Анна Токарева
РУССКИЙ ДУХ
|
***
Я не ропщу. Гремите, громы,
Катись лавиною, беда…
Не велики мои хоромы,
Не высока моя звезда.
На всё, известно, — воля Божья,
И мне по силам этот крест.
Тащу его по бездорожью,
И слух ласкает благовест.
Прохладно дерево киота,
Сухие губы горячи,
А за спиной незримый кто-то
В затылок дышит и молчит.
УЛИЦА КРАСНОЙ АРМИИ
Сидели бабы на завалинке
И куры нежились в пыли.
Бежали детские сандалики
По лучшей улице Земли.
Мелькали мальвы, гладиолусы,
Калитки, окна на восток.
И в хвостик собранные волосы
Ерошил встречный ветерок…
Но время коркою асфальтовой
Покрыло прошлого следы;
И за заборами — богатыми —
Газоны, розы и сады.
И как-то горестно, без гордости
Ищу улики прежних дней
Я на окраине Егорьевска,
На Красной Армии моей.
СУМЕРКИ ГОДА
Отсвет холодного неба,
Привкус калины в меду,
Запах горячего хлеба,
Сжатого в этом году,
Грусть обмороженных цинний,
Радость дымящих костров,
Сонность закутанных в иней
Веток и звёздчатых мхов,
Глянцевый блеск гололёда,
Снега наивного хруст…
Сколько у сумерек года
Звуков, оттенков и чувств!
РУССКИЕ ИЗБЫ
От Оки до Двины и Онеги,
От московских до псковских дорог
Ладить лапти, ладьи и телеги
Мог любой на Руси мужичок.
В городах, деревнях — повсеместно —
Хоть парнишка, хоть вовсе малец,
Мог держать и топор, и стамеску,
Был умелец во всём, удалец.
Сколь же русские избы нарядны!
Украшала резьба каждый дом.
Назывался лицом вид фасадный,
А фронтон величался челом.
У окошек Авдотьи и Фёклы
Вышивали и пряли порой.
И сверкали в наличниках стёкла
Словно девичьи очи весной.
Пятистенка, родная избушка,
Ты — праматерь часовен, церквей,
Что от пят и до самой макушки
Вырастали совсем без гвоздей!
На холмах, крутоярах, в селеньях,
Украшая излучины рек,
Возвышались над миром творенья —
Рукотворная радость навек.
Белый свет, он с избою прекрасней,
За порогом расступится тьма.
Словом, что ни деревня, то праздник —
Золотые из сосен дома!
РУССКИЙ ДУХ
— Ты ела гурьевскую кашу?
Слыхала я, она вкусна.
— Не доводилось, баба Маша,
Налей-ка щей из чугуна,
Дай деревянную мне ложку,
Зубок ядрёный чеснока,
Посыпь укропчиком картошку,
Плесни парного молока.
А вместо каши той ванильной —
Румяной паренки кусок…
И вот уже гляжу умильно,
Освобождая поясок.
Наверняка простой крестьянкой
В той прежней жизни я была.
Месила тесто спозаранку
И за водой к колодцу шла,
Ждала любимого с покоса,
Топила баньку горячо,
И расплетала на ночь косы,
Ложась на мужнино плечо.
Тот русский дух даёт мне силы
В лихие новые года.
А то, что каши не вкусила,
То это, право, — ерунда!
***
Идут, совсем не замечая
Бутонов, листьев и соцветий,
Забыв, что были изначально
Они — восторженные дети.
И каблуками стебель мятный
Сминают твёрдо и привычно…
Им безразлично, непонятно
То, что другим небезразлично.
На перекрёстках тьмы и света
Нет постовых и светофоров,
У презирающих заветы
Свои законы и соборы.
И только праведное небо —
Одно на всех. Без исключенья.
Сияет крест. Вершится треба.
И жаждут души очищенья.
ОДИЧАЛОЕ ПОЛЕ
На бескрайней безумной юдоли
Я дарю тебе ласку руки,
Одичалое русское поле,
Где, родное, твои колоски?
Ты грустишь по старинным укладам,
По традициям прошлых веков,
Да по синим пронзительным взглядам
Так любивших тебя васильков,
По бесчисленным грубым мозолям
Тебе преданных пахарей, жниц…
Одичалое русское поле,
Я в бессилии падаю ниц
На дородные сорные травы
И принять никогда не смогу,
Что великая чудо-держава
Покорилась смиренно врагу.
НА ГРАНИ
Игла интриги колет кончиком,
Напёрсток зла настороже…
И всё же вера колокольчиком
Звенит в оттаявшей душе.
Светлеют сумерки угрюмые,
Обид слетает шелуха,
Ныряет прошлое безумие
В непредсказуемость стиха.
И заблужденья, и открытия
Даны нам в жизни неспроста.
Веди, веди меня наитие
Туда, где свет и высота.
На грани веры и неверия,
На грани мира и войны
Раскрасит радости феерия
Мои нерадужные сны.
|
|