Нынешней осенью вновь довелось мне посетить братскую Сербию — страну, ставшую на закате ХХ столетия необычайно близкой и дорогой русскому сердцу, а потому искусственно (и настойчиво) отдаляемую от нас в последние годы теми, кому не по душе славянское духовное единство вообще, а героический дух и проявление национального достоинства — тем паче…
Современная сербская поэзия является достойной наследницей Й. Дучича, М. Ракича, В. Петковича-Диса, М. Црнянского и других классиков сербской литературы ХХ века, не говоря уже о великом Негоше, чье 200-летие торжественно отмечает в этом году весь славянский поэтический мир.
О Негоше и его отношении к России мы все говорим. И о Дучиче — тоже давно пора. В этом году ведь был и его юбилей — 70 лет со дня смерти. И хотя московская литературная общественность откликнулась на приглашение в сербское посольство довольно вяло, праздник удался на славу, зал был полон. Пришла прежде всего молодежь: студенты, школьники, изучающие сербский язык и историю, в том числе и те, кто специально приехал ради двухдневных торжеств из других городов. Хотелось бы особо
поблагодарить их наставников и преподавателей, а также мою коллегу, слависта Наталию Бондаренко, поэта и переводчика сербской поэзии Ивана Голубничего, замечательного сербиста и переводчика Ивана Прийму и его супругу Драгану Дракулич-Прийму, переводчицу Посольства Анну Белогрлич, атташе по культуре Снежану Павлович и, конечно же, посла Республики Сербии в РФ — выдающегося ученого-историка д-ра Славенко Терзича, которого все мы знаем уже не одно десятилетие и без чьей поддержки юбилей Дучича в России едва ли бы
состоялся. Будучи в конце сентября с. г. в Требинье, на родине крупнейшего сербского поэта ХХ века Йована Дучича, мы с моим другом Ранко Радовичем вспомнили об этих московских торжествах на авторском вечере его поэзии. Вечер проходил под девизом верности традиции, олицетворением коей является яркая и масштабная фигура славного земляка нынешних требиньцев.
Не признаваемая "мировым сообществом" Республика Сербская (государство вдвое превосходящее по территории и населению Черногорию) до сих пор остается примером национальной и православной государственности, казалось бы, немыслимой в условиях современной Европы. Однако она реально существует, хотя и не обозначена на российских политических картах мира. Существует во многом в своем прежнем, изначальном качестве. И в этом — великая заслуга ее первого президента, сербского
поэта Радована Караджича. Его подвиг и жертва оказались не напрасны. Наверное, не случайно, что именно на этой земле родился некогда и тот кто, подобно Караджичу, ясно осознавал высшее предназначение своего народа: "Мой сербский народ, по своему устроению духа и идеалам, есть величайший христианин меж народами. Прежде всего, он более чем кто-либо обожествил героизм и мученичество, один идеал — греческий, а другой — арийский, и оба — воплощенные в Христе".
На рубеже третьего тысячелетия христианской эры слова эти не раз пророчески звучали на сербской земле. Грандиозные перемены, произошедшие в Восточной Европе, привели к повсеместному слому, разброду и смятению. И одновременно, в горниле разрушений, при тотальном крахе системы, еще недавно казавшейся вечной, четко обозначились очертания исконного и действительно вечного. Сербы увидели и поняли это раньше других славян. А поняв — не остановились на увиденном.
Необходимо вернуться на золотую, "царскую" стезю Дучича. Любые попытки "вписаться" в "современный мир", пусть даже с частичным сохранением "национального колорита", для славян (да, наверное, и для всех остальных европейцев) равны самоубийству. Так, собственно, и происходит подмена. А затем — маргинализация культуры. К сожалению, общая обстановка в славянском мире благоприятствует ныне подобным процессам. Многие русские и сербы, скрепя сердце,
принимают правила чужой игры. Тем больше чести тем искренним и мужественным людям, кто находит в себе силы противостоять проискам инородцев, ограждая от их липкого прикосновения наши святыни. Закономерно, что поэт Ранко Радович одним из первых понял опасность чужеродного посягательства на традицию. И поспешил ответить на вызов времени не только смело заявленной гражданской позицией, но и мощным художественным словом, из "глубин праотцовства" (Матия Бечкович), ставшим концентрированным выражением славянской
(и европейской) родовой памяти и символом надежды для будущих поколений.