Анатолий Щелкунов
ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ КОРНЯХ РОССИЙСКО-БОЛГАРСКИХ ДУХОВНЫХ СВЯЗЕЙ
|
ПОВОДОМ ДЛЯ НАПИСАНИЯ ЭТОЙ СТАТЬИ стала подготовка к 130-летию Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., результатом которой явилось воссоздание независимого болгарского государства.
Освобождение Болгарии, как известно, — это не единовременный акт, а длительный исторический процесс, в котором особую роль сыграла Россия. Как под весенними лучами солнца рыхлеет слежавшийся за зиму снег, так и одержанные русскими войсками победы в течение XVIII-XIX вв. истощали силы Османской империи. Этому же способствовало национально-освободительное движение христианских народов на Балканах.
В ходе русско-турецких войн Россия боролась за свои государственные, общенациональные интересы, которые объективно совпадали с интересами болгар и других народов Балканского полуострова, что в исторической перспективе обеспечило их этническое спасение. Самоотверженность и героизм сотен тысяч солдат и офицеров Российской армии, сражавшихся в этих войнах, содействовали подъему национально-освободительного движения христианских народов на Балканах, росту их национального самосознания.
В прошлом и нередко в настоящем некоторые авторы, движимые не столько научной добросовестностью, сколько политическими мотивами, пытались и пытаются доказать, что в войнах с Турцией Россия преследовала сугубо "империалистические цели" — стремление обеспечить выход к Проливам. При этом либо замалчивается, либо искажается её миссия по освобождению христианских народов от многовекового гнёта, который грозил исчезновением этих народов с политической карты мира. С другой стороны, немало искажений истории было допущено в историографиях Советского Союза и социалистических стран, которые в угоду идеологии сознательно оставляли в тени отдельные исторические факты, а интерпретация других производилась главным образом под углом зрения социально-экономической детерминации в угоду политико-идеологических доктрин. С этих позиций, по нашему мнению, не понять истинных причин и мотивов всенародного подъема в России в защиту балканских христиан накануне освободительной войны.
В своем дневнике в 1876 г. Ф.М.Достоевский писал: "Народ верит, что он готов на новый, обновляющий и великий шаг… Крестьяне в волостях жертвуют по силе своей деньги, подводы, и вдруг эти тысячи людей, как один человек, восклицают: "Да что жертвы, что подводы, мы все пойдем воевать! — Здесь в Петербурге являются жертвователи…, дают суммы по несколько тысяч, а записываются неизвестными. Таких фактов множество, будут десятки тысяч подобных фактов, и никого ими не удивишь. Они означают лишь, что весь народ поднялся за истину, за святое дело... Мы первые объявим миру, что не через подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а, напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельном развитии всех других наций и в братском единении с ними…".1
"То что творилось в России в эти последние месяцы, — заявил И.С.Аксаков на заседании Московского славянского благотворительного комитета 24 октября 1876 года, — неслыханно и невиданно не только в русской, но и в ничьей истории… Наше народное движение изумило не одну Европу, но и русское общество… именно тем самым, что оно было народное, не в риторическом, а в точном смысле этого слова".2 Ключ к пониманию этого всенародного отклика в душах русских людей — в его православном сознании, которому присуще сострадание к страждущему. "Чем утонченнее человек, — писал великий русский мыслитель XX века И.А.Ильин, — чем чувствительнее его сердце, чем отзывчивее его совесть, чем сильнее его творческое воображение, чем впечатлительнее его наблюдательность, чем глубже его дух — тем более он обречен страданию",3 — добавим — и состраданию.
