Салих Гуртуев
НА РАННЕМ РАССВЕТЕ ГРЯДУЩЕГО ДНЯ...
|
ГУРТУЕВ САЛИХ СУЛТАНБЕКОВИЧ, поэт, переводчик, Заслуженный работник культуры Кабардино-Балкарии, родился в 1938 г. в с. Белая Речка под Нальчиком. Окончил филологический факультет Кабардино-Балкарского университета. Автор более 20 книг поэзии и литературных эссе. Заметным вкладом в развитие балкарской литературы явились сборники стихов на родном языке: "Кручи", "Примите в гости", "Чаша бытия", Нежность души", "Четыре яблони", "Полдень", "Пройденный путь", "Высокие тени", "Свет звёзд", "Вехи века", "Кайсын, каким его знал я" и другие. Он автор переводов на балкарский язык произведений Пушкина, Лермонтова, Мицкевича, Есенина, Маяковского, Тихонова, Чингиза Айтматова, Евг. Евтушенко, Николая Рубцова, польских, сербских, турецких, венгерских поэтов и писателей. Он также осуществил перевод на балкарский язык всемирно известной поэмы Шота Руставели "Витязь в тигровой шкуре", а также составил и издал в собственных переводах Антологию кабардинской поэзии. Стихи самого Гуртуева Салиха переведены на польский, сербский, турецкий, венгерский, киргизский, туркменский, грузинский языки. На русском языке в Москве и Нальчике издано шесть сборников.
Салих Гуртуев является Заслуженным работником культуры Кабардино-Балкарии, обладатель литературной премии им. Желюка (Винницкая область, Украина), литературной премии Министерства культуры Кабардино-Балкарии, награждён Грамотой Верховного Совета Грузии за вклад в развитие литературных взаимосвязей между народами.
ОЖИДАНИЕ
Венок сонетов
1
Ещё за горами не сверглась луна,
Ещё не остыла денница.
Признаний в любви золотая струна
Задетою быть не боится.
Порою лукава, порою нежна,
Легка ты в порывах, как птица;
Но велеречивость моя не нужна —
С тобою ничто не сравнится.
Подвластны стихии тебе и грома,
Захочешь — и в майское утро зима
Вернётся из-за перевала.
И жду я рассвета и новых чудес,
И падают, падают звёзды с небес,
И солнце ещё не вставало.
2
И солнце ещё не вставало,
Зарёй не пылало на горной скале,
Но ветер, пронёсшийся шало,
Зарницу протяжную встретил во мгле.
И ветру зарница сказала,
Что много красавиц на этой земле
Ночами она повстречала,
Но с лучшей увиделась в тихом селе.
Когда о тебе разговоры
Тот ветер уносит за горы
И вновь наступает в ночи тишина —
Волненья мои и тревоги
К сомненью находят дороги,
И нет мне сегодня покоя и сна!
3
И нет мне сегодня покоя и сна,
Но ты не узнаешь об этом, —
Вся жизнь для тебя обернуться должна
И вечным, и радужным летом.
Напрасно звучит горевая струна —
Не время жалеть о неспетом.
Без веры любовь не бывает полна —
Она не пронизана светом.
Так реки навеки верны берегам,
Плакучие ивы — прибрежным лугам,
Весне — соловей-запевала;
Так эхо готово ответить на крик,
И чтобы забыл я тебя хоть на миг —
Такого со мной не бывало!
4
Такого со мной не бывало
И в будущем вряд ли случится уже,
А чтобы ты не забывала
Любви, что горчила под стать черемше, —
Сознаюсь во всём, чтоб ты знала:
И что за душою, и что на душе —
Она бесприютною стала,
Куда бесприютней гнезда на меже!
Смешон я в любви?.. И на слухи
Сошлись посудачить старухи:
"Да кто же она? Да откуда она?.."
Соседка одна пожилая
Вздохнула, утешить желая:
"Неужто кончается ваша весна?"
5
Неужто кончается наша весна?
Приметы пророчат разлуку,
Но вера осталась, и клетка тесна
Для чувств, обреченных на муку.
Не спят птицеловы во все времена! —
Коварную эту науку
Деды завещают, как встарь имена,
Любимому младшему внуку.
Неволю твою я бы принял без слов.
Но где притаившийся мой птицелов? —
Не знаю... Уже перестала
Залётная стая пугаться манка,
Уже порастает травою слегка
Тропинка, что ты протоптала.
6
Тропинка, что ты протоптала,
В ночи серебрилась ещё лишь вчера
И к звёздам вела, но настала,
Нежданно настала иная пора.
А было счастливым начало! —
И ждал, и не мог я дождаться утра;
Удача ли в дверь постучала,
Иль это с ума посходили ветра
И мне лишь послышалось: "Можно?"
