Николай Головкин __ «ПРИДЁТ СРОК — РОССИЯ МЕНЯ ПРИМЕТ!»
Московский литератор
 № 20, октябрь, 2013 г. Главная | Архив | Обратная связь 



Николай Головкин
«ПРИДЁТ СРОК — РОССИЯ МЕНЯ ПРИМЕТ!»
140 лет со дня рождения Ивана ШМЕЛЁВА


     Чеховских трёх сестёр жизнь обманывает, разочаровывает на каждом шагу. Их мечта о Москве, казавшаяся вначале пьесы такой близкой, легко достижимой, увы, призрачна. Билет "в Москву" им невозможно купить по одной простой причине: это билет в несбыточное счастье. И вот бодрые надежды постепенно сменяются тоской, стон "в Москву, в Москву" — жестокой реальностью: "В Москву мы не уедем".
     Образ дома, домашнего очага у Чехова обычно ассоциируется с уютом, теплом, крышей над головой. Мирный быт может защитить человека от враждебного окружения. Но здесь, в этой пьесе, ночной пожар третьего акта символичен. Ощущение грядущей "бездомовности", бесприютности входит в Прозоровский дом.
     У Ивана Сергеевича Шмелёва, ставшего спустя годы в ряд классиков русской литературы, уже в гимназические годы страсть к "сочинительству" была необоримой. И некую побудительную роль, безусловно, сыграл Антон Павлович Чехов. Для Шмелёва, познакомившегося в библиотеке с его книгами и несколько раз мельком видевшего писателя, он на всю жизнь остался истинным идеалом.
     "Это были встречи весёлые, в духе рассказов Антоши Чехонте,— вспоминал Шмелёв в очерке "Как я встречался с Чеховым". — Чехов был тогда ещё А.Чехонте, а я — маленьким гимназистом. Было это в Москве, в Замоскворечьи…".
     …Иван Сергеевич родился 21 сентября (3 октября) 1873 года в Москве, в Кадашёвской слободе Замоскворечья в большом патриархальном купеческом доме. Думал ли тогда Ваня, что и его, как чеховских сестёр, настигнет когда-то острое ощущение "бездомовности"?!
     Семья отличалась патриархальностью. Неотъемлемой чертой этой патриархальности была любовь к родной земле и её истории. Детство, проведённое в Замоскворечье, стало главным истоком его творчества, всю свою жизнь он черпал из этого неоскудевающего источника.
     Только вглядываясь в жизнь Ивана Сергеевича, можно увидеть, до какой степени она — сочетание пасхальной радости и страданий, несение своего креста.
     В августе 1896 года студент юридического факультета Московского университета Шмелёв "случайно", как тогда казалось ему, выбрал по желанию своей невесты Ольги — худенькой, синеглазой девушки, дочери генерала Александра Охтерлони, героя обороны Севастополя, — местом для их свадебного путешествия Валаамский Преображенский монастырь.
     Впечатления от путешествия на Валаам были столь сильны, что Шмелёв должен был рассказать о них другим людям. Так появилась изданная за его счёт первая книга — "На скалах Валаама". Обезображенная цензурой, она, правда, раскупалась плохо. Перерыв в творчестве Шмелёва затянулся на целое десятилетие.
     В 1898-м он окончил университет. После года военной службы Шмелёв восемь лет служит чиновником по особым поручениям Владимирской казенной палаты Министерства внутренних дел.
     Годы эти обогатили его знанием уездной России. "Я знал столицу, мелкий ремесленный люд, уклад купеческой жизни, — отмечал Шмелёв. — Теперь я узнал деревню, провинциальное чиновничество, фабричные районы, мелкопоместное дворянство".
     В 1907 году, оставив службу, чтобы целиком отдаться литературной работе, Шмелёв возвращается в Москву. Уже в 1912 году выходит первое его Собрание сочинений в 8 томах. В прозе этого периода, в том числе повести "Человек из ресторана", имевшей шумный успех, звучит идущая из девятнадцатого века тема "маленького человека", тема "униженных и оскорблённых". В "злобе дня", в общественной борьбе той поры это сыграло ключевую роль, выдвинув Шмелёва в первые ряды русских писателей-реалистов.
     Крым — одно из самых важных в судьбе писателя мест. Здесь Шмелёв не только любил отдыхать и работать, но даже мечтал иметь свою собственную творческую мастерскую.
