Надежда Ступина __ ВЛАСТНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ. О малой прозе Леонида Сергеева
Московский литератор
 Номер 18, сентябрь, 2010 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Надежда Ступина
ВЛАСТНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ. О малой прозе Леонида Сергеева

     
     Рассказы Леонида Сергеева — многоликое художественное пространство, где сплетаются разные человеческие судьбы. Там живут несгибаемые работяги — бывшие фронтовики: "вкалывают" на совесть, подбивают ботинки, слесарят, по праздникам застольничают, поют песни, играют на гармошке, между делом наставляют ребят-подростков и опекают дворняг. Рядом с ними пребывает народ умственного труда — интеллигенция, среди которых пробившиеся и неудачники, счастливые и нет. В воображении мелькают пестрые пейзажи настроения героев с тончайшими нюансами их душевных движений.
     Увлекает богатая палитра живописных жанровых "баталий" и лаконичных мини-сценок с живыми диалогами, в которых и нежность любовных признаний, и озорной юмор, и мещанские пересуды, и пространные философские рассуждения. Чаще всего люди, удостоенные внимания художника, — это стойкие, цельные натуры. Их родина — СССР и всё, что из этого следует: идеалы и испытания. Малая проза Леонида Сергеева — эпос минувшей грандиозной эпохи, в смысле эпической широты изображения судеб героев на историческом фоне. И в то же время каждая индивидуальная история выделена по-особенному значимо. Любимые им литературные персонажи нашли бы себе единомышленников среди тех, кто "населяет" рассказы К. Паустовского, А. Платонова, Ю. Казакова, В. Шукшина. Сближает их повышенное чувство справедливости, сострадание к человеку и животным, некая чудаковатость, "самородность", которая проявляется в желании жить не как "предписано", а как "ведет" душа. Поскольку душа, как известно, христианка, то ведет она к деяниям не ради "живота своего", а ради "други своя". Выражаясь современно, усилия жизни направлены на защиту и посильную помощь "обиженным и оскорбленным". На этом фоне суета, отданная вечной заботе о материальных накоплениях, сулящих собственное благополучие, выглядит мелко, да к тому же, к сожалению, часто сопровождается чванством и душевной глухотой. В христианской традиции твердо изречение: живут люди для того, "чтобы нести тяготы друг друга". Леонид Сергеев — писатель истинно русский, в его рассказах налицо чеховское гуманное внимание к человеку разному: и здоровому, и больному, и успешному, и несчастливцу, и вдохновенному, и разочаровавшемуся. Автор испытал на своем долгом веку всякого, но вынес главное: если и богаты мы, то, прежде всего, уникальным жизненным опытом, опытом исследования самого себя, людей, мира, в котором всем нам приходится пребывать. Сильна власть прошлого, памяти, и свои рассказы Л. Сергеев называет "властными воспоминаниями". "Случаи из жизни" интригующи и, кажется, неиссякаемы. Воспоминания диктуют историю за историей, и автобиографическое "я" слышится даже там, где повествование ведется не от первого лица.
      Сначала это впечатления подростка послевоенной поры, жизненные открытия юноши, когда молодость "рассматривает увлечения чуть ли не как основу жизни, ее сущность". Мальчишеская дружба, пробуждение чувства первой любви, первые и потому самые сильные переживания измены, предательства, досадной ограниченности человеческих возможностей. "Где мне было понять, что есть невозможные вещи" — это уже раздумья поздних лет.
      Далее собеседником читателя становится зрелый мужчина, с которым все время "происходит что-нибудь интересное". Он энергичен, неравнодушен к происходящему вокруг, чувствует себя призванным к чему-то важному, главному, верит, что должен совершить что-то особенное, нужное для живущих с ним рядом. Для него честная работа, друзья, любовь — ценности №1. Таковы были идеалы многих рядовых людей, воспитанных Советами, живущих, как замечает мимоходом прозаик, в "антирелигиозном обществе", и, судя по авторским ремаркам, частенько испытывающих материальную нужду (да так и было, честным трудом сильно не разжиться). На пути неизбежны соблазны, ошибки, поступки, за которые потом становится стыдно и которые уже не исправить. Однако маяком герою-рассказчику все время светит мужская доблесть. В чем она? В искреннем желании помочь более слабым, незащищенным от суровостей мира. Для этого нужно быть сильным. Понимая это, герой Л.Сергеева, строит свою жизнь, самого себя так, чтобы уметь выстоять в любой ситуации. У него крепкие убеждения, принципы. Порядочность не роскошь, а качество, отличающее человека от нечеловека. Хлюпик, нытик — герои не его романа. Люди в его рассказах жизнерадостные, "природные". Путешествия на байдарках по реке, рыбалка, песни у костра, зимой лыжные походы, а в городских застольях дружные веселые воспоминания, которых хватит на всю оставшуюся жизнь. Неслучайно одна из героинь рассказа, судьба которой складывалась не гладко, восклицает: "Наши походы — лучшее в моей жизни!" Стоит заметить, что радость такого рода встреч и общений в предельной искренности и участливости друг к другу, благодаря чему на долгие годы сохраняется теплота человеческих отношений.
