Людмила Щипахина
СТИХОТВОРЕНИЯ
|
В наше смутное время, эпоху крутых перемен и размежеваний, только генетическая память и духовное единение не позволят нам исчезнуть из истории, раствориться, кануть в небытие...
ПОЭТЕССЕ С.
Поэты не хвалят друг друга,
Завидуя желчно и зло.
Не будем крушиться, подруга,
Такое у нас ремесло...
Глядят со скучающим жестом
На стих — как считают ворон,
Хоть видят, каким совершенством
Пророческий слог озарён.
Таланта живую природу
Глухим равнодушьем не сжечь!
Хоть нас не пускают к народу,
Но эхом разносится речь!
Бегут золотые ступеньки,
Разносится звёздная весть...
А им — лишь награды да деньги.
Какая ничтожная честь!
Ну что ж, помолясь небосклону,
Чуждаясь фальшивой игры,
Мы вновь принесём Аполлону
Священные наши дары!
РАБЫ
Мы рабы на пожизненной вахте.
Мы устали от гнёта и зол
Где Атилла?
На собственной яхте!
Где Спартак?
Проигрался в футбол.
Бессловесны мои однолетки,
Дух бунтарский трусливо погас.
Стенька Разин — с пивной этикетки
С отвращением смотрит на нас.
Отвернулась презрительно Муза
От рабов с покаяньем в глазах.
Робин Гуды — с дипломами Вузов
Не воюют в российских лесах
Дальний отблеск высоких примеров
Нас не вынет из муторной тьмы.
На каких современных галерах
К послушанью прикованы мы?
В этом грозном и яростном мире
Нас святое возмездье найдёт!
Нас добьют. Нас замочат в сортире.
А Отечество нас проклянёт!
ВОСПОМИНАНИЯ О ПОЖАРАХ-2010
В закоулке земного шара
Посреди угара и чада
Я стою в глубине пожара.
Я стою — в преддверии ада.
Пеленою закрыта плотной,
Словно вечной русской печалью.
Мои плечи в золе залётной
Мои волосы пахнут гарью.
Через просеку, через поле
Я спастись уже не успею.
На горящем моём подоле
Огневые пылают змеи.
Нагрешила, видно, немало…
Никого собой не согрела
Только лишь от стыда сгорала
Да в трудах, как всегда, горела.
Это я проходила мимо,
На беду — отвечая шуткой.
И теперь в преисподней мира
Задыхаюсь от гари жуткой.
Это месть земная по праву.
Отдалённый отблеск прощенья.
Эту огненную отраву
Принимаю как очищенье.
НОВАЯ СКИФИЯ
Признаём себя — в оккупации
Жертвы хитрости и коварства...
Это осень великой нации,
Сокрушение государства.
Безответные, безразличные,
Оклеветаны днями грешными,
Позабыли заслуги личные
И глядим в пустоту кромешную.
Все пути заросли корягами.
Все надежды — пустыми мифами.
Не Россия мы, а ВАРЯГИЯ.
Или даже — НОВАЯ СКИФИЯ.
Грабежей золотые отстойники,
Христианских свечей огарки...
И кругом — Соловьи-разбойники
Под названием — олигархи.
Спит Алёнушка возле камушка
В сонных душах — тоска и мрак.
Из героев — один Иванушка,
Да и тот — последний дурак.
ГОВОРЯТ
Говорят, что Россия
Разделится вскоре на зоны:
Будет Север — Норвежским,
А Юг — доминьон Аризоны.
Будет Дальний Восток
Заселён и вполне обитаем
Под эгидой Японии,
Под многолюдным Китаем.
Слух уже уловил
Торжество отдалённого гула...
Под луною Кавказа
Освоились дети Стамбула.
Сквозь беспамятство лет
Удручая видением душу —
Стал Уральский хребет
Минаретом, упавшим на сушу.
А Сибирь удалая,
Её золотое пространство?
Говорят, ей подходит
Какое-то южное ханство...
Говорят, говорят,
Посылают отраву вестей.
Говорят, говорят,
Ведь язык, говорят, без костей.
А ещё говорят —
Не к добру олигархи икают,
И не ведая срама
К оружию нас подстрекают.
Чтоб взорвалась Россия
Под небом своим синеоким
Не бессмысленным бунтом
А бунтом святым
И жестоким!
ОНИ И МЫ
Штампуя решенья и даты,
С душой, провалившейся в ад,
ОНИ заседают, где надо,
Присвоив продажный мандат.
Коварные эти везенья
Окутаны в денежный мрак.
Невидимый орден презренья
Приколот на модный пиджак.
А жизнь — и темна и бесславна
В авариях, взрывах, слезах...
Седеющий пепел Беслана
Лежит на её волосах.
От НИХ — МЫ по-рабски зависим
Хоть Им НАШИ беды не в счёт.
Дворцы Их взмываются к высям
И нефть по карманам течёт.
Хоть ростом — не больше напёрстка
А духом — не выше тюрьмы,
ОНИ — одинокая горстка.
А толпы молчащие — МЫ!
* * *
Мой кров убог, скупы одежды,
Пустых идей — ненужный хлам...
— Подайте два гроша надежды
С щепоткой веры пополам.
Когда страна всемирной шайкой
Разорена, разъята нить,
Мне не зазорно попрошайкой
Точнее — нищей духом быть.
Мне, независимой от хлеба,
От благ, от моды, от вождя
Достаточны — кусочек неба
С прозрачной пригоршней дождя.
О мир, разорванный на части,
Молитву сердца улови:
Подай мне толику участья
С солёной капелькой любви...