Я дверь приоткрыл осторожно:
Как тихо и пусто! Как полночь темна!
Ни звёзд — ни падучих, ни млечных.
Надежда в скитаниях вечных
Быльём поросла и уже не видна.
7
Быльём поросла и уже не видна
Межа за окольной дорогой.
Не верность ли нынче мне возвращена
Бессонной и острой треногой?
И память своё возвращает сполна:
Ты вечной слывёшь недотрогой;
Как хмель на орешнике, заплетена
Косичка для внешности строгой.
Я знаю — обманчива эта коса,
Тебя заманили густые леса
И ты без пути заплутала.
Когда на заре заалеет восток —
Заметит олень промелькнувший платок
В прибрежных кустах краснотала.
8
В прибрежных кустах краснотала,
За крайним в селенье, за нашим двором,
Пока ещё не рассветало,
Бродил, громыхал пробудившийся гром,
Вздыхал тяжело и устало, —
Как будто в тумане густом и сыром
С ним вместе приюта искала
Недужная полночь за ближним бугром.
И схожими были зарницы
С воскрыльями сказочной птицы,
Что вышла однажды живой из огня.
Ты с ней на правах первородства
Во всём обнаружила сходство,
Влюблённая больше в себя, чем в меня.
9
Влюблённая больше в себя, чем в меня,
Рассвет превратившая в вечность,
Вослед за тобой, ручейками звеня,
Бежит озорная беспечность.
В тебя влюблены до грядущего дня
Созвездья не только за внешность:
Ты — искра под резким ударом кремня,
И ты же — моя безутешность.
Твоё повеленье — и тотчас у ног
Лавина замрёт, как послушный щенок,
И вяз прорастёт из трухлявого пня;
Одно лишь твоё появленье —
Сбываются все повеленья
На раннем рассвете грядущего дня.
10
На раннем рассвете грядущего дня,
На раннем и тусклом рассвете
Спешил я к тебе, погоняя коня,
Не знавшего ранее плети.
Преградою стала река для меня —
Грозней не бывает на свете;
Здесь раньше струился, не шире ремня,
Ручей, где плескались лишь дети.
Я понял, что это — твоё колдовство,
С земной и со звёздной стихией родство,
Что это — твоё повеленье.
Вот будет вопросов и криков, когда
На чудное чудо сбежится сюда,
Проснувшись, и ваше селенье!
11
Проснувшись, и ваше селенье —
И дети, и взрослые, и старики —
Все три на селе поколенья
Помогут мне выйти живым из реки.
"Спасибо, — скажу, — за спасенье.
Но где не подавшая нынче руки?
Неужто сбылись опасенья
И мы, словно небо с землёй, далеки?"
И недоумённо сельчане
Пожмут на вопросы плечами.
Лишь белый как лунь рассудительный дед
Коня моего разнуздает
И скажет: "Она опоздает...
Забудь о свиданье, которого нет".
12
Забудь о свиданье, которого нет;
Раскаянья позднего слёзы
Приходят беспечности юной вослед,
Когда наступают морозы.
Я вызнал у долготерпенья секрет:
На травы повыпадут росы —
И первым лучом и пронзён, и согрет,
Туман расточится белёсый.
И станет ясней наступившего дня,
Что ты не забыла в разлуке меня,
Что был не пустым стариковский совет
Мудрёного смысла и толка,
Что это совсем не надолго
Мои ожиданья развеял рассвет.
13
Мои ожиданья развеял рассвет.
Яснеют и чувства, и разум;
А что до плохих и хороших примет —
Они не сбываются разом.
Но верное слово спасает от бед
И с ним ни напастью, ни сглазом
Нельзя совладать — это лучший ответ
И прочим бесовским проказам.
Я словом таким не берусь поучать,
И всюду казённую ставить печать,
И тем вызывать удивленье.
Но если я верен, то разве не прав,
Что слово порой чудодейственней трав —
И в этом моё исцеленье!
14
И в этом моё исцеленье.
В метель, и в дожди, и в полуденный зной…
Падучие звёзды в мгновенье
Сгорают, но мрак озаряют ночной.
Сродни им твоё появленье
И встреча с тобою — до боли родной,
В костре догорают поленья —
Но долго тепло остаётся со мной.
Порой награждают любовью,
Порой не поводят и бровью,
Когда расстаются на все времена…
Приди! Возвратиться не поздно,
Пока ещё тихо и звёздно, —
Ещё за горами не сверглась луна.
15
Ещё за горами не сверглась луна,
И солнце ещё не вставало,
Но нет мне сегодня покоя и сна, —
Такого со мной не бывало!
Неужто кончается наша весна? —
Тропинка, что ты протоптала,
Быльём поросла и уже не видна
В прибрежных кустах краснотала.
