Николай Тарасов
КАК ЖЕ ДАВНО ЭТО БЫЛО...
|
***
Как милость Богом нам дана
Земная жизнь — Вселенной чудо.
Противоречий с виду груда,
Что не распутать без вина.
Как милость Богом всем дана
Земная жизнь, причём одна…
Как милость Богом нам дана
Возможность выбора дороги:
Судьбой отмечены пороги
На речке жизни, что без дна.
Как милость Богом всем дана
Земная жизнь, причём одна…
Как милость Богом нам дана
Возможность продолженья жизни,
Нам в наших детях…после тризны,
Когда закончилась она.
Как милость Богом всем дана
Земная жизнь, причём одна…
Как милость Богом нам дана
Земная жизнь — для всех награда,
И нам прожить её так надо,
Чтобы звенела, как струна.
Как милость Богом всем дана
Земная жизнь, причём одна…
***
Весны дыхание парное
Здесь явно было чуть размыто:
Сквозь ветки небо голубое
Лилось как-будто через сито.
Донизу свет не доходил,
Его для всех здесь не хватало.
И как тепло лес ни делил,
Земле его недоставало.
Здесь снег лежал…вернее, льдина:
Сплошной каток вокруг берёз.
Зелёных кедров половина
В воде стояла…каждый мёрз…
Зверьё — живое, здесь молилось,
Просило Бога об одном:
Чтобы Весна к ним вниз спустилась,
Согрев их всех своим теплом…
В лесу я был часок, не боле,
И, признаюсь, весьма продрог…
Но в те молитвы (плач от боли)
Вплести свой голос всё же смог.
***
"Гжелью" расписанный город,
Синий от ветра как снег,
Старцем, закованным в холод,
Смотрит на нас из-под век.
Окна-глазницы слезятся:
Снег вперемежку с дождём.
Где уж над ним надсмехаться?
Сами к тому все идём…
Как же давно непогода!
Вот тебе месяц — апрель…
Что-то случилось с природой:
Видно запала на "Гжель"?
***
Опьяненный вечерним закатом,
Я бреду по степи наугад.
Ноги движутся сами куда-то
Под негромкие песни цикад.
Лижут пятки духмяные травы,
Нос щекочет, поднявшись, пыльца,
И она же, себе для забавы,
Лепит маску, чертовка, с лица.
Солнца съел горизонт половину,
Под ногами уж склад из теней.
Задышала прохлада мне в спину,
Выбивая тепло из камней.
Свежий воздух, как палка мешая,
Я иду в неизвестность… босой…
А над степью — от края до края
Стяг багровой горит полосой…
***
На небе штопая прорехи,
Дождит июль всё по ночам:
Не придирайтесь к мелочам —
Свои скрывает он огрехи.
Дожди те — капли по рукам…
Игла в них молнией мелькает,
Но всё равно не успевает
Июль заплатки ставить сам.
День — не помощник: сын — не дочь,
Болтлив к тому же, как сорока.
Короче, с ним одна морока!..
Другое дело, дочка — ночь…
***
Я ранних птах не слышу пересвиста
Повисла ночь на сгорбленных кустах.
Ещё вчера здесь каждый был солистом,
А ныне утром всех опутал страх.
Упало ночью небо на подворье,
Вот-вот разверзнется небесная здесь хлябь…
Какая тишина! Кукушкино злословье
Лишь сотрясает воздух, словно рябь…
***
Месяц, в авоське висящий,
В лужах — осколки небес,
Ветер, осенний, щадящий,
Дувший не сбоку — в отвес…
Нити тропинок ветшалых,
Ночь, как сплошная беда,
Горечь от слов запоздалых —
Всё это было… тогда…
Как же давно это было…
Всё здесь не так как в ту ночь.
В небе не Месяц — Ярило
День продолжает толочь.
Дети — цветы нашей жизни —
Носятся в парке гурьбой…
Всё здесь не так — только вишни
Вспомнили встречу с тобой…
***
Опять — безмолвие ночи!
Я вновь один в пустой квартире,
Да и во всём огромном мире,
Хотя бы свет, мне кто включил…
Лишь — снег идёт!
Во тьме — кружится…
Под шёпот этот мне не спится,
Закрыл бы кто, ему там рот…
Но — нет!
Безмолвие кругом,
Давно уж, спит огромный дом —
Один лишь я не обогрет…
Давно, лишь только из окна,
Я вижу — мир! (который — внешний)
А снег, увы, идёт нездешний.
Но в этом не моя вина…
Я здесь родился …инвалидом…
Отца и матери, уж нет
И я, неполных двадцать лет,
Здесь наслаждаюсь этим видом…
Как снег — кричит!?
Холодный, сильный…
(А снегопад, и впрямь, обильный)
Скажите, пусть он замолчит…
Но снег — идёт!
Во тьме — кружится…
Под шёпот этот мне не спится,
Закрыл бы кто, ему там рот…
***
Свеча погасла, не горит,
Тьма лик иконы закрывает,
Мужчина с Богом говорит
И ничего не замечает.
Молитв, не зная ни одной,
Он говорит с ним так, как может:
С открытой, плачущей душой
И с верой в то, что Бог поможет.
Слеза стекает по щеке,
Торочит путь свой к подбородку,
Она уже на языке,
Но сушь во рту терзает глотку.
Мужчина в голос говорит,
Но сам того не понимает:
Душа его о той болит,
Что под ножом сейчас рожает…
Пришёл впервые к Богу он
Просить за них: жену и сына.
Звучит его молитва-стон,
Как распрямлённая пружина…
***
Заменила полночь дату —
День в историю ушёл.
Месяц скрылся, чёрт, куда-то,
Уступив вдруг тьме престол.
Хохотнула туча-сводня,
То была её игра:
Было миг назад — сегодня,
А сейчас уже — вчера!
Всполошились, правда, звёзды
Вместе с братом, чай, росли,
Но уж было слишком поздно:
Сутки новые… пошли…
***
В военном билете отца
Записано коротко, просто:
Прошёл, мол, войну до конца…
(Мой папа был малого роста)
Вступил в первый бой на заре,
В тот день, нам всем памятный, летом…
А было ему в той поре
Лет двадцать, (чуть — больше) при этом.
Война обожгла все сердца:
И мамы, и тёщи, и тестя…
В телах их остатки свинца
Как бусинки-ягоды в тесте.
Они — не любили войну!
(О ней вспоминать не любили…)
Но как же любили страну,
В которой все четверо жили!
Был в жизни отцов день святой:
Девятое мая — Победа!
Когда по щекам их слезой
Катились и радость, и беды…
В тот день им прощались грехи,
(Ведь плакали с женами вместе)
В тот день я читал им стихи,
Как будто их прошлого вестник.
Давно уже нет…четверых…
(Война забрала их удачу)
Но я в День Победы за них,
Как прежде, пью водку…и плачу…
|
|