Главная страница Текущий номер Архив Гостевая Форум Обратная связь Фотогалерея

Владимир ФОМИЧЁВ

Владимир ФОМИЧЁВ

Прекратить натиск хамства на ценности отечественной культуры, нравственные императивы и религиозные святыни, следовать своей природе, то есть всеобщему нравственному правилу для людей любого происхождения и социального положения, — на это деньги не нужны. Игнорирование вышесказанного есть антикультура, которая превращает человека в животное из единственного во вселенной духовного существа, наделенного сознанием и совестью. Всем нормальным людям известно, когда это происходит, ибо закон творца записан в сердце каждого.
Не нужны ни рубли, ни баксы, чтобы не называть бесчестно "демократией" чудовищную трагедию, тайную войну против России и русского народа, замену одного вздора другим, чтобы не идти на прямой обман общества. Против такой очевидной подрывной работы "пятой колонны", пришедшей к власти в результате двух государственных переворотов (1991 и 1993 гг.), нечего возражать, как против любой другой несомненности. Лишь требуется без всяких дополнительных финансовых затрат принять закон об уголовной ответственности за заведомое вранье в средствах массовой информации и об отстранении от них одержимых собственным величием психопатов. Это все можно сделать при существующем количественном составе работников правоохраны и соответствующих медицинских учреждений.

ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ АКТ

Валентине Михайловне Тарховой

Шло убийство, как буря-тайфун на Флориду, —
Я тогда тосковал, погибал на Земле.
Мглой ночной недалекой толпы фавориты
Состояли при зле.
Эта тьма душегубства блистательных, нежных,
Мне родных, вам родных, белоснежных душой
Разрывала, терзала, сминала безбрежно.
Боже мой! Боже мой!
Гнет судьбы, гнет сердец,
что в страданьях изнылись,
Тяжесть бед и падений — крушенье твердынь,
Словно Этна взорвались, вкруг лавой разлились.
Я остася один.
"Все погибнем, как чистые души, кошмарно", —
Думал я. Дух лукавый, враг смертных силен.
В тверди солнце зияло, как жуткая рана,
Пред скончаньем времен.
Исчезали улыбки, цветы и боренья,
И любовь, и дороги, ребяческий смех.
И над лучшим твореньем природы глумленье
Накрывало нас всех.

* * *

Бесчестье ни грусти, ни муки не знает,
И нету в нем сердца, и нету сознанья.
Оно одномерно, оно примитивно,
Как нота одна, как единая гривна.
Не светит, не греет и не очарует,
Угрюмо дыша и угрюмо воруя.
Бесчестие с мертвым, что каменным, взглядом
Ни миру, ни дальним, ни ближним не радо.
Я с детства враждую с бесчестьем-проказой,
А нынче взбешен — ведь оно непролазно.

* * *

Легли шоссейные дороги,
Где дед с отцом
В былые дни, разувши ноги,
Прошли пешком.
Где плыл возница брюхом кверху
И сено вез.
В бору сосновом русском ехал
Скрипящий воз.
А я задумался глубоко,
Летя в авто
Сквозь век, пшеницу, лес высокий:
"К чему я? Кто?"
Летело время под колеса…
Я стадо гнал,
Всю жизнь пил воду из колодца,
Травищу мял.
Я жил да жил тысячелетья —
Под стук копыт,
Порывистый глотая ветер
И ставя скит.
С женой пьянящей и горячей
Растил детей.
И все красавиц настоящих,
Богатырей.
Со мной не здесь ли пыль-дорогой
Скакал Донской?..
Любя и мстя врагам жестоким,
Стал, Русь, тобой.

* * *

Уселся на солому
Бабий сарафан.
Везет меня из дому
Матушка в туман.
Родился в деревеньке,
Вырос тут в избе.
Как сельские запевки,
Скрип телег в судьбе.
Войну со мною вынес
Трудовой народ.
Кукушки, совы, чибис —
Минувший всякий год.
Смертельная опасность —
Неизвестный путь.
А мне, а мне прекрасно,
В грезах стольных грудь!
Прощальный взгляд родимой,
Крикнул паровоз.
В простор неистребимый
Нес, как под откос.

* * *

Кому-то не по нраву
Наш Русский край, наш Русский край.
Но нам не надышаться, знай,
Своим. Домой махнешь лишь бравым,
Хоть там не рай.
Я забываюсь в грезах,
И роща видится во сне
Березовая. Шепчет мне:
"Не вечны грозы, нет, не вечны грозы. —
Жизнь на коне!"

