* * *
Недавно я в твоих придирчивых глазах
Стал вдруг и пьяница, и скандалист.
Не в силах огорченья выразить в словах,
Я перешёл на мелодичный птичий свист…
Увы, такая милая, известная давно забава
Досталась вот и мне, она мне по душе,
Но нет желания и не большая слава
Лететь стрелой в кювет на жизни вираже.
Свищу, иду один я по аллеям парка,
А надо мной кружит осенний лист,
До капли выпита любви хмельная чарка,
Остался мне художественный свист.
Иду легко, насвистывая тихо, грустно
Мелодии простые тех счастливых лет,
Изображаю вид, что весело, но рядом пусто…
И в парке я один, со мной осенний свет.
Иду, теченье жизни скромно наблюдая.
Вокруг раскинулась осенняя краса.
Свищу легко, тебя почти не вспоминая.
Дождём осенним рукоплещут небеса.
Я обхожу упавший лист сторонкой,
Чужие взоры не пытаюсь привлекать.
Мне отплатила жизнь монетой звонкой,
Что доверял тому, кому не надо доверять.
В осеннем парке ждёт меня награда,
Закружит белый снег и жёлтый лист,
Без зрителей, пустая ждёт меня эстрада,
И номер мой — художественный свист.
* * *
Вот пробил час и маятник качнулся,
И мир другою гранью повернулся,
Стучится в дверь, пора пришла,
Рубить вчерашних дней хвосты
И строить новые мосты,
И сжечь потом их все дотла,
Чтоб не болела голова,
Чтоб не тревожилась душа,
Не говорить ненужные слова,
Стереть из памяти своей
Всех телефонов номера,
Чтоб не сумели хироманты
Увидеть линии судьбы моей,
И обнулить скорей сим-карты,
Не потянулась чтоб рука
Набрать твой номер невзначай,
Услышать вздох издалека:
"Прощай моя любовь, прощай…"
* * *
Засохла вдруг заморская и беглая берёза.
На ветке как на шее веет шарфик на ветру.
Развеялся туман британский словно грёза,
И превратились деньги в прах, душа — в золу.
Как лист осиновый трепещет, хочет каяться,
Но кто поверит покаянному письму!
Висит на шарфике, размеренно качается,
Клянёт и странную и незавидную судьбу.
Не впрок пошли страдания ему чужой России,
Не смог отмыть купюры на крови и на слезах,
Не получилась роль заморского мессии,
Но стал разменной картой в шулерских руках.
* * *
Расставанье — это маленькая смерть.
Как из памяти моей тебя стереть?
На зелёный холмик над моей мечтой,
Я поставлю свечку за любовь, за упокой.
Расставанье — ожиданье новых встреч.
Не забыть, тебя, не зачеркнуть, но не сберечь,
Как в гробу хрустальном в памяти моей,
Спишь принцессой, ждёшь счастливых дней.
Пусть навеет сон твой снежная метель,
Как стелила ты нам белую постель,
Обнимала жарко, приоткрыв уста,
Нас касалась вечной жизни простота.
* * *
Заложник всех своих страстей
И пленник всех своих желаний,
Я сам себе — "библейский змей",
Источник всех своих страданий…
* * *
Вот разделил ты агнцев от козлищ,
И отделили зерно ты от плевел.
Так почему грустишь и брови морщишь?
Добился ты того, чего хотел!
А в зеркало ты с удивленьем смотришь:
Как волос твой и поредел и поседел,
Как безнадёжно время не торопишь,
Чтоб отдалить естественный предел.
Как глубоко и прочно пролегли морщины,
Как взгляд стал тусклым и простым,
И наблюдаешь, как бегут и люди и машины,
Сжигая время жизни как резину шин…
* * *
Вот, кажется, и всё, и впереди — тупик,
Упёрся лбом я в край своей вселенной.
Сомнений холодок безжалостно проник,
Что оказалась жизнь монетою разменной.
Всё, что лелеял в мыслях и своих делах,
Всё то, о чём просил и признавался Богу,
Погрязло в вольных и невольных всех грехах
И надо вновь во мгле искать свою дорогу.
Безжалостна моя далёкая, но яркая звезда,
И ночью лунной, я пойду своей дорогой,
Искать другой вселенной края или дна
Душой, охваченной сомненьем и тревогой…
* * *
Иду аллеей как по замкнутому кругу,
И белки смотрят: что за дивный зверь?
Недолюбил и потерял свою подругу,
Бредёт один в осенний листопад теперь.
Иду и дня вчерашнего ищу приметы,
Не нахожу, так много новых перемен.
Растрачены любви последние монеты,
Как белка в клетке угодил я в плен.
Иду осенним парком, как по кругу,
На круги возвращаюсь я своя,
И белочка протянет лапку словно другу,
Как будто скажет: не забудь меня.
А скоро ветры зимние поднимут вьюгу,
И снег с дождём накроет тихий парк.
Найдешь себе другую ты подругу,
И сменит свет любви осенний полумрак.
* * *
Как хочется быть вечно полупьяным,
Но не пьянеть,
быть молодым и не стареть,
И наслаждаться запахом осенним пряным,
И не грустить,
и вдаль с надеждою смотреть.
* * *
Настала ночь, и дальше тишина.
Иду один в пустыне многолюдной,
И освещает безразличная луна
Мой путь неведомый и трудный.
Упала ночь на суетливый день,
Как шаль на канарейку в клетке,
А за спиной моей нависла тень
Поэта в смокинге и в кепке.
Кого любил, та в грешный день ушла,
Подобно утренней и ветреной Венере.
Упал удар, как плетью по спине раба,
И по любви, и по надежде, и по вере…
|