Отношения между русским и болгарским народами развивались в течение длительного периода, насчитывающего более тысячи лет. Вряд ли кто будет оспаривать, что цементирующей основой этих взаимоотношений были православие и этническо-языковая близость двух народов, которая позволяет говорить об их духовной близости. Первые семена этой духовной близости, если верить легендам, были брошены в благодатную почву народного сознания предков наших этносов Святым Апостолом Андреем Первозванным почти две тысячи лет назад, когда со своей апостольской деятельностью после пребывания на землях западного Черноморья4 он посетил Преднепровье5. Эта духовная связь еще более окрепла благодаря восприятию Древней Русью христианства и кириллицы, ставшими настоящими катализаторами российско-болгарских взаимосвязей.
Особую роль при этом сыграли церковные книги. Так, еще в XI-XII вв. в России был известен "Шестоднев Иоанна Болгарского" первой четверти X в.6 Одно из первых произведений древнерусской литературы "Повесть о Борисе и Глебе" написано в 1024 г. Борис и Глеб — это князья Древней Руси, сыновья Владимира Равноапостольного, мать которых была болгарка. Они канонизированы Русской Православной церковью, и сегодня их иконы можно видеть во многих русских храмах.7 Влияние болгарской книжной школы на церковное дело в России продолжалось в XIV и XV веках.
В 1375 г. митрополитом Киевским, а с 1389 г. митрополитом Московским и всея Руси становится Киприан — болгарин по происхождению, ученик Феодосия Тырновского и Евфимия Тырновского. Он, благодаря своей церковной и литературной деятельности, принёс в Россию традиции древнеболгарской литературы. На юго-западе Москвы находится храм Троицы в Троицком-Голенищеве. В XIV веке здесь было село, принадлежавшее московским митрополитам. Киприан устроил здесь летнюю загородную резиденцию, в которой работал над переводами книг и развивал свою огромную просветительскую деятельность. Здесь же он умер в 1406 г.8 После сретения иконы Святой Богоматери Владимирской в 1397 г. Киприан основал Сретенский монастырь, а также Спасо-Андроников монастырь, чей каменный храм он построил на свои средства. Рака с мощами святителя Киприана находится в Успенском соборе Московского Кремля, а в Московской Государственной библиотеке хранятся его оригинальные рукописи. Известно, что Киприан составил новую редакцию "Жития митрополита Петра", в которую включил пророчество святого о будущем величии Москвы при условии сохранения ею православия и его защиты.9 Дело святителя Киприана продолжил его племянник Григорий Цамблак. Сочинения Г.Цамблака пользовались большим уважением в Московской Руси. В XV веке его проповеди, хотя и без имени автора, вносились в сборники церковных поучений наряду с проповедями Иоанна Златоуста, а в XVI веке вносились весьма часто, но под различными именами. Московский митрополит Макарий включил сочинения Григория Цамблака в свою Четью-Минею, поместив их под различными числами и затем соединил большую часть их в конце июльской книги под заглавием "Книга Г.Самвлака". Всего известно около 26 сочинений Григория Цамблака. Это, в основном, — слова на различные праздники и на особые случаи.10
Надо сказать, в этот период на Руси появляется большое количество южно-славянских текстов. Именно они составили основу библиотек крупнейших монастырей: Троицко-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Иосифо-Волокаламского и др., сыграв исключи-тельно большое значение в духовной жизни русского народа. Южнославянские тексты воспринимались на Руси как наиболее правильные, поскольку, по представлениям русских церковных деятелей, они возрождали древние общеславянские языковые нормы времен Кирилла и Мефодия. Эти тексты переписывались русскими книжниками, им подражали, что стало одной из основных причин второго южнославянского влияния.11 По утверждению М.Г.Гальченко (Книжная культура. Книгописание. Надписи на иконах Древней Руси. (Избранные работы) М., 2001. с. 339-341), второе южнославянское влияние было длительным процессом, постепенно охватившим собой разные культурные центры Древней Руси. Ранее всего это влияние отмечается в рукописи Северо-Восточной Руси. А начиная с 90-х годов XIV века, признаки этого влияния появляются в памятниках, переписанных московскими и новгородскими книжниками.12 <…>
