Михаил Кузьмич
ТРЕВОЖНЫЙ СТУК В СЕРДЦЕ
|
Геннадий ПАЦИЕНКО. "Постучим по дереву. Из земных тетрадей". Избранное. — М.: ИПО "У Никитских ворот". 2012.
Избранное "Постучим по дереву" Геннадия Пациенко перечитываю с интересом и удовольствием.
Во-первых, остаётся впечатление встречи с добротной, в стиле классической лирической литературы, прозой, где лёгкость и прозрачность письма соединены с мыслью.
Во-вторых, тексты позволяют ощутить творческие поиски писателя, окунуться в исповедальный родниковый настрой, почувствовать особенности стиля и самобытную его творческую дорогу.
В-третьих, сложившаяся книга имеет заметное автобиографическое начало. А может ли что-либо быть интереснее книги бытия, где есть страницы, которые нельзя оставить без внимания?
Действительные события и мотивы очевидны в повести "Прощание у края дороги", у которой широкий идейно-смысловой контекст. Почти два десятка лет тому назад Геннадий Пациенко, работая в Министерстве по делам национальностей Российской Федерации, по поручению руководства оказался в Ингушетии. Его наблюдения, мысли и легли в основу повести. Через символы (молнии бьют друг в друга, исчезновение дороги-магистрали и образование на её месте сплошных обочин и т.д.), многочисленные реалии воспроизводят социально-психологические картинки, подчёркивают настроения, намерения и поступки так называемых элит и простых людей, их несовпадающие интересы. Писатель улавливает, пожалуй, самое главное: тронешь глубинное, сокровенное, зацепишь национальное — сначала вспыхивает нетерпение, затем полетят искры и разгорится настоящее пламя гнева. Но за этим нередко "спрятаны" конкретные социально-экономические проблемы, о которых "темнят", молчат или не знают. Ведь практически каждый конфликт завязан на большом бизнесе и продаже оружия, густо замешан на жестокости и торговле людьми, на уничижительном отношении к ним и преднамеренном попрании не только моральных, но и правовых норм. Ныне ценность человеческой жизни низведена к безжалостному выстрелу охотника в зверя, а кусок территории, газовая труба, нефтяная вышка или скважина стали для многих дороже всего, что есть на свете, и превратились, в своего рода, пленительные фетиши, затмили разум. Писатель непреклонен: нет более трагедийного состояния, чем воевать друг с другом, копируя некоторые аномальные природные явления, жить без крова и без дома, на обочине, в ожидании тягостной неизвестности и гибели. Ведь человеческое существование лишь тогда обретает значение, когда наполнено позитивным смыслом и такой поворот необходим в первую очередь в сознании политиков.
Живую, тревожную таинственность явлений открывают нечаянные ноктюрны, своего рода "крохотки", приглашающие к соприкосновению душ. В них — радости, огорчения и тревоги человеческих будней. Говорящие картинки природы ("молчание полей", "шорох лесных угодий", "буйство трав и цветов", кажущиеся невероятными "выходки" зверья и птиц и т.д.) — простые, но обретающие под пером автора законченность и глубину эпизоды, которые в неудержимой суете забот человечество не только разучилось распознавать, но и понимать и давать им адекватную оценку. И они об отчем доме, только понимаемом автором как отеческое приволье в подлунном мире. Подаваемые со своими неровностями и шероховатостями, без приукрашиваний и лукавств ("Аура предков", "Тропа к колодцу", "Зачем посадил я дерево", "В ночь полнолунную" и др.), они передают дух Родины, привязанность лирического героя к родным местам, словно очистительному колодцу бытия. Оттуда и неистощимая нравственная и просветительная сила души, где есть память о таких "мелочах", как патефон военных лет и музыка, которая пришлась по душе солдатам, и вода в колодце, пропитанная ею, ставшая целебной, и узенькая, похожая на змейку, тропка к нему, милая сердцу, напоминающая о том, чтобы люди не сворачивали с дороги памяти.
Очистительный ток ощутим, когда читаешь фрагменты о парящем над земным кладбищенским пространством одиноком ястребе, как будто бы охраняющим тех, кто погиб во время войны и ушёл в мир иной уже после неё ("Над земным покоем"), о перезахоронении в ниши дни бойца, погибшего в начале войны, на могиле которого примирились красная звёздочка и православный крестик ("Его зарыли в шар земной"). Холодок тревоги и досада проникают в душу ("Немецкий сундучок"), когда родной внучок, обуреваемый алчностью, под покровом ночи ворует у родной бабушки сундучок военных лет с остатками сала, дешёво продав память и достоинство, чтобы получить немецкие марки.
Россыпь подобного рода фактов и эпизодов, вошедших в книгу, привлекательна художественным препарированием и нравственным чутьём.
Такой же высоконравственный дух заключают в себе и рассказы, где по своему "шифруются" и "расшифровываются" простые истории с необычным подтекстом, а читатель наверняка ощущает золотинки и изъяны человеческой души ("Столичный таксист", "Переполох", "Билеты в академический", "Холода и тепло залива" и др.) и понимает, что зло приходит тогда, когда терпит неудачу добро и наоборот.
Находясь на смертном одре ("Отнесите рыбу соседям"), мать преподносит последний урок сострадания и благородства всем, кто её окружает в последние минуты жизни: выловленную для нужд лечения рыбу она велит отнести соседской семье, оставшейся без мужа и отца. Нельзя в этой жизни без грусти и печали прожить, но важно, чтобы они были светлыми, укрепляли силы.
Большое глубокомыслие пронизывает рассказ "Постучим по дереву". Само выражение, знакомое почти каждому ещё с детства, на мой взгляд, освобождается здесь от суеверно-бытового значения, и в содержании повествования воспринимается как серьёзное размышление о культе дерева и о человеке ("Нелюбовь к дереву — это проявление нелюбви к человеку"). И, наверное, прав автор, когда пишет, что "…там, где много лесов, там люди красивее, мягче и добрее". От деревьев — тонкая организация души, сердечность и теплота, так необходимые всегда. Ведь действительно: живут деревья — живут люди. А стучим по дереву от того, что не хотим бед, невзгод, неудач и огорчений, делая этим зарубки на памяти и надеясь упредить то худшее, что может произойти с нами, нашими родными и близкими.
Многоликие штрихи, детали, диалоги, рассуждения и мысли, вложенные в уста лирического героя, помогают увидеть грань между нравственным и бесчеловечным. И хорошо, что людей мучает совесть и болят души ("Деньги на Марсель"), замечательно, что думы о Родине посещают их не от случая к случаю ("Дождь под Рождество"), и как важно, что пробуждаются воспоминания о прошлом, воскрешается нечто святое ("Стариковские часы"), напоминая нам о подлинной жизни и её идеалах.
Литература — это всегда поиск и связь смыслов.
Избранное оживило в памяти давний случай, который приключился со мной, когда я впервые ехал к родственникам в гости, и совсем юный проводник поезда высадил меня в слепую октябрьскую ночь на каком-то полустанке, а здоровенный дядька в форме железнодорожника с тусклым фонарём в руке на мой тревожно-недоуменный вопрос. "Какая станция, где я?" с обезоруживающим спокойствием ответил: "На Родине".
Эти два слова поневоле опрокидываются на книгу "Постучим по дереву".
Она передаёт душевно-духовное чувство к родной земле, святость первоначала, которые живут, пульсируют, стучат тревожно в сердце, очищая дорогу к стокам.
Потому что Родина — вечный ориентир.
|
|