Дарья Матвеенко
СОВЕРШЕННО РУССКАЯ МЫСЛЬ
|
О речи А.А.Блока "О назначении поэта"
Тема предназнаЧениЯ поэта как человека и участь его как пророка волнует Блока больше всего. Духовное разветвление и расхождение прямого пути постепенно лишали Блока воздуха, отсутствие которого убило Пушкина.
Перечитывая речь Александра Александровича Блока, нельзя не вспомнить выступление его величайшего предшественника — Федора Михайловича Достоевского, который говорил о появлении пушкинского гения как пророчества и указания, подчеркивал несомненную самостоятельность гениальности, на которой зиждется русская культура в целом.
Гениальность бывает гнетущей и светозарной, но почти всегда угнетаемой. Правильное самосознание современников, конечно, относительно, а потому, как порою далеко оно было от легкости пушкинского имени!
Поэт-это отклик на судьбы человечества. Блок говорит о "творческом бремени", но это бремя возникает как следствие современной гению исторической обстановки.
Творчество Александра Сергеевича — это откровение, которое легко и прочно входит в души, словно это Божественное тепло.
Именно тепло понятно каждому, оно и эта легкость выстраданы, и в этом — небывалый подъем внутренней культуры, освещение всех сторон истины, где истина — конечное припадение к Богу.( в свой черед, после осознания). Внешние границы творчества не могут полноценно отразить внутренние этапы, в самой личности поэта, в этой замкнуто — открытой среде! Александр Блок говорит о раскрытии назначения.
Поэта в каждой отдельно взятой и в то же время единой его принадлежности к миру: "Пушкин — человек, Пушкин — друг монархии, Пушкин — поэт". "Поэт — величина неизменная" — тайная черта связывает поэта-наставника и поэта— преемника. И благодаря этой тайной черте держится дыхание творческой стихии! Поэт, дарующий безначалию начало, взращивает культуру собственного слова. Гармония, так или иначе призванная в действие, всегда ищет неизвлеченные звуки, обновляется в душе поэта. В этом смысле Блок говорит, конечно, и о себе. Автор призывает открыться могуществу гармонии, которая есть неотделимая часть космоса, поглощающая и частицы разрушения, соединенные с человеческим бессильем против бесспорного — Животворения поэта — Животворца.
Речь Блока "О назначении поэта" выходит далеко за рамки рассуждения об общекультурных задачах поэта и его исторической роли. "Глубокая, совершенно русская мысль", о которой говорил Достоевский, находит продолжение в выступлении Блока. Осязаемая творческая реальность изначально обособлена и не может быть достоянием только лишь умов человеческих. Жажда "тайной свободы", которая внушает "гимн простой", стремится к смиренному служению векам через лиру, Богом данным простым звукам, на которых строится самое сложное исполнение.
Освобождение гармонии от прихотей, от людского непонимания, и, в то же время, для испытания ею людей — удел самого одинокого" русского скитальца"— поэта. Но суть в том, что гармония тайная! Хотя ее звуки, как святые мощи, ждут человека ищущего и нашедшего. И Интересна перекличка Достоевского с Блоком о появлении Пушкина в мире духовном и о закате его жизни. Достоевский:".. и появление его сильно способствует освещению темной дороги нашей новым направляющим светом". У Блока: "Слабел Пушкин — слабела с ним вместе и культура его поры". "С ним умирала его культура"— созданная, как Творцом, и освещенная как творение. В ряде случаев, покой скорее убивает волю.
Но здесь воля непоколебима, как морской покой. "Творческая воля — тайная свобода" осуществилась в высшем понимании, но гармония так и осталась в невидимых недрах, которые открыл для нас гений, извлек, но перенести их в свои души должны мы!
Воздух — это вера, которой должно дышать, только тогда откроется второе дыхание.
С исчезновением опоры жизни — веры, поэт перестает дышать Словом, а потому смерть творческая губительна для него как человека.
Духовный поиск Блока — одновременное отторжение от Господа ("Мы стали слишком умны для того, чтобы верить в Бога, и недостаточно сильны, чтобы верить в себя.") и таинство приближения, т.е. очищения. И недостаточная вера в утверждение себя в Божественном мире. Эта тема актуальна сейчас, когда убивает отсутствие, когда нечем наполнить чашу веков, когда человек невольно исчерпывает себя и угасает как свеча — символ поэзии, когда человек не хватает сил нести собой пророчество, неся свой крест. И это убивающее отсутствие все же отчаянно звучит о Бытии, о венце созидания, о том, чтобы нести Бытие в мир, как источник гармонии и примирения…
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
И молча жду, — тоскуя и любя.
Весь горизонт в огне, и близко появленье
Но страшно мне: изменишь облик Ты,
И дерзкое возбудишь подозренье,
Сменив в конце привычные черты.
О, как паду — и горестно, и низко,
Не одолев смертельныя мечты!
Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты.
|
|