Галина Зеленкина
МНЕ БЫ СПЕТЬ О ЛЮБВИ…
|
***
На осколках разбитого счастья
о любви пишет песни судьба.
Обвиняя меня в соучастье,
марш победный играет труба.
Мне бы спеть о любви, только в ноты,
как ни силюсь, увы, не попасть.
Непривычны для слуха длинноты,
а для краткости, словно напасть.
Нотный стан расчленён на аккорды,
во главе со скрипичным ключом
то стаккато с легато, то форте
с ля-диез говорят ни о чём.
***
Разбудите меня на рассвете,
я хочу видеть алость небес
и, связав из лучей солнца сети,
как накидкой, укрыть спящий лес.
Разбудите меня, даже если
я взбрыкну и лягну, не беда!
Мне всю ночь снились Леннон и Пресли
и сбежавшего счастья года.
Разбудите меня, не обижусь
за прерывистый сон неземной.
Я во сне часто с юностью вижусь,
что никак не простится со мной.
***
Снова радуги лета
заблудились во мгле.
Не нашлось капли света
у людей, что во зле
жизнь мою запрессуют
на стандартных клише
и меня криком всуе
полоснут по душе.
Сорок пятое лето
в обручальном кольце,
две морщинки из света
на усталом лице.
***
Я не скажу ни да, ни нет словами,
но понял ты по выраженью взгляда,
что уже стала пропасть между нами,
и больше стало света, а не смрада.
Я не скажу ни да, ни нет, но руки
так нервно теребили край платочка,
что понял ты, как иногда от скуки
бранятся и разводятся. Всё! Точка!
Я не скажу ни да, ни нет… До гроба
своим верна я буду обещаньям.
Но ты меня не слушай и попробуй
не превращать свидание в прощанье.
***
Вдох и выдох, чёт и нечет —
раз, два, три, четыре, пять.
Кто коньяк пьёт, а кто лечит
тех, кто любит выпивать.
Вдох и выдох, нараспашку
и рубашка, и душа.
Продаёт их дворник Яшка
за два ломанных гроша.
Вдох и выдох, хрип последний…
Уберите крест с лица!
Душу продал дед намедни,
бес попутал продавца.
***
Так неожиданно, так вдруг,
как выстрел в голову и в сердце,
уходит самый лучший друг,
открыв ногою в небо дверцу.
***
Я сегодня в бедном прикиде…
Что поделаешь — жизнь такая!
Череп в фетре, а бёдра в твиде…
Новой моде не потакая,
одеваю себя по средствам,
что назначил собес за труд,
Не горжусь с бизнесменом
соседством,
а горжусь тем, что рядом живут
ветераны войны,
незабвенны
дорогие мои старики.
Тот, кто стал у войны вечно пленным,
не смахнёт честь и совесть с руки.
***
Старый домик с ослепшим окном,
где я, помнится, раньше жила,
без жильцов сохранился с трудом
средь развалин большого села.
Куст калины под тяжестью лет
наклонился до самой земли,
где бурьяном зарос жизни след
без заботы людской и любви.
Только ветер гуляет, как встарь,
что ему нашей жизни разлад…
Это время судьбы календарь
то вперёд пролистнёт, то назад.
МОЛИТВА ДОМУ
Мой старый дом, к тебе издалека
пришла я запоздалым покаяньем…
Сочтёт ли боль души, что велика,
достойной вечной памяти страданьем
вселенский суд, вердиктом в небесах,
добро и зло, измерив на весах.
Иль, как всегда, по важности черёд,
иль, может быть, вернее — по ранжиру?
А если я не пламень и не лёд,
а если я бешусь порою с жиру,
то кто мне руку помощи подаст?
Кто за валюту совесть не продаст?
Мой старый дом, к тебе издалека
пришла я запоздалым покаяньем,
чтоб помолиться… Вот моя рука
лоб троеперстьем крестит, ожиданьем
и трепетом наполнена душа,
и я на небо, глядя, чуть дыша,
молюсь, молюсь, молюсь, и вновь молюсь,
чтоб, заглянув в себя, увидеть грусть…
МОЙ КРЕСТ
Свой крест тяжёлый,
не по силам,
несла, сгибаясь пополам.
Но послабленья не просила,
пусть мне воздастся по делам.
Боюсь упасть, надежды мало
на искупление грехов
той добротой, что я давала
словам непризнанных стихов.
Как наказание, награда —
за семь небес ниспослан рай,
за семь кругов земного ада —
скатёрка, соль и каравай.
Добро пожаловать, блудница,
на торжество высоких рифм!
От крутизны рябит страница —
то интеграл, то логарифм.
То букв, то чисел извлеченье,
то строк хвалебных передел,
то злых речей кровотеченье,
то зависть тех, кто не у дел.
Всё есть и будет, как обычно,
огонь в крови и в сердце лёд.
И гений выступит публично,
и бездарь в чашу яд нальёт.
С годами крест мне
стал по силам,
не сняв его с прямой спины,
я милым кланяюсь могилам
и чту преданья старины.
Ведь я такая же, как прежде,
и, веря в жизни существо,
молюсь неистово в надежде
увидеть правды торжество.
***
Осень сердце моё не остудит,
не остудит мне душу зима.
Верю я, что когда-нибудь будет
ценность денег не выше ума.
Верю я, что когда-нибудь после
залпом выпитой рюмки вина,
кто-то скажет: — Я был вчера возле
дома женщины той, чья вина
заключалась лишь в том, что от жажды
всем законам земным вопреки
в одну реку смогла войти дважды,
не меняя теченья реки.
О СЛОВАХ
Пусть говорят, что ничего не значат
слова, что несерьёзными зовут.
Их, как монетки, нам дают на сдачу,
на них не купишь радость и уют.
Они пусты, в них нет огня и страсти,
духовной жажды им не утолить.
Но не всегда бывает в нашей власти
словам любви наполненность дарить.
И не всегда приходиться нам верить
словам серьёзным, сказанным шутя.
Пусть говорят — воздастся всем по вере.
Пусть говорят — я верю, как дитя.
|
|