Влюблённая больше в себя, чем в меня,
Когда с наступленьем грядущего дня
Проснётся и ваше селенье,
Забудь о свиданье, которого нет, —
Мои ожиданья развеял рассвет,
И в этом моё исцеленье!
(Перевёл с балкарского Владимир Бояринов)
ГОРНАЯ ДОРОГА
Горная дорога нам дана от Бога —
Спуски и подъёмы свeтлы и темны.
Горная дорога будет нам в подмогу,
Если мы, балкарцы, будем ей верны.
Лишь орлу не страшен этот путь тернистый.
Он в высоком небе кружит над землёй.
Ну а нам, балкарцам, выпал каменистый,
Трудный путь, тяжёлый, но навек родной.
Ива клонит ветви к быстрому потоку,
Что журчит у скалах, листья теребя.
Никогда балкарец не уйдёт до срока,
Не познав дороги, не познав себя.
Облако о камни трётся неумело,
Словно тур могучий опустилось вниз.
Путнику-балкарцу для души и тела
Зреет вдоль дороги алый барбарис.
Есть пути-дороги и прямей, и шире.
Каждому народу Бог дорогу дал.
Но балкарцу краше нету в целом мире,
Чем дорога эта среди гор и скал.
(Перевёл с балкарского Виктор Крамаренко)
Я МОГ С ТОБОЙ НЕ ВСТРЕТИТЬСЯ
Я мог с тобой не встретиться
В твоём родном селе.
Явилась ты не девицей,
А песней на заре.
Ты в платье — что цветение
Душистых трав весной,
Как будто все растения
Цвели тобой одной.
Не смог тогда опомниться —
Любовь лишила сна.
Весь мир тобой наполнился.
А в мире — ты одна!
И пусть гадают разное,
Что сделалось со мной.
Ты для меня — прекрасное
Цветение весной.
На склоне лет прошу тебя,
Молю тебя одну:
Спаси меня, живи, любя,
И помни ту весну.
(Перевёл с балкарского Виктор Крамаренко)
***
Нынче рано напомнил мороз о себе
Сединою, застывшей в Хуламе.
Что-то шепчет простуженно осень зиме,
Собираясь умчаться с ветрами.
Говор быстрой реки стал безжизненно глух,
Камни иней роняют нескладно.
Журавли опоздали — им надо на юг,
А зима их настигла внезапно.
И слабее тепло, и лучи не манят,
Родники за селением стылы.
Лижут шерсть неокрепших своих жеребят,
Слава Богу, живые кобылы.
Заскучала дорога по вешней поре,
О подковах задумалась грустно.
Белизна всё покрыла за день во дворе,
Но бояться зимы нам не нужно.
(Перевёл с балкарского Виктор Крамаренко)
***
Неспокойно время-вереница —
Месть людская рушит все надежды.
Семена обязаны пшенице,
А пшеница — сеятелю прежде.
Кажется, что смерть сидит на троне,
Грозно камни бьёт за перевалом,
Но семян в мозолистой ладони
Ей не взять ни силой, ни обманом.
Как река, текущая на скалы,
Мужеством ценна судьба народа.
Это знают наши аксакалы,
Это знать и мы должны сегодня.
Старым руслом вновь река струится.
Помнят воды холод и лишенья.
Только с верой можно возродиться
И питать надеждою селенья.
Пусть трещат дубовые поленья
И ручей по капле точит камень,
Верю я, что наше поколенье
Не зажжёт воинствующий пламень.
Точно так, как верят в землю травы,
Верит в небо горная порода,
Мы должны — и будем в этом правы —
Силу духа прославлять народа.
Но она без разума скудеет,
Без любви и доброты — ничтожна.
Тот, кто сеет, в будущее верит,
А без веры жить нам невозможно.
(Перевёл с балкарского Виктор Крамаренко)
***
Река подмывала жестоко и яро,
И гнули ветра, приближая твой срок.
И вот, покорившись, с высокого яра
Ты пала, калина, в бегущий поток.
Подобно тебе, красноокой калине,
И я так же с яра к воде упаду,
И буду терзаться в потоке, а ныне
Я солнце встречаю в отцовском саду.
Теченье тебя унесёт от Хулама.
Что ждёт, чем закончится путь впереди?
Я стар, я устал, и забытая рана
Тревожит опять моё сердце в груди.
Тебя подхватила река… Ну а старца
Подхватит в седле незамученный конь.
Последней надеждой зажгут для балкарца
На горной дороге священный огонь.
Прощу, всех прощу и приму наконец-то
Чистейший, прозрачный и мудрый итог.
Мне там, в небесах, приготовлено место,
Чтоб всем землякам помогать бы я мог.
(Перевёл с балкарского Виктор Крамаренко)
|
|