Екатерина Глушик
КУПАНИЕ В РАЗНЫХ ВОДАХ
|
Первой открытой водой, которую увидела Света, был пруд. Городской. Собственно, она и не помнит, когда увидела его в первый раз. Её семья жила на берегу, и сколько Света помнит себя, столько и это пруд. Огромный, как озеро. Лежал он в получаше: один берег был высоким, крутым, кое-где попросту обрывался, а другой — низким. Бегать к пруду для окрестной детворы было развлечением. Родители не боялись отпускать туда, потому что набережная высоко поднималась над кромкой воды, а спуска к ней в этой части города не было. Стояли у парапетов рыбаки, лениво подергивая удочки. Сидели на скамеечках люди, глядя на спокойную гладь.
Дети любили лазить по почти откосным берегам, поросшим вербами и каким-то кустарникам, в чьих зарослях легко спрятаться, гоняли на самокатах и велосипедах по набережной. Она была закрыта для движения транспорта, и зимой здесь прокладывали лыжную трассу, на которой тренировались воспитанники спортивных секций, студенты расположенного прямо на берегу техникума, катались горожане. Дети тоже бегали на лыжах, но охотнее они скатывались с откосных берегов на досках. При этом надо было остерегаться, как бы не столкнуться с лыжником. Из года в год друг другу передавали историю, что несколько лет назад одна девочка съезжала с горы на доске и сбила парня, идущего на лыжах. Оба переломали ноги-руки.
Света впервые вошла в воду родного пруда в последнее лето перед школой. Папа сказал: "Уже почти школьница, надо учиться плавать". И они поехали всей семьёй на пляж. Сначала она бултыхалась в воде, балуясь, то у папы на руках, то плескаясь беспорядочно с другими детьми. А потом, после нескольких таких заходов, и поплыла, "по-щенячьи", как выразился папа.
Когда подросла и научилась хорошо держаться на воде, любила неспешно плыть, глядя на противоположный берег: с другой стороны пруда стеной стоял лес. С воды это увидеть было нельзя, а вот с высокого берега можно было разглядеть в том дальнем лесу крыши корпусов домов отдыха для работников военного предприятия, строительство которого и привело к появлению пруда: плотину в своё время возвели для нужд оружейного завода, ставшего отцом-основателем и самого города.
А когда плыла обратно к берегу, то смотрела на пляж — широкую полосу жёлтого песка. Пляж в городском Парке культуры, разбитом в черте города, буквально построили. Высокий берег срыли, сделав его пологим. Ставшая пляжем береговая полоса с километр в длину вдоль кромки воды походила на трибуну стадиона, только более пологую. И словно границы сектора, стояли нетронутые высокие части берега, как бы обрамляя, чётко очерчивая границы береговой зоны отдыха. Каждый год пляж обновляли, привозя морской песок и засыпая берег.
Как-то Света поехала на каникулы в деревню, куда сманили и тем, что тоже можно купаться — есть пруд. Пруд действительно был, даже и плотина была, но такие маленькие, что Света, увидев, разочарованно протянула: "Это что ли пруд? У нас школьный стадион больше".
Плавать тут было практически невозможно: пруд кишел купающимися детьми. И ты всё время с кем-нибудь сталкивался в воде. Это было весело, настоящая потеха, но не плавание. А взрослых купающихся в деревенском пруду Света не видела ни разу. Только бабы полоскали бельё, то с мостков, то стоя по пояс в воде прямо в одежде, только подоткнув юбки.
Видом с воды были ветви ив, свисавшие над водой, как занавески.
Было смешно, что между купающимися металась и рыба. На глубину ей не уплыть, потому что глубины-то и не было. Но сколько бы ни пробовали ловить её руками — не удавалось.
Рыбы водилось много, но здесь никто не стоял с удочкой. И Света думала, что в деревне нет рыбаков. Но оказалось, что на рыбу ставит морды одинокий старик дед Степан, как его звали все — в том числе и старики. Он жил около пруда и промышлял тут.
Другие, как оказалось, не ловили рыбу потому, что брезговали, считая её нечистой. А вот на речке, летом превращавшейся в маленький ручеек, ставили сети на рыбу, которая в такой мелкой речушке была довольно крупной. И очень вкусной.
В речке купаться было попросту невозможно — она была в ширину метра два всего. Впервые "в проточной воде", как выразилась мама, Света искупалась в Каме, куда родители поехали со своим трудовым коллективом. "Семейный отдых выходного дня" назывались такие мероприятия. На нескольких заводских автобусах сотрудников везли то на речку, то в лес по грибы, то в какой-нибудь соседний город осматривать немногочисленные достопримечательности.
