Александр Алиев
БЛИЗ НИКИТСКИХ ВОРОТ
|
ВОТ, ЧИТАТЕЛЬ, и задуманное продолжение прогулки по Вознесенскому переулку. Сразу же за церковью Малого Вознесения находится крупный особняк (№ 6), который, несмотря на ряд перестроек, сохранил облик дворянского жилища второй половины XVIII века. Известность данного строения, как не парадоксально, обратно пропорциональна его значению. Ведь только специалисты и любители старины знают, что здесь родился поэт и драматург Александр Сумароков, а столетие спустя жил другой поэт — Евгений Боратынский. А вот укрепленная на фасаде мемориальная доска посвящена третьему знаменитому жильцу — архитектору Ивану Жолтовскому.
Усадьба известна с 1716 года, когда ею владел "стряпчий с ключом" Панкратий Борисович Сумароков. Его знаменитый внук появился на свет в следующем, 1717-м. Так что эти стены хорошо помнят детство будущего знаменитого писателя. Согласно последним исследованиям, сводчатые помещения в северном углу первого этажа могут относиться даже к XVII столетию.
В 1732 году Сумароков почти на сорок лет перебрался в Петербург, в родовом гнезде бывал лишь наездами, а после смерти отца и вовсе уступил усадьбу сестре. Потом случилась отставка, и Александру Петровичу пришлось вернуться в Москву. Впрочем, поселился он совсем в другом месте — на современном Новинском бульваре. Здесь он вступил в брак с крепостной, но эта история, в отличие от шереметевской, так и не стала частью московского любовного мифа. В 1777 году богач и меценат Прокофий Демидов отобрал у задолжавшего ему Сумарокова дом на Новинском, через два дня поэт скончался.
Как раз тем годом датирован первый известный нам план сумароковской усадьбы — каменный дом показан одноэтажным. Спустя шестьдесят лет появляется детальный чертеж, теперь это классицистический особняк в два этажа, принадлежащий генерал-майору Льву Николаевичу Энгельгардту, сподвижнику Румянцева, Потемкина и Суворова и тестю Евгения Абрамовича Боратынского. Поэт обосновался в Белокаменной в 1825-м, а год спустя женился. И с той поры усадьба Энгельгардтов стала его московским адресом, а их же подмосковная Мураново — его летним местопребыванием. "Не зная бессонных ночей на балах и раутах, Боратынские ведут жизнь самую простую. Встают в семь часов утра во всякое время года, обедают в полдень, отходят ко сну в девять часов вечера, и никогда не выходят из этой рамки, что не мешает им быть всегда довольными, спокойными, следовательно, счастливыми", — свидетельствует один из современников.
Евгений Абрамович и Анастасия Львовна прожили в Вознесенском переулке добрый десяток лет, после чего переехали в купленную ими усадьбу на Спиридоновке. Однако прежний дом не перестает быть связанным с известными деятелями культуры. Здесь селится брат поэта и философа Н. В. Станкевича, писатель и общественный деятель Александр Станкевич. (Кстати! Его фамилией "по ошибке" был назван в 1922 году переулок — столичные власти полагали, что нарекают его в честь прогрессивного Николая Станкевича, главы литературного кружка.) У А. Станкевича составилась небольшая, но весьма ценная картинная галерея, где были произведения итальянцев Гвидо Рени, Гверчино, Джованни Беллини, а также голландских мастеров. В доме часто собирались историки С. М. Соловьев и И. Е. Забелин, писатель и врач Н. Х. Кетчер, социолог и публицист К. Д. Кавелин, литературный критик, переводчик В. П. Боткин. "Собирался избранный кружок людей более или менее одинакового направления, обменивались мыслями, толковали обо всех вопросах дня… С одинаковыми чувствами приветствовали новую эру и вместе сокрушались о последующем упадке литературы и общества".
По воспоминаниям, после концертов в Консерватории, их участники нередко встречались в доме Станкевича. Однажды за ужином собрались музыканты, среди них Н. Г. Рубинштейн, П. И. Чайковский, певица Дезире Арто. Во время застолья с энтузиазмом прозвучал тост, обращенный к Петру Ильичу и Арто — "за жениха и невесту!" Планируемый брак, однако, не состоялся.
Усадебный флигель тоже был постоянно обитаем. Например, в начале 1840-х годов тут квартировал хирург Ф. И. Иноземцев, позднее И. М. Сеченов, тогда студент университета, а еще позднее микробиолог Г. Н. Габричевский.
Архитектор Иван Владиславович Жолтовский прожил в главном доме 33 года, с 1926 по 1959-й. В эпоху авангарда он сохранял традиции неоклассики Серебряного века, дабы в эпоху так называемого сталинского ампира стать корифеем, учителем нескольких поколений советских зодчих.
