Юрий Кириенко-Малюгин
ТВОРЧЕСКАЯ МАСТЕРСКАЯ Н.М.РУБЦОВА
|
Бытует и публикуют мнение, что Рубцов практически сразу создавал в голове и записывал стихотворение начисто на бумаге. Это совсем не так. После первичного знакомства с архивом поэта в Вологде ещё в 2001-2003 г.г. обнаружено большое количество разночтений между текстами официальных изданий и отпечатанными на пишущей машинке текстами (вариантами).
В декабре 2008 года мне в Вологодском литературном музее им. Рубцова предоставили копии стихотворных текстов из некоторых ранее неизвестных записных книжек Н.М.Рубцова. Эти черновые записи представляют интерес для исследования творческого подхода Рубцова к созданию стихотворения. Анализ проводился с нескольких позиций.
Стихотворение "В минуты музыки"
В книге "Николай Рубцов". Собрание сочинений в трёх томах, том 1, стр. 340 редактор В.Зинченко пишет: "Сохранился автограф поэта, опубликованный в книге В.Коротаева "Козырная дама", Вологда, 1991 г., с датой 31/V66 г. Судя по дате — стихотворение написано на Алтае". Опубликовано в сборнике "Звезда полей", 1967 г.
Записная книжка свидетельствует, что стихотворение "В минуты музыки" написано гораздо раньше, ещё в Европейской части страны. На Алтае оно было записано в окончательном виде и опубликовано 31.05.1966 г.
Разберём разновидности текстов по строфам. Первая строфа звучит:
В минуты музыки печальной
Я представляю жёлтый плёс,
И голос женщины прощальный,
И шум порывистых берёз.
В записной книжке несколько раз написана эта строфа, нет других вариантов. Видно, что она была выстрадана поэтом, так как каждая последующая попытка продолжения стиха начинается с этой 1-ой строфы. Любой поэт создаёт произведение с отражения какого-то близкого ему события, воспринимаемого эмоционально. Такой настоящий поэт как Рубцов не пишет по заказу, он должен принять отражаемое событие как крик души, если хотите. Представленная тема прощания с любимой женщиной не подпадает под какую-либо из тем, задаваемых на семинарах в литинституте.
В записной книжке поэта представлено несколько вариантов написания второй строфы. Видно, с каким трудом Рубцов подходил к подлинному (для него) отражению переживаний. Вот варианты (курсивом указаны словосочетания, которые не вошли в окончательный текст):
"Я вижу птиц под небом серым,
Воспринимающих с трудом
Свой путь без солнца, путь без веры
Над застывающим прудом".
"Птиц, продолжающих с трудом"
……………………………………………
"И нас одних под небом серым,
Среди погаснувших полей,
……………………………………..
И путь без солнца, путь без веры
Далее следуют варианты строки:
Летящих мимо журавлей", "И холодом под небом серым", "Гонимых стужей журавлей", "Последних птиц под небом серым", "И тишину под небом серым", "Гонимых ветром журавлей".
Подбираясь к желаемому варианту, Рубцов искал, каким природным явлением (сверху!) обусловлен отлёт журавлей. Сочетание "летящих мимо", — это констатация факта — нет причины отлёта. Гонимых "стужей", "ветром", "холодом", "воспринимающих с трудом" — свой путь, — не оказалось для поэта достоверным отражением явления. И находит Рубцов обозначение стихии "снегом" — символом, объединяющим предыдущие символы — природные явления.
В другой записной книжке Рубцов даёт такой вариант 2-й строфы:
"И путь без солнца, путь без веры
Последних птиц под небом серым
Над застывающим прудом,
И холодок снежинок первых
И мрак, нагрянувший потом".
Теперь читатель может сравнить все варианты с опубликованной 2-й строфой:
И первый снег под небом серым
Среди погаснувших полей,
И путь без солнца, путь без веры
Гонимых снегом журавлей.