ИЗМЕНЕНИЯ, ПРОИСШЕДШИЕ В СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ жизни болгар после завоевания Болгарского государства Османской империей, оказали негативное влияние на дальнейший процесс взаимодействия между двумя славянскими народами. Прямые контакты между ними практически прервались до последней трети XVIII века. В результате успешных действий Русской армии во время русско-турецкой войны 1768-1774 гг. Порта запросила мира, который был заключен подписанием договора 10 (21) июля 1774 г. в деревне Кючук-Кайнарджа (близ г.Силистры) в ставке фельдмаршала П.А. Румянцева. Согласно Договору (Арт. 7) Россия добилась от Порты "твердой защиты христиан", "вольного и беспрепятственного плавания купеческим кораблям, принадлежащим двум контрактующим державам, во всех морях, их земли омывающих…, поданным Российской империи иметь коммерцию как на сухом пути, так и на водах кораблеплаванием и в реке Дунае…, иметь пребывание консулам и вице-консулам, которых Российская империя во всех тех местах, где они признаны будут надобны, назначить заблагорассудит". (Арт. 11)13
Эти условия договора способствовали активизации черноморской торговли России, а значит усилению экономических связей с балканскими народами. Особо хотелось бы привлечь внимание к статье Договора, по которой Россия возвращала Порте всю Бессарабию, оба княжества Валахию и Молдавию, но за это Турция обязывалась "не препятствовать совершенно свободному исповеданию христианства", строительству новых церквей и "исправлению старых", "признать и почитать духовенство с должным оному чину отличием" (Арт. 16).14
Непредубежденному исследователю очевидно, что защита христианского населения Османской империи являлась, согласно этой статьи Договора, одной из основных задач Российского государства. Этот мирный Договор стал предвестником освобождения Болгарии, поскольку он ознаменовал процесс ослабления Турции и одновременно с этим создавал благоприятные условия для расширения политических и экономических связей русского и болгарского народов и подъема национально-освободительной борьбы на Балканах. Статьи Договора о православной церкви были основанием для России выступать с демаршами по вопросам о положении христиан.15
Османская империя пыталась блокировать реализацию положений Договора. В 1787 г. турецкое правительство, рассчитывая на поддержку Англии и Пруссии и побуждаемое ими, в ультимативной форме потребовало от России возвращения Крыма. Русский посол Я.И.Булгаков отклонил ультиматум, за что был посажен в Семибашенный замок. Вслед за этим Турция объявила войну России.
В ходе русско-турецкой войны 1787-1791 гг. русская эскадра под командованием адмирала Федора Ушакова 31 июля (ст.ст.) 1791 г. нанесла сокрушительное поражение турецкому флоту у мыса Калиакрия, что принудило султана запросить мира, который был подписан в Яссах 29 декабря (ст.ст.) того же года. Он восстанавливал действие Кючук-Кайнарджийского мира и Георгиевского трактата 1783 года и подтверждал права и привилегии христианского населения.
Несмотря на стремление великих держав воспрепятствовать укреплению позиций России на Балканах, победы, одержанные Россией в последующих войнах с Турцией, позволили русской дипломатии закрепить в Бухарестском (1812 г.) и Адрианопольском (1829 г.) договорах те принципы, которые заложены в предыдущих русско-турецких соглашениях. Так, статья XV Адрианопольского договора указывает: "Все договоры, конвенции и постановления, заключенные между российским двором и Блистательной Портой Оттоманской поддерживаются во всей силе".16
Освобождение Греции и широкая автономия самоуправления Сербии, ставшие результатом русско-турецкой войны 1806-1812 гг., оказали стимулирующее воздействие на национально-освободительное движение болгарского народа. Однако этот процесс замедлился после поражения России в Крымской войне (1853-1856 гг.), которое привело к снижению ее международного авторитета и ослаблению доминирующей роли в Православном мире. По условиям Парижского договора (1856 г.) Россия потеряла право покровительства над христианами Османской империи. Это не могло не привести к усилению социального и религиозного гнета православного населения, что вызвало рост его сопротивления и как следствие — возникновение идеологии борьбы за освобождение Болгарии, в разработку которой свой вклад внесли В.Левски, Х.Ботев, Л.Каравелов, Г.Раковски, П.Славейков и др., находившиеся под влиянием передовой русской демократической мысли.
