Игорь Семиреченский
В ПОИСКАХ ИСТИНЫ
|
"Подольский Альманах", №13. — Подольск, "Академия-XXI", 2009.
В самом Подольске к своему альманаху уже привыкли, словно к чему-то само собой разумеющемуся. В этом, собственно, и есть главное достижение — создать на всякой местной почве плодоносный культурный слой, в котором приживётся доброе литературное зерно. И в таком "альманашеском" послушании, которое, с лёгкой руки основателя издания, несут уже во многих районах Подмосковья, нельзя не видеть одно из немногих, но важных приобретений в многострадальной культуре нашего лихого времени…
Помнится, первые номера отличались более крупным шрифтом — по первопутку авторов ещё приходилось искать. Теперь же и шрифты уже мельче некуда, и приходится не то, чтобы отказывать авторам, а подыскивать достойное окружение их для публикаций. И если в альманахе сочли возможным участвовать такие видные литераторы, как Владимир Крупин, Иван Голубничий, значит, подходящими "соседями" могут быть студентка Литинститута Инна Макарова и статусный дипломат Владимир Семёнов. Ведь в стихах дебютантки тот истовый поиск Вечного, которого желает молодёжи Крупин, а философская лирика Голубничего создаёт необходимое измерение, в котором только и можно правильно понять неоднозначную судьбу русского "невозвращенца", с протокольной точностью воспроизведённую бывшим послом.
За свою уже солидную историю "Подольский альманах" вырос из небольшого собрания авторов — в многогранное и взаимно обогащающее единство разножанровых публикаций, в совокупности создающих некое новое литературное качество. Скажем, в последнем выпуске произведения упомянутых маститых авторов задают высокий духовный тон, а юбилейные, краеведческие и другие историко-культурные, научные публикации обеспечивают солидный фундамент. Основной же литературный состав этого выпуска образует проза художественная и документальная. Разумеется, у каждого из её авторов свой стиль, своя духовная устремлённость. И тем не менее благодаря творческой интуиции и литературно-издательскому опыту главного редактора А.А. Агафонова само сведение именно этих произведений в едином пространстве альманаха рождает смыслы иного порядка и масштаба.
Начальная точная нота звучит в рассказе Альберта Шилина "Под голубыми небесами" о необходимой душевной верности деревенским корням детства. В повести Сергея Грачёва ""Африка" по понедельникам" мытарства такой оторванной от корней современной "бизнес-души" героини разрешаются счастливой неслучайностью обретения подлинной любви через подлинное страдание. Но уже в повести Татьяны Трубниковой "Ма-руся" совершается некоторое отступление от самой возможности реального, земного воплощения нравственных идеалов: между "явью" и "навью" только за смертной чертой можно заслужить слияние, "правь" же, то есть справедливое устройство жизни, — лишь соблазн, несущий смерть и разрушение. Дальше — больше: первые главы нового романа Геннадия Карпунина "Со святыми упокой" и вовсе погружают нас в кромешную тьму, где вновь из её мрака явившиеся персонажи и в сегодняшней действительности находят благодатную почву для своих экспериментов. Затем невольно двоится восприятие глав новой военной повести Сергея Николаева "Славься, Мария" — поначалу, не заметив упомянутой "катюши", вполне можно принять их за продолжение прежней прозы "горячих точек" этого автора. Так что нынешнее его обращение к Великой Отечественной и радует, и тревожит: камертон бессмертного подвига вечен, но не дай бог перестанут улавливаться настроенные по нему чистые звуки нынешней русской жизни! Видимо, эта нарастающая тревога и заставила составителя альманаха заключить весь блок художественной прозы документальными зарисовками Сергея Харламова. Народный художник России в своих метких наблюдениях и раздумьях над нашей безрадостной явью находит бесспорные духоподъёмные приметы той "смиренной красоты" русской, которая и спасается, и выживает, и побеждает "в Божьем луче"!
Уже за пределами этого основного корпуса прозы в рубрике "Племя младое" помещён и характерный прозаический опыт Ильи Тарасова "На параллельных линиях". Жанр так и обозначен, как "попытка повести". И не только по жанру, но и по содержанию это именно попытка создать цельную художественную реальность из заведомо непересекающихся потоков жизненных наблюдений и размышлений. Сопоставляя две наиболее популярные ныне жизненные позиции современных молодых людей, автор констатирует опасный разрыв между деловой установкой на успех и романтической — на душевное согласие. Когда эти два начала превращаются в параллельные линии, исчезает всякий смысл человеческого существования. Как преодолеть эту нынешнюю "прореху на человечестве", автор не знает, лишь умозрительно прибегая к спасительному понятию Любовь. Но не стала ли и сама эта христианская всепобеждающая сила — параллельной нынешнему миру людей, вот в чём вопрос… И не пора ли писать большими буквами "редактор" и "конец" — те финальные понятия повести, которые привлекает измученный сомнениями автор в поисках Истины?
Этого, конечно, никто не знает, кроме того великого Редактора, который смотрит на нас с болью и уповает, что творение всё же окажется достойным Творца. Одно лишь ясно: надо длить и длить те труды и дни, которые купно и заедино собирают вместе по крупицам те большие и малые, но настоящие озарения духа русского, православного, человеческого. Надеяться, что не зря… Чего же большего ждать от обычного регионального литературного альманаха? Но и на меньшее Агафонов сотоварищи не могут соглашаться.
|
|