Следует, разумеется, сказать несколько слов о нынешнем облике усадьбы Сумароковых-Энгельгардтов. Он — этот вид — сохраняется неизменным более полутораста лет, и дата последней перестройки известна совершенно точно, ибо выложена по фасаду: 4 октября 1853 года. Главный мотив весьма пышного лепного фриза — ангелочки-путти на сельскохозяйственных работах. Разделывая фасад подобным образом, неведомый нам, к сожалению, архитектор явно отсылал зрителя к временам барокко. А расположение комнат, вероятно, осталось таким же, как при Боратынском.
…Последние несколько лет здание стояло сплошь закрытое строительными лесами и маскировочной сеткой. Конечно, многим хотелось знать, что за всем этим происходит. Оказывается, к старинному особняку проявило интерес ООО "Валентин Юдашкин". С помощью специалистов были организованы крупномасштабные реставрационные работы — как снаружи, так и внутри. Ныне они завершены, и, как сообщила пресс-служба "Юдашкина", строение станет использоваться для представительских целей.
ПерейдЯ от церкви Малого Вознесения переулок наискосок, мы окажемся возле бывших владений князей Вяземских (ныне дом № 9). Наиболее выдающийся представитель этого рода — Петр Андреевич Вяземский — был блестяще образованным человеком, одаренным поэтом и литературным критиком. В "великий день Бородина" он побывал в составе Московского ополчения под огнем французов. В молодости отличался независимостью взглядов, оппозиционными настроениями, острыми и резкими суждениями. Но позднее поступил на государственную службу, где достиг крупных чинов.
Вяземский принадлежал к числу ближайших друзей Первого поэта России, принимал деятельное участие в его издательских делах. Пушкин очень его любил, считался с его литературными оценками и замечаниями. Свое отношение к князю он, пожалуй, лучше всего выразил в следующем четверостишии:
Судьба свои дары явить желала в нем,
В счастливом баловне соединив ошибкой
Богатство, знатный род с возвышенным умом
И простодушие с язвительной улыбкой...
…Московский почт-директор А. Я. Булгаков, прекрасно осведомленный обо всех городских новостях, рассказывал, что весной 1821 года управитель Вяземского "сделал ему славный сюрприз. Ничего не говоря, из epargens (сэкономленных, сбереженных) доходов купил место в Вознесенском переулке и выстроил князю славный дом, каменный, тысяч в 40". Это и есть теперешний левый флигель на участке, изначально он был двухэтажным, а третий появился в конце XIX века. Участок, приобретенный управителем, был очень мал — "не более твоего кабинета", как выразился тот же Булгаков в письме к брату в Петербург. Посему Вяземский вскоре прикупает соседний, значительно больший участок, где между 1827 и 1829 годами возводит небольшое здание в два этажа — современное правое.
Петр Андреевич в течение многих лет находился в центре литературной жизни Первопрестольной, активно сотрудничал с одним из лучших тогдашних журналов — "Московским телеграфом". В доме князя бывал Александр Сергеевич Грибоедов, читавший здесь свое "Горе от ума". Для бенефиса артистки М. Д. Львовой-Синецкой Вяземским и Грибоедовым совместно был написан водевиль "Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом" (с музыкой А. Н. Верстовского), впервые поставленный на московской сцене в 1824 году.
Александр Сергеевич Пушкин, вернувшись в сентябре 1826 года из ссылки в Москву, дважды читал у друга трагедию "Борис Годунов". Весной 1829 года князь с семейством перебрался на постоянное жительство в Петербург, а большая часть их московского дома стала сдаваться внаем. Так, здесь попеременно обитали помещик и отставной дипломат Д. Н. Свербеев, "великобританский подданный" Уильям Кэй, "корифейка Императорского Московского театра" Прасковья Летавкина. 14 августа 1830 года Пушкин приехал вместе с Петром Андреевичем в Белокаменную и остановился в правом флигеле княжеской усадьбы, глядящем окнами в Вознесенский переулок.
Почти каждый день поэт ездил на Старую Басманную, к дядюшке Василию Львовичу, который был уже неизлечимо болен. Племянник присутствовал при кончине родственника, на отпевании его тела в церкви Никиты Мученика, на погребальной церемонии в Донском монастыре. За сутки до отъезда Пушкина в Болдино у Вяземских состоялся скромный прощальный обед. И здесь Александр Сергеевич записал в альбом своего знакомого Ю. Н. Бартенева сонет "Мадонна", обращенный к будущей супруге Натали Гончаровой. 31 августа коляска, поданная к боковому крыльцу особняка, покатила поэта к городской заставе...
В 1845 году Петр Андреевич окончательно расстался с этим участком. Дом Вяземских дошел до наших дней практически полностью и, в общем, сохранил свой первобытный облик. Весьма красиво то самое боковое крыльцо под ажурным чугунным навесом. После недавно проведенной реставрации особняк засиял в прежнем блеске.
Вот такие истории могут рассказать нам строения старинного московского переулка.
|
|