Сначала Света привычно собралась плыть на глубину. Но её схватил папа, приказав: "Только у берега! Быстрина унесет!". Эту быстрину Света даже успела почувствовать: пара шагов в воду, легкое биение текущей воды по ногам, но когда зашла по пояс и хотела поплыть, её понесло течением. Тогда папа и успел её ухватить. А вдоль берега плавать — красота! И тоже интересно: если у пруда ты видишь все берега, то, плавая в реке, лишь противоположный и уходящую за горизонт или вытекающую из-за горизонта воду: линия горизонта — это вода, все время неспокойная, играющая то волнами, то сверкая гребешками.
Как-то институтская подруга предложила поехать к морю, и Света загорелась. Само слово "море" манило. Все хотели к морю, все ехали к морю. Поехали и они с Ритой, взяв адрес чьих-то знакомых. Но все койко-места у этих хозяев были заняты. Что оказалось удачей, поскольку те жили далековато от берега. Девчонки, ничуть не расстроившиеся, что мест нет, вышли на улицу. И хотя были с дорожной поклажей, предложили пожилой женщине помочь нести её сумку. Она их и приютила. Домик был прямо на берегу. Две минуты — и ты в воде.
В первый день подружки, поставив сумки, вытащив купальники, бросились к морю. Спускаться к нему надо было по крутой лестнице. Открывшийся с высоты вид потряс: берег походил на лежбище разноцветных котиков. Примоститься для загорания было негде, и девочки, оставив полотенца в ногах у приятной старушечки, пошли купаться. Потом пристроились к игрокам в волейбол. Ни минуты не загорали в привычном понимании, распластавшись на берегу, однако так поджарились в первый же день, что хозяйка даже беспокоилась, не поднимется ли у них температура. Но всё обошлось.
Первые пару дней девчонки радостно носились то в воде, то по берегу. А через некоторое время стали отдыхать "с оттяжкой", к чему призвала Рита. Медленно плыли к буйку, оттуда рассматривали окрестности, ныряли. Магически действовала линия горизонта. Вот что такое безбрежность! Кто там? Что там? Уже взрослые девахи, без пяти минут инженеры, романтично мечтали, что на таком горизонте, где голубизна неба сливается с синевой моря, могут показаться алые паруса, а потом вплыть в твою жизнь и сам фрегат.
И шум моря… Магический. То, что никто и ничто не может воспроизвести или повторить — звук моря. Даже воду морскую можно закачать в бассейны. Песок вон в их город в тысяче вёрст от моря привозят. Но шум моря может создать только оно само. Позднее Света ездила к морю, чтобы именно поплавать и послушать.
В Ленинград, влюблённая в этот город с первого посещения, Света приехала побродить по улицам, что любила даже больше, чем посещать музеи. В то лето стояла небывалая жара. Света, выйдя из Петропавловской крепости на берег Невы, попала на пляж, усеянный народом. Сняла туфли, прошла по берегу, зашла в воду. Вода была на удивление чистой. И очень тёплой. Света постояла… Вышла.
Вскоре, с приобретённым в ближайшем магазине купальником, вернулась на пляж Петропавловки.
Это купание подействовало двойственно: как будто в тебя вливалась мощь Невы и наполняла всё тело энергией. И город, который окружал тебя Стрелкой Васильевского острова, Мраморным дворцом, Биржевым мостом, подпирающий с крепостной стеной Петропавловки, давил своей державной мощью.
После этого первого купания Света каждый день до самого отъезда, как одержимая, с Захарьевской улицы неслась по Литейному, сворачивала на Кутузовскую набережную, потом через мост, шла по территории крепости и выходила через ворота на пляж.
Плавала около часа с небольшими перерывами. И никак не могла насладиться этой магией неспешно текущей воды, гранитных берегов, дворцов, мостов… С воды, с её поверхности, был не просто другой вид Ленинграда, а иное восприятие.
Искупавшись, Света шла бродить по городу. Как-то, спустившись к воде по лестнице, которых немало вдоль канала Грибоедова, села на ступеньку. Вода канала, наверное, чувствует себя вторичной по сравнению с Невой. Она как бы получилась в результате искусственного зачатия. Её русло не рождено природой, не наполнено ею, а прорыто человеком, запустившим и воду. А вода в кране? Боже! Это же полная несвобода. Какая уж там водная стихия. Свете подумалось, что у воды тоже существует иерархия. И вода в море чувствует себя королевой по сравнению с озером, но трепещет перед океаном. А что уж говорить о колодцах или воде, замурованной в бутылках…
Вдруг пошёл дождь. А ведь совсем недавно эта льющаяся на неё вода была на земле: в реке, может быть, в сельве Амазонки. Там испарилась и выпала осадками на Свету. Точно так и испаряющаяся в такую жару вода и Невы, и каналов, уже обрушивается на чьи-то головы в Австралии. И этот водоворот связывает страны, эпохи. Вода же остается водой всегда! Она проходит через все времена, континенты, через людей, растения. И купание в разных водах — это купание в одной воде. Входя в любую реку, ты входишь в одну и ту же реку. Света встала, разулась, опустила ногу в воду канала.
Достала телефон и разослала сообщение: "Произвела омоновение в водах Тихого океана".
|
|