|
Проникая в соцветия поэтических строк, прикасаясь к их глубинным родниковым истокам, всё отчётливее понимаю, что лучшие стихотворения не пишутся, а — записываются.
>
Они приходят к нам извне, вьют гнёзда в наших душах и, если находят там сокровенный свет, превращают каждое слово в исповедальное откровение...
>
МОСКВА
Москвы моей благие вести
И благовест колоколов...
Душой всегда с тобою вместе,
Не тратили мы лишних слов.
И о любви не говорили —
Нам это было ни к чему,
Но пополам всегда делили
Тревогу за свою страну.
И берегли Руси иконы,
И отгоняли вороньё,
Что родины святые стоны
Бросало в пьяное жнивьё,
Клевало память, верность, силу,
Зоря хозяйское добро...
Хоть сгибла стая смердокрылых,
Да только лучших унесло.
Москвы моей благие вести
И благовест колоколов,
Раздольные родные песни
И васильковый отчий кров.
В Москве навек соединились
России свет и образа,
Над нею небеса склонились
И смотрят в русские глаза.
* * *
Дай мне глоток воды!
Долгими были дороги...
Шла сквозь метель и дожди,
Шла я, сбивая ноги.
Шла я, стирая в кровь
Душу... Зимой и летом...
Греясь кострами зорь,
Зрея небесным светом.
Дай мне глоток воды,
Долгой была дорога
К дому, в котором ты —
Вымоленный у Бога...
* * *
Качает наша речка синеву,
Соединив прозрачные ладони...
Я в эту невесомость заплыву
И прорасту кувшинкою в затоне.
Там буду слушать звонкий щебет птиц,
Чуть заполошный, но проникновенный.
Черты забуду всех знакомых лиц,
Освободясь от суетного плена.
РОСТОВ-НА-ДОНУ
Мой город родной на Дону,
Ты пахнешь рекой и весной.
Я в сердце тебя сохраню,
И ты не простился со мной.
Приходишь дыханьем степным,
Подсолнечным жёлтым теплом,
Каким-то забытым, родным,
Похожим на давнее сном.
И зовом певучей реки,
Высокою талой водой,
Пожатием смуглой руки —
Уводишь меня за собой...
Не зябнет душа на ветру —
Поют в ней опять соловьи,
И кажется мне, что умру,
Не видя закаты твои...
* * *
Час придёт, я уйду по дороге,
Что меня в этот мир привела,
Ничего я не знала о Боге,
Только сердцем его нашла.
Ничего о себе не знала,
Но душа подсказала мне,
Что листочками краснотала
Расцвету по родной стороне.
Ничего о тебе не знала,
Да привиделось невзначай,
Что я руку твою держала,
Уходя в незнакомую даль...
Мне не ведано, что отмеряно,
Ведь шаги у судьбы нелегки,
Я оставлю вам сокровенное —
Сыновей своих и стихи.
* * *
Вслушаюсь в бурлящие ручьи —
Также кровь бурлит всегда весною!
В колдовские омуты зари
Окунусь русалкою речною.
Нежность соберу прохладных рос,
Соловьиных песен стон и ласку,
Силу пробужденья майских гроз —
И создам невиданную краску.
Солнечная кисть, созвездий гладь,
Чистый холст небесного раздолья —
Для тебя я буду рисовать
То, что называется Любовью...
ДУША
В тишине обид забытых,
В полутьме угасших фраз,
Переписанных, отмытых,
Открестившихся от нас.
В забытье давно простивших
И простившихся времён,
На параде не побывших,
Не вознёсшихся знамён,
В пустоте мемориалов
Не свершившихся побед,
Где пустующие залы
Без тепла прожитых лет,
Заплутала, не желая,
Тихая моя душа.
И везде она чужая,
И везде нехороша...
ВОСПОМИНАНИЕ
Солнышко тронуло листья,
Сонно склонилось к земле.
Вечер ложится на лица,
Зорьку принёс на крыле.
Мама нам стряпает ужин,
Дышит белёная печь,
Чайник пыхтит, как простужен, —
Хочет вниманье привлечь.
Кошка на лавке заснула,
Пахнет овчиною плед...
Сяду на краешек стула
В доме, которого нет.
ПОЛЫНЬ
Запах полыни плывёт по степи,
Лето уходит, и всё позади...
Что-то нашли, а вот с чем-то расстались.
И в сокровенном кому-то признались.
Пусть накопились о лете вопросы —
Только не тронь его медные косы.
Лето уносит багряные всплески
За горизонты, за перелески.
Там и оставит, в полынной степи,
То, что случилось, и что позади.
Станешь искать — но уже не найти...
ВