Вл. Гусев __ ПОЭТ. Речь на конференции по творчеству Ю.Кузнецова
Московский литератор
 Номер 04, февраль, 2007 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Вл. Гусев
ПОЭТ. Речь на конференции по творчеству Ю.Кузнецова

     
     Сейчас многие радуются, что возник, наконец, литературный процесс как таковой. Я не разделяю этой радости. Мне кажется, всё ещё продолжается то, что я давно уж назвал — "кучкизм". Всё поделилось на группки, в каждой — свой гений, свой критик, свои поклонницы гения и т.д. Ну, мы об этом говорили сто раз.
      Мне кажется, последний общезначимый, общенациональный поэт был — Юрий Кузнецов. Не беда, что сам народ, сама "нация", может, и не так уж хорошо его знает. В своё время Добролюбов сетовал, что не только Пушкин и Лермонтов, но и горькая муза Некрасова не дошла до народа. Но вот все дошли.
      Сейчас, когда уже минуло некое время от смерти Юрия Кузнецова я, думаю, можно и коротко сформулировать, что же он привнёс в нашу жизнь. Я полагаю, главная заслуга Кузнецова в том, что он все самые чёрные бездны жизни провёл через высокий стиль русской лирики. Провёл, практически почти ни разу не ошибившись. Со времён стихов об отце, погибшем на фронте ("Отец, отец, ты не принёс нам счастья. Мать в ужасе мне зажимает рот"), Юрий Кузнецов стал известен как поэт, и поэт жёсткий, если не сказать жестокий.
      Рыбий плавник, мчащийся среди травы и камней, "Маркитанты", изложенный в стихах анекдот о богатом человеке, пожелавшем быть героем Советского союза (граната в руке, и немецкие танки со всех сторон), наконец, эта "кодовая", программная "Атомная сказка".
      В долгих муках она умирала,
      В каждой жилке дрожали века.
      И улыбка познанья играла
      На счастливом лице дурака.
     Эти хрестоматийные строки в черновом варианте были несколько иные; было не "счастливом", а "угрюмом". "Счастливым" куда лучше: контраст резче…
      Во всём этом традиции Кузнецова, разумеется, очевидны. Это, конечно, прежде всего Тютчев.
     И чувства нет в твоих очах,
     И правды нет в твоих речах,
     И нет души в тебе.
     Мужайся, сердце, до конца!
     И нет в творении творца,
     И смысла нет в мольбе.
     "Недурно" для девятнадцатого-то века?..
     Но Тютчев всё же как-то… мягче Кузнецова. Кузнецов — за ним опыт ХХ века! — всё же более жесток и резок…
     Ну, тут ещё Блок… и другие…
     И всё это, да, проведено через тот высокий стиль, высокий строй русской лирики, о котором мы говорили в статье "О тайнах прямого стиля" и в других статьях. Ничего нет — и всё есть. "Прямолинейно" — и гениально. "Я вас любил; любовь ещё, быть может…", "Есть речи — значенье, Темно иль ничтожно…", "Внимая ужасам войны", "Мы теперь уходим понемногу…"
     Туда же и Кузнецов.
     Он в песнях гордо сохранил
     Всегда возвышенные чувства:
     (Пушкин)
     "В долгих муках она умирала, в каждой жилке дрожали века…"
     И это — сквозь всё чёрное и страшное.
     Что ж в итоге?
     Никакого "диалогизма" нет, Михаил Михайлович.
      Есть высокий стиль, преодолевающий всё чёрное на своём пути…
     февраль 2007