Татьяна Соловьева
СЧАСТЛИВЫЙ СТРАННИК
|
На своей могиле он завещал сделать надпись: "Мир ловил меня, но не поймал", а затем выкопал в саду погребальную яму, переоделся в чистую одежду, положил под голову черновики своих притчей, укрылся старенькой крестьянской свиткой и почил навеки.
Удивительная эта история случилась с Григорием Сковородой, самобытным украинским мыслителем восемнадцатого века. Впрочем, вся необыкновенная жизнь этого странного, невероятно талантливого и столь же невероятно удачливого человека ей подстать.
Родился Сковорода 22 ноября (3 декабря по новому стилю) 1722 года в полтавском селе Чернухи. Роду он был хотя и казацкого, но бедного и потому сведения о его родителях можно найти лишь в нескольких малозначительных записях — в реестре "о приходе денежной казны Лубенского полку" за 1733 год, где сказано, что на ярмарке 19 июля 1733 года за продажу "вишинкованного вина" взято "с Саввы Сковороды чорноуского с пяти вёдер пятьдесят копеек", и в ревизских книгах 1745 года, где значится "двор Пелагеи Сковородыхи, которой сын обретается в певчих".
Согласно тогдашним обычаям, родители вначале отдали мальчика в науку к дьяку, а потом в церковно-приходскую школу. У него был чудесный голос, и он с раннего детства пел в церковном хоре.
В двенадцатилетнем возрасте Григорий "поступил в студенты" Киево-Могилянской академии, что для бедного селянского хлопца кажется почти чудом. Киевская академия в те времена ничуть не уступала значимостью университетам Парижа, Вены или Праги, а огромная её библиотека, в которой были собраны книги по всем известным тогда наукам, многие из европейских книгохранилищ даже превосходила.
О высоком престиже Киевской академии свидетельствуют судьбы её воспитанников, занимавших высокие духовные посты, сделавших блестящую дипломатическую карьеру или ставших писателями, поэтами, учёными, профессорами в университетах Сербии, Австрии, Венгрии, Чехии. А бывшие киевские школяры, служившие в школах и коллегиумах (училищах) Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова, Казани, Владимира, других крупных городов Российской империи, считались педагогической элитой империи.
Григорию в академии очень нравилось, но полный курс обучения, составлявший восемь лет, пройти не удалось… по причине талантливости. В декабре 1741 года специальная комиссия, поражённая его необыкновенно красивым голосом, направила юношу в Санкт-Петербург, в придворную капеллу, дабы услаждал чудесными кантами императрицу Елизавету. Три года жил он вместе с другими певцами капеллы в старом Зимнем дворце, выступая на придворных праздниках и во время богослужений — в дворцовой церкви. И хотя капелла была достаточно большой, незаурядный музыкальный талант нового певчего не остался незамеченным. По личному указу матушкиимператрицы он получил звание придворного регента и стал руководить хором. Петербургский период его жизни отмечен еще одним замечательным музыкальным успехом — он настолько блестяще "сложил голос" духовной песни "Иже херувимы", что акафист в аранжировке Сковороды можно услышать в некоторых церквях ещё и в наши дни.
Напомню, Григорию к этому времени исполнилось всего двадцать лет. Можно только догадываться, каких карьерных высот достиг бы в будущем сын черноуского казака, по бедности подторговывавшего на полтавских ярмарках вином, если бы…
Если бы в августе 1744 года императрица Елизавета не решила посетить Киев, взяв в поездку полюбившуюся капеллу. Какие уж чувства взволновали сердце регента придворного хора, но взыграло ретивое, и возвращаться в столицу он отказался, подав прошение об увольнении с высокой должности.
Оставшись в Киеве, Григорий вернулся на учебу в академию, в класс философии. Но уже через год ему пришлось сделать новый перерыв — его включили в состав российской миссии, возглавляемой генералом Вишневским, на должность певчего православной церкви при миссии. Факт этот на первый взгляд может показаться не таким уж значительным, и для других певчих он, возможно, таковым и был. Но Григорий Сковорода был человеком особенным. Его энциклопедичная образованность, великолепное знание латыни, греческого, древнееврейского, немецкого, польского языков, его неожиданные суждения об увиденном и прочитанном, а философов и поэтов античности и эпохи Возрождения Сковорода изучал в оригинале, поражали даже выдающихся европейских учёных, с которыми он много общался в те пять лет, пока служил в миссии. Благо, она часто переезжала, базируясь то в Вене, то в Офене (Будапеште), или Презбурге (Братислава), то в других городах Австро-Венгрии.
Вернувшись в 1750 году на Украину, Сковорода снова оказывается в аудиториях киевской академии, где даже воздух казался ему особенным, пропитанным милым сердцу духом старинных фолиантов, и ещё два года учится в богословском классе, все свободное время просиживая в библиотеке.
И снова не усидев на месте, Сковорода поехал в Москву, где первым делом отправился в Троице-Сергиеву лавру поклониться православным святыням и поработать в монастырской библиотеке, славящейся редкими книгами. Здесь он познакомился с наместником лавры Кириллом, которого так поразила ученость нового знакомца, что он предложил ему стать преподавателем семинарии Троице-Сергиевой лавры. От лестного предложения Григорий Савич отказался и уехал на этот раз в Харьков, выбрав судьбу странствующего философа и народного учителя.
Более четверти века бродит он пешком, с котомкой за плечами от города к городу, редко где задерживаясь надолго, останавливаясь иногда в монастырях, но чаще ночуя, как сам пишет, "в лесах, полях, садах, селах, деревнях и пчельниках".
Своим "земляком" его могут считать в Киеве, Белгороде, Воронеже, Таганроге. Познакомиться со столь образованным человеком, принять его в своём дому считали за честь не только писатели и художники, но и знать. Но и к славе, и к высоким знакомствам Сковорода оставался равнодушен, предпочитая маленькие харьковские хуторки, где работалось так благодатно, и один за другим выходили из-под пера диалоги, трактаты, притчи, басни, стихи и песни. Много занимается он в это время и переводами древних авторов.
На одном таком хуторе под Харьковом 29 октября (9 ноября по новому стилю) 1794 года закончилось странствие по жизни удивительного человека Григория Сковороды.
У него не было семьи, дома, имущества, не было ничего материального, что можно пересчитывать, хранить и передавать в наследство. Но он сам придумал свою судьбу, и чувствовал себя счастливым человеком. Счастье давала независимость и свободная возможность делать то, к чему тянулась душа. Счастье было той точкой, на которую он опирался, создавая свой мир — философский, литературный и просто житейский, свято веря, что природа сотворила для каждого человека возможности быть счастливым и никогда не закрывает путей человека к счастью.
Ответ на вопрос "как достичь счастья" Сковорода искал в странствиях, встречах, учёных спорах и простецких разговорах, в единении с людьми и уединении, в литературе и философии, которые наивно (наивно ли?) считал инструментами, при помощи которых можно достичь счастья. Он искал ответ у древних мудрецов, переводя греческих философов, и, прежде всего, любезного его сердцу и уму Плутарха, и не находя никаких готовых рецептов, принимался за создание своей философии счастья. Только оно воспринималось им как единственная истина.
И кто скажет, что это не так?
|
|