

Мы слепли с каурым от снега,
А вьюга срывалась с цепи, —
Ловил я в степи печенега,
Гонял я его по степи!

Он думал: "Живым не возьмёте!" —
Стрелу запуская с коня.
Калёная смерть на излёте
Нежданно пронзила меня.

…Очнулся уже в Петербурге
В 2003-м году.
Вокруг колдовали хирурги,
Ругая меня на ходу:

— За что бедолагу помяли?
Но руки и ноги целы…
— Эх, вовремя скорые сняли
Покойника с "Красной стрелы"!

Всё это — досужая сказка.
Но я с малолетства не вру.
"Красна, — говорю, — но не краска.
Красна, но не смерть на миру!"

СКАРАБЕЙ

Из моих земных скорбей
Выпарился скарабей.

Уловив, что подфартило,
На рога воздел светило.

Твердь небесная звенит —
Солнце катится в зенит.

Величавый, одиозный
В небе жук ползёт навозный

И тлетворный запашок
Пробирает до кишок.

Ночью солнце умирает.
Плач рыдальца разбирает.

На рассвете из скорбей
Воскресает скарабей!

АРАБСКАЯ ПРИТЧА

Тот, кто ничего не знает,
И не знает, что не знает,
Тот — глупец, остерегайтесь
Неизбежной встречи с ним.

Тот, кто ничего не знает,
Только знает, что не знает,
Тот — невежда, преподайте
Неразумному урок.

Тот, кто знает и не знает,
Что давно и твёрдо знает,
Тот — засоня, разбудите
Задремавшего в пути.

Тот, кто знает, и при этом
Точно знает, что он знает,
Тот — мудрец, смирите гордость
И последуйте за ним!

ЗА СВЯТОЕ

Где, скажите, чинара Хайяма?
Где, скажите, хибара Хайяма?
Постучите в забитую дверь,
Позовите Омара Хайяма!

Покажите поэту кувшины,
Подскажите про доблесть мужчины!
За святое и соколы пьют,
Нет важней и прекрасней причины!

Пониманием стянуты туго
Пожелания братского круга.
Виночерпий, наполни бокал!
Пью до дна за надёжного друга!

* * *

Я кричу тебе с утра
Из владений бога Ра:
"Помрачила мой рассудок
Безобразная жара!"

Если с весточкой на Русь
Прилетит Священный гусь —
Не ищи в его рыданьях
Зачарованную грусть.

Подари ему коралл,
Попроси пропеть хорал,
Покажи ему дорогу
Через Пресню на Урал.

А когда домой вернусь —
Загогочет гордый гусь,
Возликует хор небесный
И возрадуется Русь!

* * *

В каком ты пекле загорела,
В какой египетской глуши?
Ты не сбежала из гарема
Карим-паши?

Лучи под южным небосводом
Сжигают в пепел и слепят.
Они тебя гречишным мёдом
Облили с головы до пят!

Стекают с плеч твоих одежды,
И ночь безбрежна впереди.
И только чресла белоснежны,
И только — лилии груди.

Как обожгла мои ладони
Таинственная чистота!

Зашлась луна на небосклоне
В безумном танце живота!

РАЙСКИЕ ВРАТА

Тихо-тихо, как улитка,
В небо выплыла луна.
Тихо скрипнула калитка,
Распахнулся створ окна!

Ветка вздрогнула сторожко
У кленового куста.
Это вовсе не окошко —
Это райские врата!

Ты прости, земля сырая!
Ты прости, родная мать!
Я хочу в пределах рая
Хоть однажды побывать!

На дворе сегодня вёдро,
Там сирень цветёт в саду.
Шасть в окошко! — и на бёдра
Руки жадные кладу.

Ах, какие незабудки
В райском поле щиплет лось!
А под нами третьи сутки
Всё скрипит земная ось!

Ты с окошками, что с края,
Понапрасну не шути, —
До скончанья дней из рая
Нет обратного пути!

ВО СЛАВУ

Кутузов, русский гений,
В преданьях и молве
Имел 105 ранений
И все — по голове!

При всём при том Кутузов
Не прыгал из штанов,
Не прыгал из рейтузов
В снискании чинов!

Он вычихнул француза
Из русского стыда:
"Проклятая простуда!..
Простите, господа!"

Над родиной прибита
Полярная звезда
Во славу, что привита
К терпенью навсегда!

ПЁТР

Мы Россию крепко любим,
Мы ей бороду отрубим, —
Не ходить же молодой
По Европе с бородой!

Мы сведём концы с концами,
Разберёмся со стрельцами.
У кремлёвского костра
Императору: ура!

Он — Юпитер, он — кондитер,
Он испёк чудесный Питер,
Что на краешке стола
Во главе стоит угла!

