Евгений Бузни
ПОТОКИ ВРЕМЕНИ
|
ВРЕМЯ
1
Катилось время по планете
сквозь часовые пояса,
где по часам и солнце светит
и море дышит по часам.
Бил барабан секундо-ритмы.
Весь мир на ритмы расклешён.
Но время ото всех сокрыто.
Его не видели ещё
ни короли, ни президенты,
ни академиков глаза.
Оно шагает по планете,
незримо каждому грозя
то оборвать себя внезапно,
то растянуться невпопад.
У времени своя программа,
хоть рад ему ты иль не рад.
Оно живёт во всей природе
тысячелетья и века.
В закате жизни и в восходе —
повсюду времени рука.
Ты не возьмешь его с собою,
не сядешь с ним, как ни проси.
Но есть у времени такое,
что знают все — его часы.
Они меж временем и нами.
Всесильна магия часов.
Всю жизнь по ним определяли
систему космоса кругов.
2
Ни уйти от времени, ни скрыться
Под водою, в небе, на земле.
Время не кусок любимой пиццы,
Не глоток волшебный "Божоле".
Время пробирается к нам в души,
Поминутно путаясь впотьмах.
Время нас со временем задушит
Стрелками на временных путях.
Поселились в жизнь мы лишь на время,
И всегда у времени в долгу.
В бесконечность времени не верим,
А потоки времени бегут.
3
Морж трётся об айсберг шкурой.
Впереди за горизонтом
На льдине белой ладони
уселся Северный Полюс.
И сам я с собою спорю,
что больше давит мне болью:
любовь ли к этим широтам
иль к чащам с медведем бурым.
Раскаты грома грохочут.
Всё небо украли тучи.
Молнии белые пики
Резко врезаются в землю.
Я вижу. Люблю. Приемлю.
Кто-то сидит, не пикнет.
А я уже весь закручен,
Ливнем уже всклокочен.
Время, со всеми прощаясь,
мчит по глобусу круглому.
Весь мир собой обнимает
Виртуальными поясами.
Руки крылами расставив,
Я за ним не успеваю,
по лужам осенним хлюпаю,
землю ногами вращаю.
ЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС
Под зиму в село Орехово
к родичам погостить
как и каждый год, я приехал:
увидеть сельскую жизнь.
Михаилу восемь десятков
жизни исполнилось всей.
Бывало мы с ним на рыбалку
ходили на карасей
на озеро, за полем сразу,
в объятиях у камышей.
А нынче болезнь, зараза,
пришла к нему.
Что ж, постарел.
Устало смотря в мир глазами,
засевшими среди морщин,
нелёгкую жизнь он буравил
сознанием старым своим.
Хорошо, что жена не робка —
сестрица моей жены —
на стол накрывала ловко
колбаску, соленья, блины.
Сидели за рюмками водки,
неспешный вели разговор,
и был он совсем не коротким,
но очень на выводы скор.
— Бывший совхоз наш распался, —
начал рассказывать дед, —
а я сорок лет в нём старался,
трудился до склона лет.
Меня уважали, не скрою.
Бездельничать не любил.
Квартиру нам дали с женою.
Её труд тоже учли.
То премии, то медали.
К тому ж я войны ветеран.
Во всём нам всегда помогали...
За это и выпить пора.
Мы чокнулись рюмками звонко,
глотнули, тепло растеклось.
А ветер вечерней позёмкой
стучал хлопотливо в стекло.
Знавал я совхоз этот прежде.
И знали его в стране.
Миллионер был — не меньше,
о многих тогда он радел.
Томатами да огурцами
снабжал чуть не каждый дом.
Совхоз этот не бросали.
Сельчане любили его.
Случилось ушёл вдруг из жизни
директор, и в память о нём
площадь назвать его именем
решили всем сходом, селом.
Так было давно. Продолжался
рассказ моего ви-за-ви:
— Совхоз, как сказал я, распался
с развалом советской страны.
И разом посыпались беды.
Беда не приходит одна.
Рассказчик оратором не был —
взял рюмку, чтоб с горя до дна.
— Теперь мы живём по-другому.
Не радостен жизни сев.
Что скажешь? — Горячую воду
обрезали в доме совсем.
Не можем звонить из квартиры.
Какой-то, наверно, бандит
сказал, что село не платило,
и станция наша стоит.
Шестьсот сорок три человека
земли получили надел.
Тот стар уж, а тот калека.
Землица таким зачем?
Такая вот вышла награда.
Да что с нею делать-то нам?
Правители двинули вправо,
а мы где-то слева там.
У них всё в порядке, значит.
Приватизация набекрень.
Им и заводы и дачи,
а нам наделы земель.
Но где же достану я трактор?
За что я бензин куплю?
Какой же я приватизатор?
Никак до сих пор не врублюсь.
Советует нам секретарша
в конторе: Пишите отказ.
Работать нет сил — воля ваша.
Найдём арендаторов враз.
Богатых, что в полном достатке,
немного в стране, ну да есть.
Они арендуют участки
хороших доходных земель.
Налей, выпьем мы на дорогу.
Пиши, только не испишись.
Ещё поживу я немного.
Хотя какая тут жизнь?
Так много земли мне не надо.
Участок для гроба велик.
Два метра с оградкой и ладно.
И тут замолчал мой старик.
|
|