Продолжая записывать эмоционально и подсознательно новые строки (или как сказали бы критики, развивая дальше тему прощания), поэт представляет в первой записной книжке такие варианты:
"Молчи, скрипач! Пора настала
Забыть о прошлом навсегда"
………………………………………
"Молчите, скрипки! Пусть не стало
Того, что помнится всегда.
Душа и ….летать устала
За пищей в прошлые года".
А во второй записной книжке:
"Давно река позарастала,
Давно на плёсе нет следа,
Давно душа летать устала
За пищей в прошлые года".
Строфы приземлены бытовой последней строкой "За пищей в прошлые года". В окончательном варианте Рубцов уничтожает эту строку. Потому что не душа летает за пищей, а страждущее тело. Значит, была у поэта непрерывно самоцензура. А ведь Рубцов не лукавил, он действительно периодически перемещался за минимальными условиями существования по родным просторам.
Но плачут, плачут, плачут струны.
И снова видится мне сон
(неразборчиво Ю.К.)
Что я взволнованный и юный,
Что я отчаянно влюблён.
В окончательном варианте 3-я и 4-я строфы приобретают исповедально-мистический характер:
Давно душа блуждать устала
В былой любви, в былом хмелю,
Давно понять пора настала,
Что слишком призраки люблю.
Но всё равно в жилищах зыбких —
Попробуй их останови! —
Перекликаясь, плачут скрипки
О жёлтом плёсе, о любви.
Поэт сообщает читателю, что его "душа блуждать устала". В какой среде, в каком эфире? Читаем исповедь Рубцова: "в былой любви, в былом хмелю", "слишком призраки люблю". Идёт обобщение — нет частностей, на которые легко сбиться. И далее обращение к любому читателю: "Попробуй их останови?" И возникает вопрос: Кого или что останавливать: Призраки или плачущие скрипки? А откуда взялись скрипки? То есть в этом невидимом мире звучат грустные мелодии прощания?!
У Рубцова в записной книжке обозначено:
"Но длится, длится час прощальный,
И наши (слёзы?) ни причём…"
"И длится, длится час прощальный,
И наша воля ни при чём.
В минуты музыки печальной
Не говорите ни о чём".
Поэт сообщает и даже уверен, что "наша воля", наши желания не могут решить текущую проблему, проблему расставания. Значит, есть силы противодействия, которые не преодолимы сейчас или позже. Это уже из области философии, выражаемой подсознательно.
Опубликованные 5-я и 6-я строфы:
И всё равно под небом низким
Я вижу явственно, до слёз,
И жёлтый плёс, и голос близкий,
И шум порывистых берёз.
Как будто вечен час прощальный,
Как будто время ни причём…
В минуты музыки печальной
Не говорите ни о чём.
Лирический герой (Рубцов) прощается с любимой женщиной, с Гетой Меньшиковой, матерью Лены, его любимой дочери. И это происходит в трогательных незабываемых местах юности, где "жёлтый плёс", "и шум порывистых берёз", в селе, о котором Рубцов сказал: "здесь души моей родина". Это драма личной жизни. Известно из публикаций, что осенью 1965 года портрет Рубцова был вывешен на "Доску почета тунеядцев" в селе Никольском, на малой родине поэта. Тогда же была написана знаменитая "Прощальная песня", в которой поэт говорит: "Может быть, я смогу возвратиться, может быть, никогда не смогу". Представленные варианты "В минуты музыки" в записных книжках Рубцова были написаны осенью 1965 года, так как поэт следовал в творчестве по текущим событиям. По всей вероятности, стихотворение было отшлифовано позднее. В конце 1965 г — начале 1966 г. Рубцов перемещается по дорогам Вологодчины и бывает эпизодически в Москве.
Разлука с дочерью Леной и Гетой Меньшиковой воспринимается остро вдали от родных мест, в частности во время пребывания поэта на Алтае, где и было опубликовано стихотворение "В минуты музыки печальной". На эти написано множество музыкальных вариантов авторами-исполнителями — народными композиторами из разных уголков России.
|
|