|
"В книгу вошли рецензии на современную прозу, поэзию и переводы, статьи, опубликованные ранее в "Литературной газете", в газете "Московский Литератор" и других. Это очень разные рецензии на творчество очень разных писателей. Например: "О повести В.И. Белова (1932-2012) "Медовый месяц. Повесть об одной деревне""; "Агония русофобии. О книге В. Ерофеева "Энциклопедия русской души""; ""Не предай!".
О творчестве В. Распутина"; "Славянский хор. О книге "Песнь славянства. Поэзия Болгарии и Сербии в переводах Ивана Голубничего""; всего двадцать шесть статей.
"Но мне особенно по сердцу, что и выделила сразу, три статьи. Считаю их программными — "McDONALD'S от литературы", "Утрата бытия", "Раздвоение, как было сказано".
Сильно, точно, умно, хочется читать и перечитывать, цитировать и делиться мыслями. Светлана Замлелова не позволяет себе расслабиться, унизиться или разгневаться, сохраняя спокойствие духа, за что ей отдельная благодарность. И мне пример, как надо уметь держаться и разговаривать с вражеской силой — достойно, ибо сила та страшна, темна и неистребима. Имя ей — бесы.
"В наше время нет великих идей. Обществом владеют усталость и апатия. Да и новой цели, ради которой можно было бы "хату оставить, пойти воевать", до сих пор никто не обозначил так же ясно, как это было сказано в начале ХХ века. Самоотречение, как источник любого героизма, перестало быть идеалом. Идеалом стал прилавок, новыми лозунгами — "жить по-человечески", "как в цивилизованных странах" и т.д. в том же роде. Потребление, одним словом". ("Агония русофобии. О книге
В.Ерофеева "Энциклопедия русской души"").
"Стилевое изложение, авторская интонация у Светланы Замлеловой здесь, как того и требует сложная боевая обстановка, предельно ясная и лаконично выразительная. Она-то знает, какой у нее сильный противник, проглотит и не поперхнется.
"И в бесов можно поверить, потому что все мы, увы, живем в царстве Хама. Он уже не грядет, он здесь, посреди нас. Он царствует — говорит с экрана, глядит с афиши, подсовывает свои книги..."
"Источников много, да не всякий утолит духовную жажду. Из копытца тоже можно напиться. Накопленный духовный, эстетический, литературный опыт Светланы Замлеловой сегодня таков, что она щедро делится им с читателями, со мной, в частности, приглашая к доверительной беседе, к сочувствованию, к сопереживанию. И мне хочется незамедлительно откликнуться, принять и понять российскую писательницу, о чём так болит ее израненное сердце? Ответ один — о родной отечественной словесности.
"Казалось бы, мы живем с ней в разных государствах, у нас разный возраст, но что-то нас очень роднит, согревает и объединяет. Почему процессы, происходящие сегодня в российской литературе, удивительным образом похожи на то, что происходит в Беларуси? Почему они имеют одну общую природу и причинно-следственные связи, перекликаясь с проблемами нашей белорусской литературы?
"Да, у нас тоже хватает своих провинциальных порнографов — "Глобусы и иже с ними", — которые прибегают "к модным ныне приемам самовыражения — ненормативной лексике, русофобии и остротам фекально-генитального толка".
"Наши порно-писатели так же не оригинальны и так же патологически бесстыдны, они преподносят как нравственную смелость человеческий низ, "красоту наизнанку", способствуя масштабной подмене понятий. Почему бы и нет? Если все продается и покупается.
"Но ведь после таких потоков великой лжи придется и ответ держать. Каждый ли сможет по большому счету ответить за свои слова, вот вопрос. Привычка раздеваться донага, кривляться, быть шулером от литературы, подменять белое черным, добро злом, выдавать медяк за золотой, плохо отражается на общем нравственном самочувствии, как автора, так и читателя, заводит всех нас в непроходимые дебри.
""...Но если текст, язык Гоголя — это старое, доброе вино, то текст Виктора Владимировича Ерофеева — это что-то вроде холерки. Есть такой напиток, бутилируемый где-то в Закарпатье, каждый глоток которого встает в горле колом, а распитие объясняется исключительно потребностью в забытьи".
"В статьях Светланы Замлеловой есть одна общая доминанта — присущая ей писательская честность, озабоченность, гражданская смелость, что мне очень импонирует, нахожу в ней родного по духу человека, единомышленника и сотоварища по литературе.
"Книга интересная, емкая, всех цитат не приведешь, но на некоторых хотелось бы остановиться.
"Кто-то дарит радость, кто-то удивление — такова гармония и "цветущая сложность". Ведь даже неказистые и, на первый взгляд, бесплодные жучки и червячки существуют для того, чтобы их клевали красивые, голосистые птички".
""Свобода для писателя означает не возможность писать все, что забредет ему в голову, но действительное превосходство внутренней самооценки над внешним признанием. Но так велик соблазн скорой славы и прибыли, что и претендующие на серьезное к себе отношение критики, и те писатели, для которых литература вроде бы призвание, а не ремесло, всерьез поговаривают, что без высоких тиражей, премий и участия в ТВ-игрищах не может быть настоящего писателя. Современный художник
не проявляет требовательности к себе, он стремится нажить curriculum vitae. Но тем самым он добровольно отказывается от свободы и подчиняет творчество тем, от кого зависит очередная строчка его послужного списка".
"Обманутый читатель ждет от лжелитературы того же, что привык получать от литературы. Но не достается ему, "потому что не собирают смокв с терновника и не снимают винограда с кустарника". И здесь на помощь лжелитературе приходит лжекритика, которая вместо того, чтобы бить тревогу и кричать о подлоге, усыпляет общественное сознание и ломает мало-помалу читательское восприятие".
"Речь идет не столько об измельчании рода человеческого, сколько о повсеместной человеческой тяге к расслабленности. Свободе, всегда требующей усилий и чреватой муками, человек предпочел чувственное раскрепощение... Вот почему творчество, в том числе и литература, обращается не к разуму, а к инстинкту. Преступность, жестокость, сексопатологии, так уютно обосновавшись в современной литературе, есть не что иное, как реверанс алчным инстинктам".
"Причины раздвоения русской литературы просматриваются в кризисе Человека, в кризисе понимания им самого себя, в конфликте человека с остальным тварным миром. Человек постепенно утрачивает свое место в этом мире, отчуждается от него и превращается в кочевника, ничему не доверяющего, ни к чему не привязанного, делающего ставку на потребление и удовольствие".
"Все эти приведенные слова смело можно отнести и к белорусской литературной действительности. Разве не узнаем мы здесь себя, в утрате человеком человеческого, несвободе писателя, лжелитературе и сопровождающей ее лжекритики, особенно наших литературных премий, их непрозрачности, скрытой от общественного взгляда кулуарности…
"Но не будем о грустном. Как выяснилось из книги Светланы Замлеловой, в проблемах современной литературы мы больше схожи с Россией, чем различны, как, наверное, и с литературой Украины, Болгарии, Польши, Сербии и другими.
|