В одной далёкой стране, на берегу огромного голубого океана, (обосновалось, поселилось) обитало небольшое племя. Когда-то, может, один-два века назад, оно было частью другого народа, обитавшего севернее, но по неведомым причинам откололось и поселилось здесь.
     Жизнь у туземцев была простая, деревня — маленькая. Не голодали — в лесу было полно диких свиней и фруктов, а в море — ленивые акулы. Свои хижины они украшали ракушками да рыбьими косточками, образуя самые причудливые узоры.
     В общем, простые и милые люди, какие довольно часто встречаются на побережье, разве что в отличие от других прекрасно владели "морскими досками", катаясь на волнах в любую погоду.
     И вот однажды…
     Был сильный ночной шторм. Деревья гнулись, крепко сложенные хижины трепетали, низкие тучи искрили молниями, и несколько молодых ребят отправились в море. Буря горячила им кровь, зазывала попробовать свои силы, бросала вызов. Они не теряли головы — они знали, чего стоят. И один за другим заскользили по волнам, наслаждаясь непогодой.
     Очередной высокий вал. Очередная вспышка. И на гребне волны вдруг ярко высветился корабль. Ему было явно неуютно, его мотало, бросало, подкидывало и вздымало ввысь, как игрушечный.
     Ребята, заворожённые, не могли оторвать глаз от невиданного зрелища. И в какой-то момент судёнышко не выдержало, развалилось — прямо на очередной водяной горе.
     Не сговариваясь, молодняк устремился к осколкам, кто-то да должен был остаться в живых!
     Остался.
     Лишь один.
     С трудом, ведь никогда ещё они не несли в воде дополнительный груз, ребята отнесли его на берег, где тут же нашлись и свободная циновка в одной из хижин, и несколько женщин в помощь чужаку.
     Всё так естественно и логично, но каково же просыпаться Роджеру, европейцу, в незнакомом месте с жутко болящей головой и в окружении пяти полуголых женщин?
     Впрочем, когда повязку на саднящем лбу сменили, стало намного легче.
     Его спросили о самочувствии.
     С облегчением он понял, что язык знаком ему. Последние года полтора он успешно торговал с похожими племенами.
     — Уже лучше, спасибо, — ответил он, — а что с моим кораблём?
     — Кораблём? — подняла  брови девушка.
     — А, это та штука, — закивала другая, участвовавшая в ночном плавании, — она разбилась на маленькие кусочки, словно перезрелый кокос, увы!
     Так Роджер остался с туземцами.
     Те быстро оценили его талант в плаванье и охотно брали с собой на акулий промысел.
     А ещё он хорошо знал растения. Для туземцев, хотя они и жили поколениями в лесу, оказалось в новинку, что одна жеваная трава снимает боль, а другая, варёная — воспаление, а третья, если растереть и понюхать — сразу погружает в глубокий сон.
     А ещё он рассказывал истории.
     По вечерам, у костра, он говорил о мире, который покинул. О высоких-высоких хижинах. О диковинных животных. О странных отношениях человека с природой. И между самими людьми. Как-то он упомянул слово "святой". Его переспросили, что это.
     — Ну, — замялся он на минуту, — это такой хороший человек. Но не как наши родные, а более значительные для всех. И не как наш вождь… Святые они были такими… немного загадочными для окружающих. Всем помогали, ни к кому не испытывали ненависти. Никогда. И чудеса творили…
     Племя почтительно помолчало, переглядываясь друг с другом. Но им здорово запала в головы фраза Роджера — что в каждом городе и деревне его страны особенно ценится свой личный святой.
     С этого дня они стали ещё внимательнее за ним наблюдать. Как он двигается. Какая у него мимика. Как он водит рукой иногда у горла — они же не знали, что Роджер по-прежнему иногда чувствует на шее галстук. Особенное оживление вызвал тот момент, когда Роджер впервые развёл костёр с помощью стекла от своих сломанных часов.
     В гомоне за спиной он легко расслышал повторяемое слово "чудо".
     — Ох, ну что вы! — немедленно возразил он. — Это не чудо. Это так… игра одна.
     Все, само собой, закивали, всё так — они вообще с ним никогда не спорили.
     Но настоящим событием стал тот день, когда он руками удержал огромную скалу и не дал упасть на ребят.
     Дети играли у подножья, а он собирал какие-то травки в расщелинах, когда раздался треск, и скала начала заваливаться в их сторону. Разве её можно было удержать? Но, пока дети убегали, Роджер отошёл на несколько шагов назад и вытянул в её сторону руки. Просто вытянул, не касаясь камня. И скала замерла, остановилась в новом положении. Хотя, видят боги, под таким градусом невозможно удержаться ни одному камню!
     Его, конечно, благодарили, предлагали всё, что он только захочет и уже в открытую называли святым. А он только вяло отмахивался. Он не знал, что сказать. А потом встал… и произнёс:
     — Вы знаете… у меня ведь тоже дети есть. И я хотел бы домой. Может, поможете мне лодку сделать, а? Или плот…
     И через день на берегу уже были крепко связанные брёвна с небольшим припасом воды и еды. Всё племя стояло и смотрело на него, как он складывает последние вещи. Он решил уплывать вечером, в полнолуние. Попрощался с каждым. И сказал то, что с тех пор передаётся всем поколениям.
     — Хорошая луна. Путь будет светлым. Пожелайте мне удачи.
     И отчалил.
     Где-то через час туземцы стали рассаживаться на песке, не отрывая глаз от тёмной точки вдалеке. Всю ночь провели они на берегу, каждый мысленно желая счастливого пути.
     Лишь на рассвете разошлись по своим хижинам.
     А меньше чем через месяц вождь собрал всех снова на берегу и, указывая на яркий желтоватый круг в тёмном небе, повторил слова уехавшего. И добавил:
     — Сегодня ночь святого Роджера, братья. Посидим.
     Такая вот традиция у одного племени туземцев…