Михаил Мурсалов
И ПЕСНЯ ЗАЗВУЧАЛА...
|
МЕТРО
Прогрызая земли ледяное нутро
Поезда, словно крысы, визжат в метро.
Беспорядочных толп селевые потоки,
Точно брызги шампанского или ситро.
И хмелея от взглядов, все время спеша,
Протирается тело, учащенно дыша.
Эти взгляды — они, как и я, одиноки
И за каждым из них изнывает душа.
Ослепляющий мрамор, похожий на шелк,
Красоты и величия каверзный толк.
Город смотрит глазами побитой собаки,
Но загрызть человека намерен как волк.
Огрызается время. А стрелки часов
Отбивают чечетку. На чашу весов
Кладу карандаш и листочек бумаги,
Бессловесность души и бессмысленность слов.
И, вращаясь по кругу, земля, как юла,
Развозит по станциям наши тела.
А души — забытые временем боги,
В язычестве жизни сгорают дотла.
"ЧЕТВЕРГ, 20 НОЯБРЯ"
С утра мотив одной веселой песни
преследовал меня. Язык невольно
то напевал мелодию, то робко
насвистывал, не в силах осознать,
кто управляет инструментом речи,
используя беспамятство мое.
Мне было радостно, но о причине
такого состояния души
сознание невнятно намекало:
готовься к неприятностям, поскольку
в плохое верить проще, чем в обратное.
И первое имеет место быть
гораздо чаще. Разум выжидал.
Я шел, ступая на чужие тени,
сплетенные невидимыми нитями, —
Франктонами на стеклышке асфальта —
Так продолжалась оргия весь день
моментами, застыв у светофора, —
нелепостью мудреной икебане.
Нет ничего, что не было до нас.
Мы тешим одиночество надеждой, —
готовностью поверить в исключительность
судьбы, — которая сама, по сути,
скорее исключение, чем правило.
И потому смешно предполагать,
что исключительное как исключение
наверняка произойдет с тобой.
Но глупость существует там, где правда
Не в состоянии ужиться с разумом.
А стрелки на часах сомкнулись в линию
и разделили время пополам.
Теперь помимо музыки звучали
какие-то разрозненные слоги,
но полдень в ноябре укрыт туманом,
и вспомнить слово нереально также,
как перестать насвистывать мотив.
От девственности и от одиночества
необходимо избавляться с теми,
кто ощущает страх твоей души,
которая, колеблясь, словно маятник,
раскачивает время для того,
чтобы набравшись смелости, когда-нибудь,
очередной преодолев виток,
залить собой горячий диск вселенной.
Но вечер наступил непредсказуемо:
Завьюжило кругом и замело
осенним снегом город. Фонари
глазели на танцующих снежинок.
Так я вошел в метро, затем в вагон.
Доехал до Проспекта Мира. Дальше.
С толпою устремился к переходу
на Кольцевую линию. Спустя
минуту пересел на поезд,
идущий до Новослободской станции,
стал выжидать, когда закроют двери
и поезд тронется. Но в этот миг
Вошла Она! И песня зазвучала
и стали раскрываться, как бутоны,
роз багрово-бело-красные слова.
И сердце, ослепленное мелодией,
запело в такт диастоле и систоле,
точнее, напевало ритм любви.
Теперь я понимаю, что вначале, —
еще до Слова — было ощущение
причастности к мотиву вечной песни…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ
Болезненной пугая желтизной,
Над улицей горят прожектора.
Летит на свет из темени ночной
Танцующих снежинок мошкара.
Асфальт мгновенно стал почти седой
И липкий, будто яблочный кисель.
И первый снег задорно-молодой
Кружит и вьюжит ночи карусель.
Твои глаза смеются то ли от-
того, что их снежинками щекочет
Метель, которая сама хохочет
и прячется затем за поворот, —
То ли по той причине, что сама
Ты радуешься снегу, ночи, встрече.
Становятся серебряными плечи
И дарят крылья счастье и зима.
Но круг земли равняется нулю,
Хоть возраст ничего не значит больше.
Мне стыдно вслух произносить "Люблю",
Признаться в том, что единица тверже.
Я промолчу: И мы поймем, похоже,
Что я тайком любовь перетерплю.
СОНЕТ
Лаура знала силу красоты,
И красоте самой назло, в отместку,
Она сумела вдохновить Франческо
Воспеть в стихах несбыточность мечты.
Душа легка, а помыслы чисты.
Но гордость ослепительней по блеску,
Крючок заброшен, та, что тянет леску,
Скрывает от любви свои черты.
На первый взгляд, бессмысленный порыв.
Для красоты быть вожделенной страстно
Не отыскать бесценнее подарка.
Но именно себя от глаз сокрыв. —
Любовь доступная всегда напрасна, —
Лаура стала равною с Петраркой.
ЧЕТВЕРОСТИШИЯ
Хотя и не был в жизни босяком,
Толстой ходил по жизни босиком.
Так что судить по обуви не стоит,
кто здесь почем, чего, и сколько стоит.
-
Разгадать не могут мудрецы
Смысл жизни. Днем и ночью маются.
Ну а беззаботные глупцы,
Чтоб творить загадки, размножаются.
-
Жить полноценно — нелегко,
А в полцены, пожалуй, стыдно.
Парите в жизни высоко.
Быт или не быт — вопрос для быдла.
-
У природы нет плохой погоды.
Из песни слово выкинуть нельзя.
Так дегенераты и уроды
Реабилитируют себя.
|
|