В новой геополитической ситуации практически единственным каналом российско-болгарских духовных связей была деятельность Русского благотворительного общества, а также созданного в 1857 г. в Москве Славянского комитета.17 Представители этого комитета — известные русские писатели, ученые и дипломаты, активно противодействовали религиозному влиянию западных стран на славянское население на Балканах, способствовали развитию здесь школьного дела.
Благодаря собранным этим комитетом средствам, начиная с 50-х годов XIX века в светских и духовных учебных заведениях России: в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве и Одессе — прошли обучение сотни молодых болгар. Российские дипломаты в своих депешах обосновывали необходимость выделения правительственных средств для направления на учебу в Россию болгарской молодежи. Отец Х.Ботева через российского вице-консула в Пловдиве Н.Герова добился для сына стипендии для обучения в Одесской гимназии, где тот познакомился с русской литературой и передовыми демократическими идеями.18
Заслугой первого российского вице-консула в Варне А.В. Рачинского, назначенного на эту должность в 1859 г., было открытие первой болгарской школы в городе и начало богослужения на болгарском языке (до этого оно велось на греческом языке).19 Еще за два года до прибытия в Варну А.В. Рачинский опубликовал в "Русской беседе" статью, в которой изложил основные идеи, касающиеся развития болгарского просвещения, от которого, по его словам, в огромной степени зависит будущее болгарского народа.20 Он оказывал моральную и материальную помощь школам в Добриче, Шумене, Тырнове и других городах. При содействии Н.Герова, с которым его связывали дружеские отношения, А.В.Рачинский направлял в Пловдив и Панагюрище денежные средства, книги и церковные принадлежности.21
В 60-Е ГОДЫ XIX ВЕКА РОССИЙСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ принимает самое деятельное участие в разрешение болгарского церковного вопроса.
При содействии российского посла в Константинополе графа Н.П.Игнатьева был подготовлен проект султанского фермана, на основании которого в 1870 г. была учреждена Болгарская экзархия. Однако ставший вскоре Великим визирем Оттоманской империи англофил Мидхат-паша добивается его отмены и объявления в 1872 г. схизмы Болгарской церкви.22
Хотя объективно раскол Православной церкви в Оттоманской империи и ослаблял позиции России в регионе, однако, с другой стороны, он содействовал росту национально-освободительного движения болгар: "Именно действия Игнатьева, — отмечает российский исследователь В.М.Хевролина, — в значительной степени содействовали самостоятельной болгарской церкви. В целом борьба за национальную церковь знаменовала развитие национального самосознания, способствовала консолидации болгарской нации и приближала, таким образом, следующий этап освободительного движения".23
Невыносимое положение порабощенных балканских народов породило в 1875 г. Восточный кризис. Попытки российского правительства найти мирный выход из создавшегося положения на Константинопольской конференции (декабрь 1876-январь 1877 гг.) не увенчались успехом. Апрельское восстание 1876 г. в Болгарии было потоплено в крови. Это вызвало возмущение российской общественности, под давлением которой правительство России вынуждено было объявить войну Турции.
