ОСКОЛОК
Прорастают сквозь пепел травы...
В череде быстротечных лет
Сохранится он, тот, кровавый,
Потрясающий душу, след!
Да не видевший павших праха, —
Молодой... И войны не знал! —
Бороною зацепит пахарь
Проржавевший до дыр металл.
Хрупнет сталь, не ломаясь звонко,
Вроде — не было и беды,
Где запахана та воронка,
Но таятся боев следы.
РУБЕЖ
В густом дурмане дятлы-стукачи
Найдут личинку...
И долбят по новой...
Ржавеют на поляне станкачи,
Хвоёю пересыпаны еловой.
За полстолетья сгнили блиндажи.
Лесную глушь не жалуют вороны.
Здесь шли бои.
Здесь были рубежи
Предельно жёсткой нашей обороны.
Над памятью не властны времена,
Но есть поверье — говорят и камни.
Здесь тишина...
Безвестны имена.
Лишь бор шумит над перелеском давним.
Да дятлов стук.
Да скрип стволов, как стон
В кровавой сечи ратников уставших...
Тут даже время погрузилось в сон,
Храня покой безвременно пропавших.
ГДЕ ШЛИ БОИ...
Всё тут не так! А надо бы,
Минувшее храня,
Вернуть в цепочку надолбы
На линию огня.
И, где-то у предполья,
Как было там, давно,
Опять обвить дреколья
Спиралями Бруно.
Опять отрыть лопатой
В суглинках, средь песков
Землянку — дом солдата,
Ячейки для стрелков.
Пожухнувшие травы
Пред бруствером скосить.
И, как когда-то, справно
"Максим" установить.
Чтоб перед черной тучею,
Когда секунд — в обрез,
Восстала рать могучая,
Штыков щетиня лес.
И чтобы вновь знаменные
Расправились шелка…
И память поименная
Будила бы века!
НАД БРАТСКОЙ МОГИЛОЙ
Голубые, как росные, ели
Уронили вам лапы на грудь...
Мы проститься тогда не успели —
Нам вперёд предстояло шагнуть.
Под обстрелом настильным и плотным
Вырываясь в открытую степь,
Рассыпались на поле по-ротно,
Замыкая солдатскую цепь.
И, дымясь в синеве опалённой,
Рыли землю снаряды. Не плуг!
Брали с боем село батальоны,
Не успев осмотреться вокруг.
Так судьбой предназначено было —
(Дальше вёрсты
считали полки!) —
Что не мы возле братской могилы
Троекратно нажали курки.
Только память, как вечный попутчик,
Сохранит в закоулках своих
Тех, кто, может быть, стали бы лучше
Не настигнутых пулей живых.
ПОЛЕ РОССИИ
Сожжённое поле России...
Каким ты привиделось мне?
Хлеба косаря не косили, —
Там танки ползли по стерне.
В амбары не сыпалось жито,
Спекалась суглинная взвесь.
Недолгая жизнь недожита,
Не спета недлинная песнь.
Кровавое зарево брани
Не меркло ни ночью, ни днём:
Не где-то земля за горами,
А здесь полыхала огнём.
На чудом оставшийся колос
Ступал сапогами палач.
И женщины плакали в голос,
И души нам рвал этот плач.
Да, дни были тяжки и долги.
И солнце троилось в пыли,
Пока мы от Бреста и Волги
К треклятому логову шли.
Но, верою в правду богаты,
В Европу вносили в руках
Солдаты не знамя расплаты —
Свободу на русских штыках!
ПРОТИВОТАНКОВЫЕ РВЫ
Не экскаваторным ковшом
И не бульдозерным ножом
Рассечена земля когда-то —
Киркой и штыковой лопатой.
До Сталинграда и Москвы
Противотанковые рвы
Отрыты женскою рукою,
Неровной вписаны строкою.
Какой бухгалтерский отчёт
Вобрал те кубокилометры,
Где дули огненные ветры
И к часу час — шел счёт наперечёт.
На женщин с леденящим воем
Входили юнкерсы в пике
И, отбомбившись, налегке,
На Запад шли осиным роем.
Со свистом плюхались фугасы —
Фонтаны глины и песка...
И мессеры исподтишка
В людей изрыгивали трассы...
Но вражьей силе вопреки
Они, презрев понятье боли,
Дробили землю на куски,
Набив кровавые мозоли.
