Константин Коледин __
Московский литератор
 Номер 22, ноябрь, 2010 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Константин Коледин


     
     "В начале было Слово"
     За долгие века нашего существования, оно, как неутомимый оселок в руках упорного мастера, оттачивало человеческий разум, закаляло его дух, укрепляло плоть.
     Ничто не может быть бесконечным. Долго ли мы будем говорить и слушать друг друга? Долго ли будем хотеть понять? Или, может быть, настанет время, когда золотые жилы наших стихов, вновь растворятся и затеряются в грубой толще дикой породы, как в те времена, когда еще не было речи. Последнее слово опять за Богом.

     
     ***
     Снова машут мне пестрым платком издалека,
     Словно солнечный сон наяву.
     С одиноким веслом по весенним протокам
     Я на лодочке юркой плыву.
     Нависают черемухи белые груды,
     И лучи золотого стекла
     Отражаются в ясной воде у запруды
     И в малиновой капле с весла.
     А на том берегу, голубо и росистом,
     Где желтеет песка полоса.
     Провожают меня переливчатым свистом
     Неопознанных птиц голоса.
     И наученный добрым и горьким наукам,
     Я не знаю, зачем и куда
     По широкой воде и тенистым излукам
     Проплываем с тобой без следа.
     
     ***
     В туче тяжёлой, как глыба,
     Бродит суровый Борей.
     Я — кистепёрая рыба
     Ненаречённых морей.
     Я — неизвестная эра.
     И, среди всех, для меня
     Древнее слово Гомера —
     Песни недавного дня.
     В жизни совсем не случайны
     (И никому не нужны)
     Непостижимые тайны
     Чёрной моей глубины.
     
     ***
     Иная жизнь звездой мелькнет короче мига,
     Другая плавная — рекою без границ,
     А та листается, как книга
     Из разных лет несочетаемых страниц.
     Когда ж тебе настанет час свести итоги,
     Последний ветер принимая с высоты,
     Ты, словно роща, людям выстелишь под ноги
     По всем дорогам разнесенные листы.
     
     ***
     Под неземными голосами,
     Сам и ответчик, и истец,
     На всё последними глазами
     Гляжу — полуживой мертвец.
     И уж, пожалуй, не взыщите,
     Что я — босая коляда,
     Стою и гол, и беззащитен
     Напротив вечного суда.
     Любимых хлопотные руки,
     Поди и сами в той тиши,
     Они бы взяли на поруки,
     Хотя бы тень моей души.
     Я сердце тягостное маю,
     И маюсь болью головы.
     Откуда я уйду, я знаю.
     Куда меня зовёте вы?
     
     КРЕСТЫ
     Я двум крестам служу на деле
     И послабленья не прошу.
     Один ношу на голом теле,
     Другой по жизни проношу.
     И пусть душа укрыта в платье,
     Судьбой протёртое до дыр.
     Один — священное распятье,
     Другой— семья и Божий мир.
     Я дел своих не обеляю.
     Его о лишнем не молю.
     Тот, что ношу — благославляю.
     Тот, что несу — люблю.
     
     ***
     И сотни раз во сне я жить пытался:
     Не сгинуть под подковами копыт,
     И ватными руками выбирался
     Из-под воды, из-под бетонных плит.
     И в эти нестерпимые минуты,
     Когда бежать, когда спаситель — Бог,
     Но на ногах моих вязались путы,
     И я ни звука выдохнуть не мог.
     И в самый миг, когда в бою бесплодном
     Я погибал в удавке чёрных сил,
     Вдруг просыпался в ужасе холодном.
     И был спасён. Но кто меня будил?
     Кто протянул спасительные руки,
     Кто дал ему неслышимую весть,
     Кто вызволил меня из этой муки?
     Ведь я не мог и слова произнесть.
     
     
     "И равнодушнаЯ природа…"
     А.С.П.
     Звезды погибшей продолженье —
     Ещё летит далёкий свет,
     И к нам приносит отраженье
     Того, чему помину нет.
     И тучи теменная крона
     На час притушит ясный день.
     И солнца явится корона,
     Когда его закроет тень.
     И отраженье из колодца
     Глядит обратно на звезду.
     И зеркало не поддаётся
     Ни восхищенью, ни стыду.
     Природе,созданной от века,
     Равны и колыбель, и морг.
     И только сердцу человека
     Нужны и горечь, и восторг.
     
     ***
     В молочный вечер, в час туманный
     Зари душистой полусвет,
     Как будто бы мне веет банный
     Её берёзовый букет.
     Мне в спину хвоей дышут ёлки,
     И от костра пекут лучи
     Так, словно я на верхней полке
     У жерла каменной печи.
     На слюдяных, парных протоках
     Застыли тени тишины.
     И колокольчики на донках,
     Как снайперы напряжены.
     И темень кажется просторной:
     Ни звёзд, ни лунной борозды,
     Когда сидишь у этой чёрной,
     Почти невидимой, воды.
     