В Манифесте, подписанном 12 апреля (ст. ст.) 1877 г. царем Александром II, подчеркивается: "Все царствование Наше свидетельствует о постоянной заботливости Нашей сохранить России благословение мира. Эта заботливость осталась нам присуща в виду печальных событий в Герцеговине, Боснии и Болгарии. Мы первоначально поставили себе целью достигнуть улучшения в положении восточных христиан путем мирных переговоров и соглашения с союзными дружественными Нам великими европейскими державами… Усилия наши, поддержанные совокупными дипломатическими настояниями других правительств, не привели, однако, к желаемой цели. Порта осталась непреклонною в своем отказе от всякого действительного обеспечения своих христианских подданных и отвергла постановления константинопольской конференции… Исчерпав до дна миролюбие Наше, Мы вынуждены высокомерным упорством Порты приступить к действиям более решительным".24
Не будучи основательно подготовленной к этой войне и не имея планов территориальных приобретений на Балканах, Россия исходила из морально-политического долга перед христианскими народами. Усилия ее внешнеполитического ведомства, возглавляемого канцлером А.М.Горчаковым, были направлены на обеспечение нейтралитета европейских держав. Именно этим объясняются попытки А.М.Горчакова, а также посла в Лондоне П.А.Шувалова убедить царя в необходимости "умеренных военных действий". В этом, как представляется, находила свое выражение реакция определенной части российского кабинета на обвинения со стороны ряда европейских держав и особенно Англии в желании России занять Проливы и подчинить себе Балканы.
ТЕМЕ ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ 1877-1878 гг. посвящена обширная историография. Интерес, с нашей точки зрения, представляет процесс формирования институтов власти молодого Болгарского государства после освобождения.
В начале мая 1877 г. начальник штаба Русской армии направил письмо товарищу министра иностранных дел Н.К.Гирсу, в котором сообщает, что Главнокомандующий армией великий князь Николай Николаевич "распорядился составить воззвание от имени императора к болгарам с целью организовать, немедленно за переходом русских войск через Дунай, правильное управление в среде местного населения".25 В соответствии с этим распоряжением в апреле 1878 г. Н.К.Гирс направляет князю А.М.Дондукову-Корсакову инструкцию об его предстоящей деятельности в качестве императорского комиссара в Болгарии. В ней речь идет об образовании Совета Управления, который "…будет только временным учреждением, имеющим целью, главным образом, облегчить переход Болгарии от временного устройства к нормальному, соответствующему тем новым условиям, на которых отныне будет существовать Болгарское Княжество в силу мирного договора".26
Инструкция также определила принципы, положенные в основу органического Устава для Болгарии. В ней, в частности, говорится: "Присваивая, таким образом, Болгарскому Княжеству правительственные формы конституционного государства, Вы, тем не менее, будете соображаться в преследовании сей задачи с местными условиями, со степенью подготовленности народа к восприятию подобной формы правления, и, главное, с желаниями самого болгарского народа".27
Приведенные указания со всей очевидностью свидетельствуют, что российское правительство стремилось к постепенной передачи прерогатив власти местному населению "на всех ступенях администрации" с учетом его интересов и подготовки, проявляя при этом, если можно ввести такой термин, "политическое благородство" и толерантность, "чтобы ко времени выступления нашего оккупационного корпуса из Болгарии" местное население могло бы "всецело вступить в управление страной".28
Руководствуясь этими директивами, А.М. Дондуков-Корсаков провел необходимую работу по административному, судебному, финансовому и военному устройству страны. Его усилиями в Болгарии в короткое время были созданы суд, армия, ликвидированы все формы феодальной зависимости. Он созвал и открыл в Тырнове 10 февраля 1879 г. Учредительное собрание, утвердившее самую демократическую на тот период конституцию (ее проект разработан российским правоведом Лукьяновым). А.М. Дондуков-Корсаков открыл первое Великое народное собрание, избравшее князем Болгарии Александра Баттенберга.