Стою у Русского Собора,
К Кремлёвской прислонясь стене.
Нет в нищенстве моём позора
Подайте милостыню мне...
* * *
Ну, где ваше честное слово?
Куда от меня подались?
И нет — ни того, ни другого...
А помнится, в дружбе клялись.
А помнится — пили и ели,
И верность крепили по гроб.
И вот заметают метели
Меня в одинокий сугроб.
Так исподволь и благородно
Судьба извещает, что я
Отныне и присно свободна
От дружеских уз бытия.
Мрачна предзакатная зорька.
Спускается темень в овраг.
Но мне отчего-то не горько.
И даже не грустно. А так...
ЗАГАДОЧНАЯ РУССКАЯ ДУША
Недаром привела судьба к победам,
Нить чудных дел сплетая не спеша...
Наполнена неизъяснимым светом
Загадочная русская душа.
Он вела безумцев за три моря
Надеждой раздувая паруса.
Он сивухой запивала горе
И налегке — взлетала в небеса.
В её глубинах вековой философ
Стоял на страже доблестных трудов.
Ей было имя — Пушкин, Ломоносов...
И клич ей был: Гагарин, Королёв!
Терпением обиды сокращая,
Когда тускнела жизнь, едва дыша,
Зачем всё выносила, всех прощая,
Загадочная русская душа?
Зачем она в добре неутомима,
Не ждущая взаимности в ответ?
Зачем любовью обняла полмира,
Сама испепелённая от бед?
Не страшно ль ей на этом белом свете
Где стонут будни, маясь и греша?
Но ничего на это не ответит
Загадочная русская душа.
СНОВА В ПАРТИИ
Не признающая середины,
Не перепутав, где низ, где высь,
Я снова в партии! Где все едины,
Кто Русью помазанные, родились.
Кого соратники — не забыли.
Кому чужие кричат — Ату!
Кого презренно зовут — "простофили"
За бесконечную доброту.
Тайфун корысти крепчал и веял
Над веком фальши, вражды и зол...
Я в партии тех, кто пахал и сеял
Я в партии тех, кто гол, как сокол
Не аналитик крутых моментов
И не профессор прокисших щей —
Я партии тех немногих процентов
Кто видит глубинную суть вещей.
Я в партии критиков перестройки
Я в партии тайных её полков.
Я в партии самых честных и стойких
И самых преданных бедняков.
* * *
Рвётся, обвязавшая пространство,
Каждая связующая нить...
В мире, где царит непостоянство,
Надо одиночество любить.
На пиру похмелье — не на тризне.
И лампада в небе зажжена.
Это — я! Я — есмь! Я — воля к жизни!
Это мне внимает тишина.
Говорят, под вспышки революций
Где-то правду видели в гробу.
Сообщают — самолёты бьются.
Вылетают замыслы в трубу.
Я — вдали. Я вижу сон глубокий,
Бесконечный купол голубой.
Белый парус, путник одинокий,
Странник, очарованный судьбой...
О, не покидай услада жить
Вдалеке от бренного экстаза!
...Надо одиночество любить.
И беречь от воровского сглаза
Чашу бытия неспешно пить
В век, что обворован и оболган.
Надо одиночество любить.
Горячо и жадно. И... недолго.
ОДНО ПОКОЛЕНЬЕ
Пришло к сокрушенью — одно поколенье
И стало мишенью — одно поколенье.
Убито оно и отпето заранье.
Ходячие жертвы — сплошное закланье.
Чужого безумия страшная кара.
Свидетель беды, очевидец кошмара.
Одно поколенье, где звёздные речи
Гремели под стоны и звуки картечи.
Одно поколенье погибло в погроме.
Убило монарха в Ипатьевском доме.
Растёрло горячую кровь по паркету.
В небесную синь запустило ракету.
Утопия века и верная вера.
И доблесть поступка, и вызов примера.
Все краски и блики смешала натура...
Одно поколенье, а столько сумбура!
Одно поколенье! Спаси его, Боже.
Оно ещё всё не исчезло, похоже...
Но время проносится, в пропасть толкая...
За что же нам выпала участь такая?
ЧУЖИЕ ИМЕНА
Наверно, Мария-Сотела,
В тебя Рональдино влюблён?
А впрочем, какое мне дело
До этих далёких имён!
Но ветер, смешно и сердито,
Возникнув, как звёздный герой,
Стучится в окно: "Анхелита!
Фернандесу двери открой!"
О, как бесполезно, напрасно
С какого-то давнего дня
Отравлена речью испанской
Далёкая память моя.
Зачем, средь земного угара
В какой-то холодный апрель
Хлестнёт ветерок: "Че Гевара !"
А сердце ответит: "Фидель..."
Среди городского асфальта
На склоне туманного дня.
Мне видится профиль Освальдо,
И Педро седлает коня...
И так же, быть может, Россия
Приходит в чужие края
К тебе, дорогая Лусия,
Далёкая тёзка моя.
* * *
На перекрёстке узком
У берега реки
Дерутся русский — с русским,
Мелькают кулаки.
За морем-океаном
Смеются мудрецы:
— Сошлись Иван с Иваном,
Как бешеные псы.
А по телеэкрану
разносится позор:
Кричит Иван — Ивану:
— Подлец, предатель, вор!
Страна бедой обьята.
Последний луч погас.
Опомнитесь, ребята,
Не зря стравили вас!
Ужель дойдём до точки,
Не ведая стыда?
Ужель поодиночке
Исчезнем навсегда?
И скроют нас бурьяны
И проклянут века
За то что мы, Иваны,
Валяли дурака.
|
|