     ***
     Я с каждым днём гляжу всё строже
     На то, чем сердце не болит.
     Мне память верная дороже
     Того, что завтра мне сулит.
     И ухожу, как для причастья,
     От празднословий и утех.
     Мне нынче прежние несчастья
     Милей, чем будущий успех.
     И не смутить меня ни адом,
     Ни хмурым лезвием ножа.
     И если завтра будет надо,
     Уйду в ночные сторожа
     И никогда, скажу при этом,
     Не рыскал у больших дверей.
     И, что остался бы поэтом
     При всех раскладах козырей.
     
     ***
     Не зная, из какого края,
     Сама не ведая куда,
     Летит, пространство распирая,
     Солнцеподобная звезда.
     Сияя силою нетленной
     Среди невидимых полей,
     И где-то на краю Вселенной
     Господь укажет место ей.
     Пройдут её, другие леты,
     И через миллионы лет
     Она родит себе планеты
     И, может, множество планет.
     И где-то разум зародится
     У никому не мнимых рас.
     И будет он, как мы, светится,
     Не зная ничего о нас.
     И как им страшно в одиночку,
     Сквозь галактический мороз,
     Глядеть на Солнце,как на точку,
     Средь миллиардов прочих звёзд.
     
     СЛОВА
     Когда мне было… Сколько же мне было?
     Ну, вобщем, я ещё не умирал.
     Тогда мне сразу столько солнц светило,
     Что я их по желанью выбирал.
     Когда мне было… Да не очень много.
     Я по бумаге кубарем летел.
     Я блефовал и фокусничал слогом
     И ворошил колоду, как хотел.
     Когда мне было… ну, ещё не старость.
     Я вил из слов бессмертную пращу,
     Они со мной и бились и смеялись,
     Как нынче с ними старюсь и грущу.
     Сейчас остались мне одни оглядки,
     И я слова, как ситечком, цежу.
     Теперь они со мной играют в прядки,
     А я вожу.
     
     ***
     На последнем наборе дыханья,
     Пересилив глухую межу,
     Я лежу на краю мирозданья
     И в бездонную пропасть гляжу.
     И прощальной душой обояны,
     И живому живые пока,
     Подо мною пестреют поляны,
     Надо мною стоят облака.
     И атласного голоса глаже,
     Вспоминая своё бытиё,
     Где-то женщина вспомнит и скажет
     Позабытое имя моё.
     
     ***
     Быть может, любовь — это тихий волнующий шорох
     Ладони прохладной по тёплому шёлку плеча.
     А может быть, взрыва во тьме ожидающий порох
     Иль взятый впервые на свадьбе стакан первача.
     В бессонной ночи соловьями сверкают поляны,
     К ней песни слетают — былиннее всех небылиц,
     По зову её приземляются аэропланы
     У самых далёких, у самых зловещих границ.
     Над ней полыхает волос золочёная грива,
     На ней расцветают неистовых глаз васильки.
     Она безрассудна, лукава, смела и игрива,
     И гонит, и манит движением круглой руки.
     Ты ходишь за ней со счастливой судьбою в обнимку.
     Ты даришь ей книги, духи, дорогое бельё.
     … Она надевает на пальчик кольцо-невидимку
     И нет уж её.
     
     ***
     В эти дни на поля, на застывшие рощи
     Декабри, январи, феврали
     Отпускают седые, студёные мощи
     Над моей половиной земли.
     И жгутами свивают свирепые вьюги
     Синегубые ветры зимы,
     И грядами лежат ледяные заструги
     От Архангельска до Костромы.
     И не чуешь ли ты у себя под ногами,
     Не сдаваясь зиме ни на миг,
     Ожидая весны, подо льдом и снегами
     Улыбается светлый родник?
     
     ***
     Я стиху отслужил безвозмездно,
     Сколько было души и ума.
     Надо мною беззвёздная бездна,
     Подо мною бездонная тьма.
     И подругу, и друга, и брата —
     Никого ни за что не виня,
     Покидаю теперь без возврата,
     И они покидают меня.
     Чтоб, спустившись тропинкой отлогой,
     Где кончается солнечный луг,
     Посидев перед вечной дорогой,
     Без стыда оглядеться вокруг.
     Потужу о себе и о Боге,
     И меня уведёт без следа
     По уже бесконечной дороге
     Беспоминно, совсем, навсегда.
     
     ***
     Тьма в июне меж зорь все короче,
     Разливает по сердцу елей.
     Подмосковные черные ночи
     Мне любых немосковских белей.
     Я в атласную полночь густую
     Между звёзд, словно ангел, лечу.
     Я в ладонях несу золотую
     Для святого причастья свечу.
     Вот и звёздная тает пороша,
     Утопая в последней мольбе.
     Горяча эта ясная ноша,
     Да не жжёт она пальцев тебе.
     