     Впервые Иван Сергеевич побывал в Алуште в 1907 году в Профессорском Уголке — на даче издателя детского журнала, своего редактора Д.И. Тихомирова. Крымская природа произвела на писателя большое впечатление. Позже это отразилось в рассказах "Под горами" и "Виноград". В письмах к сыну Шмелёв не раз пишет, что ему хотелось бы поселиться в Крыму. Летом 1917 года он живёт месяц на даче у С.Н. Сергеева-Ценского. Иван Сергеевич намеревался строить дом, сажать виноград, наслаждаться чудесным Крымом…
     Осенью 1918 года Иван Сергеевич и Ольга Александровна переселились из Москвы в Крым. Шмелёвы бедствовали, голодали. В поисках заработка Иван Сергеевич часто ездил из Алушты в Симферополь. Там Шмелёв читал лекции по истории русской литературы студентам Таврического университета.
     Позднее Шмелёвы жили в Алуште в собственном маленьком домике. Этот домик сохранился. В нём теперь открыт музей писателя.
     …Из писем, воспоминаний писателя известно, как несчастные родители пытались разузнать об участи сына-офицера, погибшего во время гражданской войны в Крыму, как пробирались они в Феодосию, как тщетно стучались во все двери.
     Сергей пропал, как пропали многие и многие в той круговерти коренного переустройства жизни в бывшей Российской империи.
     Иван Сергеевич тщетно искал его могилу. Сам чуть не погиб с Ольгой Александровной в 1921-м во время страшного крымского голода.
     Шмелёвы зарегистрировались в коммунальной столовой, где выдавали 200 граммов хлеба в день. Но столовая уже была закрыта: хлеб кончился.
     Вдруг подошёл человек и, оглянувшись по сторонам, тихо спросил:
     — Вы Шмелёв? Это Вы написали "Человек из ресторана"?
     Шмелёв рассеянно кивнул. Незнакомец вложил ему в руку свёрток, завёрнутый в белый холст. Хлеб! Целая буханка! Шмелёв считал эту буханку лучшим своим гонораром. "Голод отошёл, мы остались живы. Спасибо человеку, давшему нам хлеб", — писал он в одном из писем.
     Весной 1922 года Иван Сергеевич и Ольга Александровна возвратились в Москву. Вскоре Ивану Сергеевичу предоставили возможность поехать за границу для лечения.
     22 ноября 1922 года он с женой выехал в Берлин. А из Берлина по приглашению Бунина перебираются в Париж.
     Шмелёв ещё не знал, что никогда не вернётся на Родину, ещё таил надежду, что его единственный сын Сергей жив, ещё не отошёл от пережитого в вымороженной и голодной Алуште.
     Правду о трагедии родители узнали только много времени спустя. Не было у Ивана Сергеевича, впавшего в состояние душевной депрессии, превратившегося в старика, более глубокой незаживающей раны, нежели эта.
     Летом 1923 года Шмелёвы решают в Москву не возвращаться.
     …Эмигрантская жизнь Шмелёвых в Париже по-прежнему напоминала жизнь старой России с годовым циклом православных праздников, с многими постами, обрядами, со всей красотой и гармонией уклада русской жизни. Православный быт, сохранявшийся в их семье, не только служил огромным утешением для самих Шмелёвых, но и радовал окружающих.
     На чужбине писатель прожил около трёх десятков лет. Разочарованный в жизни, как чеховские сёстры, надломленный, он нашёл всё же в себе силы не просто жить — доживать свой век, но и активно заниматься творческой работой, сохраняя в своих произведениях память об особенном русском укладе жизни и быта. Шмелёв, по его собственному признанию, писал "…только о России, о русском человеке, о его душе и сердце…".
     Поэтому ему удалось создать в своём творчестве, вновь обрести утерянный в жизни образ Русского Дома.
     "Последний и единственный из русских писателей, — по слову А.И.Куприна, — у которого можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка".
     В эмиграции Шмелёв стал широко известным. Его выдвигали на Нобелевскую премию. Произведения Шмелёва, переведённые на двадцать языков, читали во многих странах Старого и Нового Света.
     Шмелёв, постоянно окружённый заботой Ольги Александровны, даже и не подозревал, на какие жертвы шла его жена. Он понял это только после её смерти. Ольга Александровна скончалась внезапно, от сердечного приступа 22 июня 1936 года. Эта утрата окончательно подорвала силы и здоровье Ивана Сергеевича.
     Шмелёвы намеревались посетить Псково-Печерский монастырь, куда эмигранты в то время ездили не только в паломничество, но и чтобы ощутить русский дух. Монастырь находился на территории Эстонии, граничащей с бывшей Родиной.
     Поездка Ивана Сергеевича состоялась спустя полгода. Благодатная обстановка обители помогла ему пережить новое испытание, и Шмелёв с удвоенной энергией обратился к написанию "Лета Господня" и "Богомолья", которые на тот момент были ещё далеки от завершения. Окончены они были только в 1948 году — за два года до смерти писателя.
     "Доживаем дни свои в стране роскошной, чужой. Всё — чужое. Души-то родной нет, а вежливости много", — говорил он А.И.Куприну.