      И, наконец, исповедальные диалоги одиноких "стариканов без кавычек". Это обаятельные ворчуны-философы Петрович и Алексеич, за плечами которых длинная нелегкая жизнь (пролетела уж больно быстро — сетуют мужчины). Но они не сдаются, ищут себе дело, отстаивают свои убеждения. Они вместе выпивают, беседуют по душам, не без петушиных "разноголосий", конечно, ну, а скрутит недуг — сразу спешат на помощь друг другу. С уходом Петровича в мир иной, Алексеич остро и неутешно чувствует боль от невосполнимой потери.
      — Желчные люди, законсервировались, не смотрят вперед. Вот Петрович…он всегда… он был лучше всех…
      Досадует старикан на тех, кто, по его мнению, дожили до седых волос и не поняли главного: "надо закрыть дверь в прошлое" и жить полно, каждым новым днем.
      "Закрывая дверь в прошлое", герои Л.Сергеева еще мечтают встретить "тургеневскую" женщину, чтобы испытать с ней на земле неземное, райское счастье. И встречают! Хотя, справедливости ради надо сказать, случаи эти редки. По большей части избранницы повышенного внимания мужчин, удостаиваются впоследствии снисходительного отношения. Слишком многого требует от женщины взыскательная мужская душа! Остается лелеять мечту о необыкновенной встрече. Такой, какая случилась (?) в рассказе "Ангел пролетел". Случилась и не случилась. И было это весной, "разом наступившей", заполнившей газоны цветами, заставившей всех улыбаться. Встреча в метро, из тех мимолетных "чудных" мгновений: он залюбовался, возмечтал — идеал! она улыбнулась благосклонно, издалека и… эскалатор увез их в разных направлениях. Рассказ без сюжета с открытым финалом. Открытой на всю жизнь мечтой о возможном семейном "каждодневном всевозрастающем счастье" с очарованием милых "мелких отдельностей" — пересказываниями новостей за ужином, совместным прочтением вслух, прослушиванием музыки, запланированным летним отпуском… Ангельское виденье растворилось в городском многолюдье, чтобы остаться в романтичном воображении трепетом несбывшегося. Это отзвуки завораживающих неземных мелодий Метерлинка, Грина, Бунина. Рассказ нельзя пересказывать, лучше не цитировать. Это маленький шедевр "самоконструкции", "самосуществования" — вещь цельная, неразборная. Ее нельзя "объяснять", анализировать — все равно, что разрушать. Так изящна она и хрупка. Впрочем, стоит раз почитать, и непременно через время возникает желание вновь вдохнуть аромат весны, почувствовать упоение русским слогом и перечитать прозаические строки, по степени художественного мастерства не уступающие высокой поэзии.
      Бытие наше, увы, бывает отмечено печалями. Есть в книге истории с грустным концом. Тоска от непроходящей обиды, непоправимой беды, тяжелой болезни могут овладевают душой всецело. Боль кажется безмерной, крест непосильным — отчаявшийся человек шагает… в пропасть, затушив свечу. Такие изломанные судьбы скорбным сочувствием отзываются в сердце. Однако, не приукрашивая драму жизни, автор старается при малейшей возможности вывести повествование из теневой минорной тональности к более радостной, освещенной утешительным светом надежды. В рассказе "Заколдованная" не только чувство сострадания, но и тихого восторга вызывает образ больной девушки, легкой, порхающей, "прозрачной". В саду "к ней сразу слетались светляки".
      "— Нина, опустись на землю, — тревожно говорила мама.
      — Мамочка! А зачем?
      И правда, зачем? Если все живут на земле, ведь кто-то должен жить на небе. Как оскудела бы жизнь, если бы не было незаемленных людей".
      Позволим предположить: мысль, выделенная нами курсивом, в свернутом виде есть кредо автора, "изюминка" его "незаземленной" прозы. Кто-то должен подниматься к небесной высоте, хотя бы стремиться ввысь в своих помыслах и делах. И такие есть, стоит приглядеться, может, самому измениться, чтобы откровение не заставило себя ждать и явилось человеку.