Единым помыслам служа,
Возмездье женщины ковали,
Ещё не вписаны в скрижали,
Здесь, на бессмертья рубежах.
САПЁР
Уж, ежели строго, так строго...
А там — как кому повезёт.
Сапер я. Проверю дорогу,
Которой пехота пройдёт.
Ей утром подняться в атаку,
По пояс и глубже в снегу.
Я этою ночью; однако,
Своим, как смогу, помогу.
Как стынет ладонь в рукавице!
Судачат в окопах про нас
"Сапёру дано ошибиться
Последний, единственный раз!"
Сосед, перекинь-ка махорку —
Я пару затяжек в рукав...
А там — через бруствер — под горку,
К земле по-пластунски припав.
Хочу, чтоб и мне подфартило:
Пора... Без кареты на бал.
Лишь только б луна не светила,
Ракет бы фашист не кидал.
Нейтралка... Проси там пардону,
Гадай, где блины в ней стоят...
Прорвет пехтура оборону —
В том малая доля моя.
Шепни мне вдогонку: "Счастливо!" —
Удачливым в роте слыву! —
Глядишь — до Победы,
А нет —
Так до взрыва
(До первого!) — я доживу.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ
Наступает минута молчания...
В светлый вечер, в разгаре весны
Обжигает нам память дыханием
Отгремевших раскатов войны.
Наступает минута молчания...
Встанем! Чтим вашу память, сыны!
Снова праздник... И день окончания
Беспримерно жестокой войны. Наступает минута молчания...
Спит солдат у Кремлёвской стены...
Люди! Вечно храните в сознании
Тех, кто к нам не вернулся с войны.
РЕЗЕРВ:
СТАЛИНГРАД
Сталинград!
Сталинград!
Сталинград!
Где валы огневые ложатся,
"Нет за Волгой земли!"
"Стой! Ни шагу назад|" —
Стало клятвой солдатской.
Среди грохота бомб,
Штыковых контратак,
Где минутами люди роднятся,
Не склонили к земле
Окровавленный флаг
Смельчаки-сталинградцы.
В жарких схватках
Теряли соседей своих,
Сознавая — наступит расплата!
И сражался в руинах
Один — за двоих:
За себя и за павшего брата.
Им в бессмертье, в столетья
Войти суждено...
Тем, кому довелось
Здесь сражаться,
Имя — только одно!
Званье — только одно! —
Сталинградцы!
Город мой,
Ты поднялся из пепла опять —
Гордость нашей планеты.
Верю я,
Перестанут тебя называть
То ли так, то ли эдак.
Сталинград!
Сталинград!
Сталинград!
В честь
Тобой
Отвоёванных жизней
Заслужил своё право
Ты — город-солдат —
Быть Героем Отчизны.
Никому не принизить
Твой подвиг святой,
Устоявший под огненным градом.
Город славной судьбы
В век стремнины крутой,
Суждено тебе быть
Сталинградом!
БАЛЛАДА О ТРУДНОЙ ГЛИНЕ (отрывок)
Тяжёлую, словно камень,
Вязкую,
рыжую,
плотную
Месили мы сапогами,
Тропу пробивали ротную.
От марша ночного серы,
В шинелях и в касках,
Потные,
На плечи взвалив ПэТээРы,
Станки и стволы миномётные.
Плутали по карте, по лесу,
К ручьям выходили,
К хутору...
Мокры,
Хоть выжми — до пояса,
В сердцах от пожарищ
Муторно.
Смежались глаза в усталости...
Всё бы проклясть на свете...
Не ведали люди жалости
К себе
На пути
к Победе.
МЕТРОНОМ
Был город мой заснежен,
Залит холодной мглой.
Гулял в нём ветер свежий,
Сшивая снег иглой.
Из маленьких осколков
Спекались глыбы льда
Взвывала вьюга волком,
Да шла в дома беда
Оконные глазницы
Давили слепотой.
Входила смерть делиться
Последнею чертой.
Но город был бессмертен.
Он не утратил дух.
В метельной круговерти
От голода он пух.
Нет, не раскаты грома
Раскалывали час.
Удары метронома
Вселяли веру в нас.
И вечером, и утром,
Как добрый, верный друг,
Бумажный репродуктор
Дарил нам этот звук.
Да, самым был учтивым
Его речитатив,
Что значило — мы живы!
А, значит, город — жив!
|
|