* * *
Земля моя!
Ты вместо колыбели
Меня качала в алых клеверах,
А над тобою
Жаворонки пели,
Невидимо качаясь на ветрах.
Жар-птицей детства
Ласточка летала,
Котёнком ветер ластился к лицу,
Покуда мать
В лугах стога метала
И плакала украдкой по отцу.
Узнал я дух твоих сырых
Землянок.
Дорогу в школу — в восемь долгих вёрст.
Их пролетал в мороз я,
Как подранок,
Не замечая ни луны, ни звёзд.
Ты дождь пила,
Ты в засуху кричала,
Меня будила с первым петухом.
Какую ж тяжесть
Ты в себя впитала,
Когда легла
На материнский холм?..
* * *
Там, где дышит асфальт раскалённый,
Где от зноя гудят провода,
Лишь полынь разбрелась по газонам,
Да кустится в цвету лебеда.
Где недавно легко и красиво
Кран подъёмный метал кирпичи,
Колосится, как в поле, крапива
И пронзительно пахнет в ночи.
Не ругаю я ЖЭК нерадивый —
Он такой на Руси не один.
Лучше пахнет пусть мокрой крапивой,
Чем удушливым газом машин.
С детских лет нам упорно внушалось,
Что сорняк — урожайности враг,
А теперь, что с полей изгонялось —
Обретает приют в городах.
Нас в бетон заковала эпоха,
И мы верим уже без труда,
Что полынь у асфальта — неплохо,
И в цвету лебеда — не беда.
* * *
Как нелегко тебе нести по свету
Свою красу и душу, как родник,
В котором даже и песчинки нету,
Лишь весь просвечен солнечностью блик.
Как нелегко в завистливом и грубом,
В холодном мире сердца жар хранить.
Как нелегко тебе быть однолюбой,
Но как легко зато с тобой мне жить.
СУДЬБЫ
Женское печальное лицо,
Красота в волнующем расцвете.
Но тугое обручальное кольцо
На руке торжественно не светит.
А в глазах и нежность и добро,
И любить и быть любимой хочется,
Но уносит позднее метро
Женщину в ночное одиночество.
* * *
Н.И. Рыжкову
«Я возьму все болезни твои на себя»
Говорят так в Армении часто.
Человека, за добрую душу любя.
Так желают ему и здоровья, и счастья.
Доброта стала нынче у нас не в чести,
И мораль разложилась, как хлюпкая масса,
Но остались ещё, кто готов донести
Боль чужую до самого смертного часа.
Души нам от коррозии надо спасать
В мире дьявольской власти рубля,
Чтобы кто-то и нам смог, как клятву сказать:
«Я возьму все болезни твои на себя…»
* * *
Стучат о стену гулко ставни,
Звенит за рощей бубенец —
Как будто кто-то стылой ранью
Спешит на тройке под венец.
Гляжу в окно, а снег как спятил —
Крыльцо засыпал и плетень,
И на берёзе ловкий дятел
Куёт усердно белый день.
Белым-бело, а снег всё белит
Поля, рябины за окном,
И верится, что в самом деле
На белом свете мы живём…
* * *
Я пред тобой всегда в долгу
За частые разлуки,
За то, что в лютую пургу
Твои не грею руки.
За то, что сны не берегу
При грозовых напастях,
За то, что рядом не хожу
В осеннее ненастье.
За то, что ночь длинна, черна,
И утром солнца мало,
За то, что смотришь из окна
Печально и устало.
А мной опять в чужом краю
Весенний день растрачен.
И мой гостиничный приют
Бессонницей оплачен…
НА РОДИНЕ
В гости приехал. Иду по деревне,
Вдали от которой я рос и мужал,
Где выше меня вознеслися деревья,
Те, что я осенью в детстве сажал.
И словно я голос земли этой слышу,
В котором и боль, и тоскливый упрёк:
«Ты сам бы душою и ростом был выше,
Если б меня не покинул, сынок…»
* * *
Завели истории болезней:
Пульс, давленье, минусы в крови…
Для леченья было бы полезней
Завести истории… любви.
На приёмах спросят: «Как здоровье?
Как идут служебные дела?»
Но никто не спросит: «Как с любовью?
Как она, жива иль умерла?
Иль в житейских буднях надломилась?
И в расцвете лет занемогла?
Или, может, в песню не сложилась,
Или просто — мелкою была?»
Оттого — и скачет так давленье,
Оттого — бессонница в ночи,
Оттого — частит сердцебиенье
И на ощупь руки горячи!
Зря снимают всем кардиограммы,
Ищут зря неладное в крови,
Там, где сердцу не хватает самой
Искромётной, праздничной любви.
Завели истории болезней:
Пульс, давленье, минусы в крови…
Для леченья было бы полезней
Завести истории любви.
* * *
В тусклом свете осеннего дня
Журавли вознеслись к небосводу.
Отпустите, заботы, меня
Из житейских клетей на свободу.
Отпустите хоть на день, прошу,
Улететь не смогу далеко я.
Я лесок под Москвой навещу,
Что проснулся в объятьях покоя.
Он в последние дни заскучал,
Не встречая гостей на пороге,
Рыжей гривой с утра закачал,
Словно конь перед дальней дорогой.
Я к еловым созвездьям приду,
Где рябина костёр свой не тушит,
Держит дуб тишину в поводу,
И грибы поразвесили уши.
Прошуршит мне приветливо клён,
Ярко ал, как петух, на подворье,
И с покоем лесным в унисон
Станет сердце спокойнее вскоре.
Я в закатном огне октября
В чудодейственность леса поверю,
И для всех, кто в заботах погряз,
Лес оставлю с открытою дверью…