Режьте, гости! Мой дружочек,
Съешьте лакомый кусочек!
Мы готовим и про Вас
Императорский указ!

Мы присвистнем молодецки,
Мы Вам крикнем по-немецки:
От ревнителей пера
Императору: ура!

ДОПРОС

Николай Николаевич Ге
Завершает картину допроса:
Лист подмётный свалился к ноге,
И повисло значенье вопроса.
И стоит чуть живой Алексей,
И мрачны петергофские своды,
И сквозит в обречённости сей
Несгибаемость царской породы.

Издалёка мерещится мне:
Вот спохватится взрослый ребёнок,
Вот обнимутся мирно оне, —
И в углу зарыдает бесёнок.

…Николай Николаевич Ге
Спрятал нож у Петра в сапоге!

АПОФЕОЗ

Художник беспощаден
И дерзок без вины:
Василий Верещагин.
"Апофеоз войны".

Нет, не были ошибкой
От родины вдали
И "Скобелев под Шипкой",
И горькое "Вошли".

От всех других отличен
Несхожестью лица,
Он не реалистичен,
Он честен до конца!

Хвала и честь герою
Бессмертного полка
За правду, что порою
Бывает так горька!

ЛУННАЯ НОЧЬ НА ДНЕПРЕ

Сколь в городских салонах глухи,
Столь ироничны при дворе,
Ходили призрачные слухи
О "Лунной ночи на Днепре".

Сначала думали-гадали,
Сплетая лавровый венец:
"А вы видали? Вы видали?!"
И увидали наконец!

Как чуден Днепр порой ночною!
И глубь небесная! И плёс!
Великий князь, тряся мошною,
Великолепие унёс!

Куинджи выплакал все очи,
Обрёл смирение в душе,
Но равного той "Лунной ночи"
Отныне не было уже.

КОЛОБ

В относительность не верим,
Верим в заячий ремиз!
В Костроме построим терем,
Как Кустодиев Борис!

Наша тайна не в колечке,
А в испытанной душе.
Мы пойдём плясать от печки!
Мы пошли, пошли уже!

За селом цветёт гречиха,
В буйной зелени сады!
Ясноликая купчиха
Золотые пьёт меды!

Это — солнечные краски!
Это — праздник и восторг!
Это — колоб русской сказки
Покатился на восток!

В ОТЕЧЕСКОМ СКИТУ

Всё понимая, всё умея,
Художник выстрадал мечту
И "Отрока Варфоломея"
Взрастил в отеческом скиту.

Свет стародавнего сказанья
В виденье запечатлено.
Столь искупительно рыданье,
Сколь позволительно оно.

Осенний лес, родная речка,
Старик, с небес сошедший днесь…
И неуместная уздечка
Как никогда уместна здесь.

Так упоительно и пусто,
Что виден ангел над скитом!
И зелена одна капуста
В сказанье этом золотом…

БЕЗДОМНЫЙ ПАН

Мир скоростным порывом пьян,
Но мифы в нём не постарели.
Нам старый Врубелевский пан
Ещё играет на свирели!

Порой ступает на крыльцо,
Неодолимый и бездомный,
Енотовидное лицо
Полным-полно тоски бездонной!

Мы с ним уходим за сарай,
Где ясный месяц догорает.
Я говорю ему: "Сыграй…" —
И Пан без устали играет.
Он из страны совсем иной.
Но — чуден звук! И душат слёзы!
За исполинскою спиной
Стенают русские берёзы!


НЕИЗВЕСТНАЯ

Туманна за спиной небесная,
Снежком присыпанная, даль.
Ещё скрывает "Неизвестная"
Неуловимую печаль.

Последней нежности растратчица
Очарования полна.
Отъедет конка — и расплачется,
И разрыдается она!

КУПАНИЕ КРАСНОГО КОНЯ

Но почему? но почему?
И по какому кочану
"Купанье красного коня"
Волнует, страстного, меня?

Конь по воде гарцует боком,
Копытом бьёт, поводит оком.
Малец, сидящий голышом,
Так глубоко в себя ушёл
У жизни этой на краю,
Как будто он уже в раю…

ШЛЕЙФ

Живописец Илья Глазунов
Не свернёт на кривую дорожку,
Не возьмётся писать грызунов
Или мелкой породы рыбёшку.

Странный шлейф остаётся за ним:
Он фортуну хватает за лацкан,
Он любыми властями гоним,
Он любыми властями обласкан.

Он не верит заморским слезам,
Он садится в расшитые сани
И — хлыстом перечёркнут Сезанн! —
Остальные умылись слезами!

Но скребётся мышонок в душе:
Та ли взята с боями вершина?
И когда состоится уже
"Возвращение блудного сына"?