      Особые страницы — рассказы о "братьях наших меньших". В сборнике их всего три: "Ночной ливень", "Танцующие собаки, "Трава у нашего дома". Леонид Сергеев — лауреат Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г. Не скажешь, что автор — въедливый зооисследователь, описывающий любопытные подробности образа жизни зверей или рассказывающий выдуманные побасенки про них. Его истории —картинки с натуры, на которых с нежностью изображены заботливые, бережные отношения человека и животного. Будь то веселый, доверчивый козел Яшка, гордый дворовый пес Артем или уморительная, благодарная крыса Лина со своим многочисленным семейством, живущая в подвале, где приходится по воле обстоятельств обитать и самому герою-рассказчику. Он становится как бы поверенным в тайные дела животного мира, отрывающегося не каждому. С деликатностью возможные приятности расточаются любимцам и вызывают в них ответную привязанность. Тогда удается точнее почувствовать предполагаемые ощущения, представления и поступки бессловесных божьих тварей. Главное не мешать и делать все, что в его силах, чтобы четвероногим жилось радостнее и… безопаснее среди людей. Животные платят герою той же монетой — верят ему, играют с ним, танцуют для него. И тем горше рассказчику видеть злоключения верных друзей, в которых виноваты люди и он тоже, потому что не может их спасти, оправдывая себя тем, что "есть невозможные вещи".
      Нельзя не согласиться с тем, что далеко не всё подвластно человеку. Но в его власти вернуться к прожитому. Именно это и происходит в душе автора, главного героя автобиографического очерка "Новогодний подарок", который и завершает настоящий сборник рассказов. Доверяя читателю сокровенные сетования о плохом и хорошем в своей не короткой жизни, писатель с сокрушением сердечным признает, что жил порой безоглядно, и, наверное, его "жестокая расплата ждет на небесах". Ответственно и жутковато подводить "итог"… И не как смиренный лепет христианина, но как весть свыше примешь слова затворника из бунинского рассказа "Скит": "На то и живем, чтобы в грехах каяться". Однако и здесь Л. Сергеев верен себе: не удручает читателя разборкой грязных вещей, каждый сам ответит за свои грехи. На его взгляд, более ценен как в духовном, так и в художественном смысле красивый поступок — и как тут не согласиться с писателем.
      Сюжет не сенсационный. Из соседской семьи уходит муж. И муж-то так: пил, бил жену, не образец для подрастающего сына. Зашел раз, а сын к нему с упреком: не купил билет на новогоднюю ёлку, а к другим ребятам дед Мороз приходил. Отец отмахнулся, ушел. И тут такое… дед Мороз на пороге. Дядя Леша (это он вырядился на радость детскую) блестяще сыграл роль бородатого волшебника, соседский паренек его не узнал, с радостью принял пакет с подарком и с детской доверчивостью попросил: "Дед Мороз, сделай так, чтобы папка снова жил с нами!". Вот этого-то дядя Леша ожидал меньше всего! Но… добросовестно пообещал за деда Мороза: "Постараюсь". Каково же было удивление мальчика (да и дяди Леши заодно)! Отец действительно через некоторое время вернулся в дом (совпадение, конечно). Счастливый подросток никак не мог доказать не верившему в сказки родителю, что к нему и правда приходил настоящий дед Мороз. Все соседи подтвердили. И дядя Леша отверг подозрения в том, что это он был вместо деда Мороза.
      "— Дядь Леш, а ты никуда не уходил?
      — Никуда, Вовка! — сказал я, глядя ему прямо в глаза, твердо зная, что никто никогда не заставит меня признаться в обмане, даже если на меня наведут пистолет".
      Так заканчивается рассказ. Так сквозь туман скорбей проглядывает радуга — святая благодать, исходящая от благородного поступка, подарившего ребенку чудо. Да, автор прав, поступок не геройский, но… достойный подвига. И опять не обойдемся без Чехова. Писатель преклонялся перед людьми-подвижниками. Он писал: "Люди подвига, веры, ясно осознанной цели… нужны как солнце". Книга прозы Леонида Сергеева — подвижнический труд, в котором талант писателя в яркой художественной форме представляет его внушающую оптимизм жизненную позицию: "закрывая дверь в прошлое", открывать и открывать каждый новый день во всех его несуразностях и очарованиях, находить физические и духовные силы двигать эту жизнь к Свету.