|
ОФИЦИАЛЬНЫЙ ДЕНЬ ДРУЗЕЙ
При всех превратностях уклада,
Что уготовлены судьбой,
Нам постоянно верить надо
В друзей, что рядышком с тобой.
Они без всякого расспроса,
Без суеты, не напоказ,
Найдут ответы на вопросы,
Что так давно тревожат нас.
Но к ним мы чаще попадаем,
Когда всё валится из рук,
И, между прочим, проверяем,
Что значит самый лучший друг.
И кружат нас торнадо буден
Без ощущенья скоростей.
Но день придёт. Я верю! Будет
Официальный день друзей.
Чтоб мы, отбросив всё земное,
Смогли в обязанность вменить,
Пусть даже лютою зимою,
Друзей сердечных посетить.
И всё тогда придёт в порядок,
Спадёт нервозности накал,
И тот, кто будет с вами рядом,
За вас поднимет свой бокал.
Пусть время колесницей мчится —
То наша трудная стезя,
Но, ради Бога, торопитесь,
Пока вас ждут ещё друзья.
УЗОРЫ ЖИЗНИ
Рассвет брусничною полоской
Сквозь ветви елей проступает.
Пушистый снег с ветвей берёзки
Лебяжьим пухом опадает.
Лисица "тешится" зайчишкой —
Она его вот-вот догонит.
Проворный клёст еловой шишкой
Своё младое племя кормит.
Синицы стайкою хлопочут
Над алой россыпью рябины,
Сороки яростно стрекочут,
Свой разговор заводят длинный.
Во мне рождественское утро
Весёлой сказкой оживает.
И кто-то трепетно и мудро
Узоры жизни вышивает.
* * *
Тихо мелодия льётся,
Дождиком в душу стучит.
Грусть моя строчкой прольётся,
Вслед за тобой улетит.
Плачут московские крыши,
Громко кричат воробьи.
Может, ты всё же услышишь
Тяжкие вздохи мои?
Как тебя встретил Архангельск,
Северный дядя-мороз?
Как он, забавный проказник,
Щиплет за щёки и нос?
Кто твои руки согреет,
Снимет снежинки с ресниц?
Нет, я в разлуку не верю:
Сердце не может остыть.
Знаю, ты скоро вернёшься,
Полная новых забот,
Мило Москве улыбнёшься,
Ринешься в новый полёт.
ДВЕ СНЕЖИНКИ
Мы с тобою две песчинки
В мире мелком суеты,
Два осколка малой льдинки
В тёмном омуте воды.
Мы с тобою две снежинки
На твоём воротнике,
Две хрустальные слезинки
На моей сухой щеке.
Оставляют след горячий
Всех терзаний и обид.
Только что всё это значит,
Что так сердце холодит?
Память зря тревожит душу —
Ты, как прежде, холодна.
Наметает время стужу
На былые времена.
Две слезинки в две снежинки
Превратились в один миг
И сердца, как две песчинки,
Стали камнем у двоих.
* * *
Заиграла осень ярким бабьим летом,
Паутинки струнами тишину плетут.
Наша песня осени задержалась где-то,
А в душе заливисто соловьи поют.
И луна, взошедшая из-за леса ближнего,
Ярко освещает крыши серебром.
И в природе, кажется, ничего нет лишнего.
Мы в саду, как в юности, рядышком идём.
Золотая осень радует плодами,
В закрома убрали добрый урожай.
Стоит ли печалиться зрелыми годами?
Радость нашей осени плещет через край.
Паутинки струнами заштрихуют улицы,
Но дожди играют нам мотив другой.
Скоро ветры вьюжные заметут все лужицы,
Я же вижу: солнышко мчится под дугой.
РАССКАЗ УДАЛЬЦА
Ночью в поле снег метёт,
Колокольцы плачут.
На меня буран идёт,
Путь в сугробах прячется.
Не видать следа, ни зги,
Волки где-то воют.
Кто-то вижу: впереди,
Знать карга с клюкою.
Кони дальше не идут,
Всё на месте топчутся.
Под уздцы гнедых веду:
Будь, что будь, в сугробицу.
Тут взмолился в первый раз
И слезу пробило:
"Неужели здесь, сейчас
Так нелепо сгину?"
К Богородице с мольбой:
"Укажи дорогу!"
А доселе был лихой,
И не знался с Богом.
И услышала Она,
Пресвятая Дева,
Тучи громом взорвала,
Небо просветлело.
Помолился ещё раз,
Волки враз отстали,
Тройка резво понеслась,
Покатились сани.
Сам не знаю, как меня
Божья мать спасала,
Только в доме вся родня
Парня не узнала.
Шапку снял и — лунь седой!
Куда кудри делись?
С той поры боюсь зимой
В поздний вечер ездить.
Был не слабым, братцы, я
И в плечах не хилым.
Богородица меня
К Вере приобщила.
Нет, не в назиданье вам,
Рассказал, как было.
Что в ту ночку я познал:
"Господи, помилуй!"
ЖЕНЩИНА В МЕТРО
Стояла женщина в проходе,
Вся светом внутренним горя,
Она стихи читала вроде,
Как будто, в облаках паря.
И, никого не замечая,
Она была сама в себе.
Её душа весной кричала,
Иль это только мнилось мне.
Я не посмел её тревожить,
Ей только заглянул в глаза.
Она кивнула осторожно
В ответ, ни слова не сказав.
И продолжала с упоеньем
Спокойно, шёпотом, читать,
С таким завидным вдохновеньем,
Другим которых не понять.
И по лицу блуждали блики:
То ли улыбка, то ли плач.
Под шалью, старенькой накидкой,
Казалось, запылал кумач.
Она одета не нарядно,
Скорей подчёркнуто скромна,
Но было мне смотреть приятно
На то, как светится она.
Весь мир её наружу рвался,
Кричал, просился птицей влёт,
А я с восторгом любовался,
Как женская душа поёт!
|