     ***
     Как люльки из слоновой кости
     И накрахмаленных кистей,
     К нам облака вплывают в гости
     Из сопредельных волостей.
     Как будто вышивка меж пялец,
     По небу синего синей
     Всё из прозрачных покрывалец
     И кипячённых простыней.
     В них лета жаркого услада.
     Как гуттаперчевый сосуд,
     Для изнывающего сада
     Они гостинец принесут.
     И вот уж на тропе горячей,
     Где без обувки не пройдёшь,
     Такой босой, такой щенячий,
     Такой слепой и тёплый дождь.
     
     ***
     Слава маю.
     Я себя не маю.
     Головы победной не ломаю.
     И моя веселая палитра
     Жаждет от пол-литра до пол-литра.
     И стихов полуночную стаю
     Я на свет поутру выпускаю —
     Те звенят, как греческая цитра.
     Постепенно,
     Ласково и пенно
     Море мне подходит под колено.
     Мне сегодня черный куст рябинный
     Ранит ветер хваткой ястребиной
     И с копен разбрасывает сено,
     Словно рвется из земного плена,
     Как поэт с утра на запах винный.
     Вновь не спится.
     Как бы мне не спиться.
     С черепка съезжает черепица.
     Я лежу печально и убого
     И молю о милости у Бога,
     Чтобы он простил, как говорится,
     Чтобы мне позволил притулиться
     У Его приветного порога.
     
     ***
     Мне вновь вещает верность и покой,
     И свет любви пронзительный и больный,
     Стиха родного рокот колокольный,
     Отеческое небо над Окой.
     Где, отводя предутреннюю тень,
     Восходит солнца скиния святая.
     Она, зарю лучом переступая,
     Выводит за собою новый день.
     Чего он нам укажет? Путь каков?
     Иль нас накроет туча грозовая?
     Иль снова улыбнёмся, уплывая
     Под парусами белых облаков.
     
     
     ***
     Ясный вечер зазывает на прогулку.
     Всё густея понемногу, посмотри,
     Раскрывает ночь бесценную шкатулку
     И любуйся ей бесплатно до зари.
     Там нанизаны и яхонты, и перлы,
     Пораскинуто несметное добро.
     И луны, отягощённое без меры,
     Манит вечно молодое серебро.
     Там медведиц потаённые берлоги.
     И неезжены, не хожены пешком,
     К ним высокие небесные дороги
     Пересыпаны хрустальным порошком.
     Но восходит утро с новою заботой.
     Проясняются и воздух, и вода.
     Покрывается шкатулка позолотой,
     А богатство пропадает без следа.
     
     ***
     Ночью даже ворона не крачет.
     Я один, без друзей и вина.
     Тишина за оконницей дачи
     И на сердце моем тишина.
     Всё не так. Ни простить, ни проститься,
     Ни покаяться. Глупые сны.
     Что хорошего может присниться
     На полтинник дешёвой луны.
     Вдоль дороги глухие заборы.
     Эта полночь стерильно чиста.
     Тяжелы на оконницах шторы
     И такая вокруг пустота.
     Отцветают запретные маки,
     Зарастает осотом межа,
     Только брешут ночные собаки
     И в обнимку храпят сторожа.
     
     ***
     К нам ото всех сторон земли
     Плывут в небесном океане
     В узорах пестрых одеяний
     Невиданные корабли.
     И день, прозрачней, чем слюда,
     Прощальным заревом заката,
     Как невозвратная утрата
     Тебя овеет навсегда.
     Зарёй сменяется заря
     И дальше будет жизнь катиться.
     Мышкует красная лисица
     Лисицу ловят егеря.
     И скоро, вновь из пустоты,
     Сквозь утра дышащего роздымь
     Перед зарёю меркнут звёзды
     И загораются цветы.
     Свободы в век не обрести.
     Ведь в кандалах, на вольной воле,
     Как будто перекати-поле,
     Земля не ведает пути.
     
     СТЕПЬ
     По степи ко мне не путь, не тропа.
     Надо мною ждет добычи скопа.
     Тёмный крест её в зените завис,
     Вдруг он сложится и выстрелом вниз.
     Солнце белое, мне глаз не слепи.
     Я с полвека уже не был в степи.
     Ты меня за дальний край не зови,
     Я давно уже не сох от любви.
     Слаще сахарных арбузов и дынь,
     Душегубная седеет полынь.
     По обочинам по плечи стена.
     Не твоя ли это, брат, седина?
     Словно в юность возвращаюсь назад.
     Снова степь меня встречает, как сад.
     Вот уж, Господи, какая судьба —
     Когти в сердце мне вонзят ястреба.
     
     КУКУШКА
     Как безнадежно кукованье —
     Слепого сердца колотьё.
     Как невозвратно расставанье
     На беспоминное житьё.
     Судьба судьбы не перепрячет:
     Для них ни лжи, ни тайны нет.
     Беда беды не переплачет
     И не погасит белый свет.
     И эхо дальнее не тает
     И улетает за Оку.
     И долго там ещё витает
     Её сиротское "ку-ку".