ПОД ХЛОПЬЯМИ СНЕГА

Ах, Лопе де Вега!
Ах, Лопе де Вега!
Толедские ночи,
Севильская нега!

Галёрка орала:
"Ах, Лопе де Вега!"
Москва замирала
Под хлопьями снега.

В стенах туалета
Безумный заочник
Читал до рассвета
"Овечий источник"!

Бурунны и млечны
Полёты ковчега.
Вы будете вечны,
Как Лопе де Вега!

МЕЛКИЙ БИСЕР

Помнишь песню "В тёмном лесе…"?
Отрясая страх и дрожь,
В тёмном лесе Герман Гессе
Мечет бисер, сеет рожь!

Мечет бисер — звёзды всходят,
Мириады ясных звёзд!
В зимнем небе — зверский холод
Выстужает Млечный мост.

В зимнем лесе — злая вьюга.
На полуночном мосту,
Не взирая друг на друга,
Звёзды мёрзнут на посту.

Чтоб шальной кометы глиссер
Не волок по небу хвост —
Не мечите мелкий бисер,
Не расшатывайте звёзд!

БЛАГОСЛОВЕННЫЙ СОН

Охаивать не надо
Порядочных людей.
Скончался не от яда
Великий Амадей.

Уверен в полной мере
Любой германофил:
Антонио Сальери
Собрата не травил.

Он Моцартом гордился,
Он Моцарта любил!
Он сам бы отравился,
Но друга не сгубил!

ХОВАНЩИНА

Снова Мусоргский Модест
Ничего не пьёт, не ест, —
Он "Бориса" сочиняет,
Он несёт тяжёлый крест!

А потом за годом год
Он работает и пьёт,
С невеликим перерывом
На блистательный полёт!

Нет как нет — до смертной жали! —
У "Хованщины" конца;
Будто нёс в руках скрижали,
Да обрушился с крыльца!

Все мы были пьяным тестом,
Всех нас боженька лепил;
Одного назвал Модестом,
Всяких яких так любил…

СВОЁ

Меня узнали по трусам
На средиземном пляже,
Сказали: "Вы — не Мопассан,
Не Маяковский даже!"

Пусть никогда я не бывал
Литературным шишкой,
Я до рассвета колдовал
Над собственною "Пышкой"!

Теперь торжественно в зенит
Войду!.. и всё такое…
Во мне поёт, во мне звенит
Достоинство мужское!

За совершающих полёт,
За рыцарей удачи!
За то, что каждый создаёт
Своё, а не иначе!

НАШ СЫН

Барин-татарин,
Выкатывай бочку,
Отдай свою дочку
За нашего сына,
За сына Мартына.

Мужик он богатый,
Чуток глуховатый,
Чуток глуповатый,
Как бубен, пузатый.

У нашего сына —
Не дом, а домина!

Уж этот домина
Побольше овина,
Пониже церквушки,
Повыше избушки.
Присела пичужка —
Упала избушка!

ПО ДРУЖБЕ

"Ты меня не виновать! —
Строжился мужик на бабу. —
Если будешь ревновать —
Превращу однажды в жабу!"

Но пришёл к нему медведь,
Сел и выдохнул с присвистом:
"Бабу — в жабу?! Федь, а Федь,
Ты не будь таким садистом!"

Выпили бидон пивка,
Сухарей мешок изгрызли.
…Говорят, от мужика
Гость ушёл в обнимку с гризли.

КРОКОДИЛОВЫ СЛЁЗЫ
(почти по Геродоту)

У жителей города Фивы,
Которые благочестивы,
Живут крокодилы в домах
С дрянцой в крокодильих умах;
Взирают свиными глазами,
Рыдают такими слезами,
Что жалко их, малых детей
Длиною в семнадцать локтей.
Служанки их кормят из ложки,
Вдевают им в уши серёжки,
На лапы — десяток колец.
А если приходит конец —
Хоронят таких в саркофаге,
Как символ любви и отваги,
И ради печали такой
Относят в священный покой.

А в городе Элефантины
Из этой зубастой скотины
Готовят такое рагу! —
Я вам передать не могу…

* * *

Это что ещё за ложе,
Погребальное жильё?
Это что ещё за рожа
Под названьем мумиё?

* * *

Я в зыбких снах и наяву
Любовным голодом живу,
А все придурки с древности
Живут в слезах и ревности.

* * *

Среди лесов и пашен
Живёт великий рашен.
А эйфелевы башни
Как хрен, торчат из пашни.


 

Обсудить на форуме.

 

121069, Москва ул. Б.Никитская, 50-А/5, стр.1,    Тел. (095) 291-60-22 факс (095) 290-20-05,    literator@cityline.ru