* * *

Пустыня родины моей,
Смоленская Сахара…
Что было в океане дней —
Нет пашни ни гектара.
Люпином смыло рожь, овес,
Гречиху, лен, пшеницу.
Средь стад и табунов я рос,
Они теперь — мокрицы.
Стучал валек, стучал топор,
Сердца хозяйств стучали.
С недавних людоедских пор
Безмолвье — как в начале.
Пустыня родины моей
Не в Африке, под Вязьмой.
Ближайшая соседка, в ней
Сама Москва завязла.
О, сила русская, как ты
Столицу защищала!
"Норд-Остов" жуткие кресты —
Вот чем в пустыне стала.

* * *

Мир, единство и прочность —
Чистота ваших душ:
Приднестровских рабочих,
Всех, кто предан труду.
Тем и добрых, и нежных.
Созидатель всегда
Гуманизма безбрежность,
Бытия красота.
Не фиктивный, не дутый,
В упоенье не врет,
Как хапуги-иуды,
Каждый — роющий крот.
Безнаказанной кражей
Весь потрясшие свет…
Взвил Тирасполь отважный
Знамя честных побед…
Мир, единство и прочность —
Умных душ чистота:
Эрудитов, рабочих —
Побратимов труда.

* * *

Ненавидеть врагов и друзей обожать
Учит славный простор от Днестра и по Гжать.
Простодушную веру, порывы сердец
Защищать завещали и мать, и отец.
Не сдуреть, не сгубить племя иже себя —
Помним крови наказ, души предков любя.
Плещут волны речные, плывут облака,
В них свобода и вечность, мечта и тоска.
Нет, не станут тюрьмою поля и леса,
Где и радость, и святость, и близких слеза.

* * *

Золотая истина любви —
В Персии, Молдавии, России
Смертного ликующая сила.
В мире пребываешь ты красивым
С трепетом цветения в крови.
Сладостны и улица, и сад,
Если сердце покорилось страсти,
Поменяв на поцелуй напасти,
Переполнившись влеченьем к счастью,
Если взоры радостью горят.
Золотой телец — совсем не власть.
Золото — влюбленных час заветный,
Недоступный ранее, запретный,
Наступивший по законам предков
И самим творцом вселенный в нас.
Золотая истина: ты — мед,
Ты — моя душа любвеобильна.
Значит, тьма могильная бессильна,
Франкмасонство — некая пустыня.
Лишь любовью этот мир живет.

ПАМЯТЬ О 1993-м

* * *

Трус, кто сторицей не мстит.
Николай Некрасов

Шайка дегенератов
Расстреляла закон.
Людоедам награды
Нацепил мрак времен —
Расстрелявшим закон.
Нелюбовью к России
Распалилось ворье.
Бреду лошади сивой
Не сдадимся живьем —
Нелюбови к России.
Не стираются смерти —
И Советов, и душ.
Пусть во сне видят черти:
Кары мертвых грядут —
И Советов, и душ.
* * *

Октябрь, четвертый день, год пятьдесят седьмой.
Октябрь, четвертый день, год девяносто третий…
Открыли космос русские, ах Боже мой!
Из пушек бьем во власть, впервой за все столетья.
И Господа закон, и сумасшедший бред,
И ум, и антиисторическая заумь,
Безбрежная душа, пассивный элемент —
Толкутся в нас подобьем толп
поспешных по вокзалам.
Клянусь своею честью, граждане, — да, да! —
Липутина* "новейший принцип разрушенья"
Не допущу — о, нет! — я в сердце никогда
"Для добрых целей" дьявола правленья!

* * *

Час бессмысленных фрицев
В деревушке моей,
Сжечь решивших людей,
Дикой музыкой снится
От безусой границы
До седых жизни дней.
Но и он по страданью
Отступил, смыт Москвой
В час ее воровской.
С исторической грязью,
С болью белого зданья
Час вконец нелюдской.
Кровь, рыданья, моленья —
Ухищренный указ.
Танков рев — это глас
Горя масс, сокрушенья
Прав, и гадов вторженья
В то, что свято для нас.
В высшем смысле убийство…
Смотрим с ужасом на
Смерч ревущий огня,
Штурм надежды и смысла,
Смерть народного представиьтельства,
Что свершает броня.
Мерзки пришлые твари,
Но иуды внутри
Хлеще тех упыри.
Строй, страну разорвали,
Чтобы сделать товаром…
Убежден! — до поры.