     Чужбина подарила Ивану Сергеевичу удивительную, трогательную дружбу. Он подружился и тесно общался с великим русским философом и публицистом Иваном Александровичем Ильиным, которому Шмелёв был особенно близок духовно и который нашел собственный ключ к шмелёвскому творчеству как творчеству глубоко национальному.
     На протяжении долгого времени между ними велась переписка. Сохранились 233 письма Ильина и 385 писем Шмелёва. Это — важное свидетельство политического и литературного процесса времён русской эмиграции первой волны.
     Как проникновенно и глубоко сказал Ильин о Шмелёве и его творчестве! "Шмелёв всегда стоял, — пишет он, — вне всяких литературных "течений", "направлений" и "школ". Он сам — и направление, и школа. Он творит не по программам, а по ночным голосам своего художественного видения, которые зовут его и указывают ему путь. Он может писать только тогда, когда в нём зреет, когда созревшее овладевает им, когда одержимость его творческих тайников требует развязки и разрешения. Не он "выбирает" свой художественный предмет или свои образы, а они берут его".
     Чехов подарил нам трёх сестёр, а жизнь, развенчавшая их мечты, как и круто изменившая судьбу русской интеллигенции, шедшей "в народ", — двух братьев во Христе, двух Иванов, Ивана Шмелёва и Ивана Ильина.
     После выхода в свет "Лета Господня" Анри Труайя сказал о Шмелёве: "Он хотел быть только национальным писателем, а стал писателем мировым".
     Святая Русь, старая Москва с её раздольем, богатством, красочностью быта живут и дышат в прекрасных автобиографических повестях Шмелёва "Лето Господне" и "Богомолье", которые стали венцом его православного миросозерцания. В "Богомолье" он внимательно и тонко рассказывает о давней русской традиции паломничества в Троице-Сергиеву Лавру.
     Пережитые скорби дали Шмелёву не отчаяние и озлобление, а почти апостольскую радость. Через показ размеренной, светлой жизни глубоко религиозной семьи писателя в "Лете Господнем" и "Богомолье" нам явлена ушедшая эпоха.
     Шмелёв, почетный гражданин Парижа, не покинул город во время Второй мировой войны. Однажды почти в самом конце войны фашисты бомбили французскую столицу. Недалеко от дома Ивана Сергеевича упали сразу четыре бомбы, превратив два здания напротив в руины…
     "Пути небесные" — его последний роман о спасении души человеческой, который писатель посвятил светлой памяти Ольги Александровны. Шмелёв называл роман историей, в которой "земное сливается с небесным".
     24 июня 1950 года Иван Сергеевич переехал из суетного Парижа в расположенную в 140 километрах от столицы тихую обитель — русский монастырь Покрова Пресвятой Богородицы в Бюсси-ан-Отт. В тот же день сердечный приступ оборвал его жизнь.
     Шмелёв страстно мечтал вернуться в Россию, хотя бы посмертно. Уверенность, что он вернётся на Родину, не покидала его никогда.
     "…Я знаю: придёт срок — Россия меня примет!" — писал Иван Сергеевич.
     За несколько лет до кончины он составил духовное завещание, в котором отдельным пунктом выразил свою последнюю волю: "Прошу душеприказчиков… когда это станет возможным, перевезти прах моей покойной жены и мой в Россию и похоронить в Москве, на кладбище Донского монастыря, по возможности возле могилы моего отца, Сергея Ивановича Шмелёва".
     И в "Лете Господнем" высказано тоже желание: "А потом и в Донской монастырь… Не надо бы отбиваться, Горкин говорит, — "что же разнобой-то делать, срок-то когда придёт: одни тама восстанут, другие тама поодаль… вместе-то бы складней…"".
     А задолго до этого, в 1936 году, Шмелёв писал Ильину: "Где-то свидимся?"… — Если бы в Москве!… — Что Господь даст".
     И такой посмертной судьбы удостоились два Ивана! Сначала Иван Сергеевич Шмелёв. В 2000 году, спустя полвека после кончины во Франции, останки Шмелёва упокоились в родной московской земле.
     Во исполнение его последней воли в некрополе Донского монастыря, неподалеку от подлинных барельефов Храма Христа Спасителя, сохранившихся в обители, состоялось перезахоронение с кладбища в Сент-Женевьев-де-Буа праха Ивана Сергеевича и Ольги Александровны.
     В 2005 году в Донском монастыре обрёл вечный покой и Иван Александрович Ильин со своей супругой Наталией Николаевной.
     Духовное наследие, сами судьбы Шмелёва и Ильина — прививка от "бездомовности".
     Не пора ли выздоравливать, наводить порядок в Доме?! Из общества потребления возвращаться к истинным ценностям?!