При царе Александре III внешнеполитические приоритеты российского правительства претерпели изменения. Произошло охлаждение отношений России и молодого Болгарского Княжества. Не способствовали развитию российско-болгарского сотрудничества в этот период прогерманская ориентация княжеского, а с 1908 г. царского двора Болгарии и ошибки, допущенные правительством России, не поддержавшим в 1885 г. объеди-нение Княжества Болгарии и Восточной Румелии, которое отвечало чаяниям болгарского народа. Более того, отзыв Россией своих офицеров из болгарской армии поставил молодое государство в исключительно тяжелое положение перед лицом ожидавшейся агрессии со стороны Турции. Этот просчет российского правительства, которым сумели воспользоваться русофобские круги в Болгарии и английская дипломатия, вызвал серьезное взаимное недоверие на длительный период. Но, несмотря на это, даже когда были прерваны дипломатические отношения между Россией и Болгарией, как в русском, так и в болгарском народе сохранялись глубокие симпатии друг к другу, чьим концентрированным выражением являются народные песни в Болгарии и произведения классиков русской и болгарской литератур. Они стали своеобразным духовным камертоном взаимоотношений двух народов на весь последующий период. Свой вклад в это внесли и представители российской интеллигенции, оказавшиеся в Болгарии с первой волной эмиграции в 1919-1923 гг..
Таким образом, российско-болгарские связи в духовной сфере имеют мощное историческое основание. На опыте предшествующих поколений можно утверждать, что никакие колебания политической конъюнктуры не способны разрушить его основополагающую структуру.
| Автор — кандидат философских наук, Генеральный консул Российской Федерации в Варне (Республика Болгария)
|
СНОСКИ:
1 Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч., том 12, стр. 102.
2 Аксаков И.С. Славянский вопрос, т. 1 1860-1886. М. 1886, с. 217, 219.
3 Ильин И.А. Поющее сердце. Издательство "Даръ". М. 2006, с 212
4 Варненски и Великопреславски митрополит д-р Кирил. Настолен православен календар 2006 г. Варна. 2006, с. 3
5 Варненски и Великопреславски митрополит д-р Кирил. Първозваният Апостол и Варна. Варна, 2006, с. 10-11
6 См. Канева К. Рыцарь Балкан граф Н.П. Игнатьев. М., 2006, с. 289.
7 Там же.
8 Шарова В. Москва златоглавая. Храмы живоначальной троицы в Москве. Троицкий листок № 11.
9 См. Центр развития русского языка. Второе южно-славянское влияние в Древней Руси: историко-культурные условия и книжные центры.
10 Большой энциклопедический словарь Брокгауза Ф.А., Ефрона И.А.
11 Там же.
12 Там же.
13 Под стягом России: Сборник архивных документов. Русская книга, 1992. с. 83-84
14 Там же, с.85-86.
15 В частности, на них базировался ультиматум Меншикова 1853 года.
16 Под стягом России. Сборник архивных документов.
17 См. Попов Н. Из истории Славянского благотворительного комитета в Москве. I. Первое пятилетие (1858-1862). М., 1871; Очерки религиозной и национальной благотворительности на Востоке и среди славян. Выпуск первый. СПб., 1871.
18 См. Канева К. Указ соч. с. 441.
19 Тонев Велко. Александър В.Рачински и учебное дело в Болгария след Кримската война. Изследования върху Болгарското възраждане. София. 1974; Дряновски Борислав. Консулски представителства във Варна 1352-2006 гг. с. 158-160.
20 Рачинский А.В. Несколько слов о просвещении Болгарского народа — "Русская беседа", IV, 1857, кн. VIII, с. 161-170.
21 Тонев Велко. Указ. соч. с. 282.
22 Подробнее см. Канева К. Указ. соч., с. 44, 445-446.
23 Хевролина В.М. Российский дипломат граф Николай Павлович Игнатьев. М. Институт российской истории РАН, 2004, с. 182.
24 Освобождение Болгарии от турецкого ига. Документы. Т. 1-2. М., 1961-1964; Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 на Балканском п-ве, Вып. 1-97. — СПб., 1898-1912.
25 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. Турецкий стол, оп. 502а, д. 149, л. 6-6, об., подлинник, рус. яз.
26 АВПРИ, ф. Управления российского комиссара в Болгарии, оп. 1, д. 16, л. 15, подлинник, рус. яз.
27 Там же, л. 22.
28 Там же, л. 17.
|
|