* * *

Вор, дурак и проститутка —
Фидий, Критий и Сапфо.
Это — время без рассудка,
Сумасшествие само.
Задыхается от злобы —
Бес вошел! — вертлявый Кремль.
Рождены на свет сугробы,
Где хранила сны постель.
Наш "Спаситель" — враг смертельный
И неведомый, подлец.
Маять горе захотели,
Если в крепость он пролез?
Горько думать: взяли в руки
Власть
посланцы темных сил.
От мошенника до суки —
Все светила из светил.

* * *

В сумасшедшем ящике ТВ,
Полностью безмозглом существе,
Девки непотребные
О сексостраданиях поют,
Наблюдательный устроив пункт:
Зрят нагих болезные.
Ящик — чокнутый сераль;
Петушатник, где пидарь —
Благородный юноша.
И Гоммора, и Содом —
Образец любви притом,
Верх всего разумного.
В сумасшедшем ящике ТВ,
Полностью безумном существе,
Зренья нет духовного.
Слыхом не слыхать про бабий рев
В дни войны, сожравшей мужиков, —
Ничего народного.

* * *

Полный фофан, но ведь учит народ,
Думая, тот — крепкоспящий.
Мать тебя за ногу, людоурод,
Правда искомая наоборот,
Скот в телеящике, брешущий ящур!
Лгун и злодей, взялся б лучше за труд,
Как за штурвалы берутся пилоты.
Сказкой под ними просторы плывут,
Облачный обочь сияет салют,
Жить во весь дух изумленным охота.
Вздернуть бы всех, сколько вас ни на есть,
Всех обезумевших, междоусобных.
Информоружие — вот он, ваш свет,
Кровопролитие — вот ваша честь,
А человек ваш — утроба.

* * *

Жили худо, стали — мерзко;
Мысль в тисках, закон — патрон.
Вольный каменщик стамеской
Выдолбил красу времен.
Ищут правду божью в смуте,
День суда как злоба дня.
Сброд, содом, развал по сути —
Клану солнце и луна.
Телеящик скалит зубы,
Он же — золотой телец.
Оболванивает грубо
Нищий, злой и глупый плебс...
Просят волосы любимой
Поцелуя, притомясь.
Молодой наполнись силой
В дни войны, как раньше, князь!
Почему устали очи?
Теркин, шутки где и смех?
Не ходи темнее ночи,
Пред Ордой унынье — грех.

* * *

Не хватает мужественных граждан,
В Послерусье дяди — слизняки.
Ловкостью испытанной продажных
Стали воля, сила и мозги.
Родину сгубили — не отмщают,
Сверхбесчестье прет из берегов.
Вспомните, как хамам отвечала
Армия Великая отцов!
Словно вечный сон, как не Отчизна —
Кладбище огромное окрест.
Семитический вопрос любезный
Лишь один и жив — один как перст.
Гражданину и велеть, и драться,
Что любить покойнику, невмочь.
Он все время в ожиданьи "братства",
Воду в ступе все горазд толочь.
Не хватает храбрых, русских духом,
Подлость на полях крушившем битв.
Боевой тревоги, рвущей слух мой;
Риска жизнью, что красу родит.

УГНЕТАЮЩАЯ НАЦИЯ

Ни своего парламента,
Ни своего правительства
У нации Адольфовой,
У нашей с вами нации.
Их нет у моря русского,
Замучавшего этносы,
Его гораздо меньшие,
Как есть у них, им сдавленных.
Ласкает эскалация
Свирепой русофобии.
С ней так вольготно дышится —
Ведь начсостав не хныкает.
Нас геноцид — страшнейшее
До ввода войск явление —
В Чечне родил законное
Отмщенье русским гражданам.
Преступные сообщества
В СМИ нацменьшинств приветствуем,
Как и свое отсутствие
В Законе-Конституции.
Не только в Конституции,
Но и на карте, в паспорте.
Судьба господ фашистская
Так хороша могуществом.
 

Обсудить на форуме.

121069, Москва ул. Б.Никитская, 50-А/5, стр.1,    Тел. (095) 291-60-22 факс (095) 290-20-05,    literator@cityline.ru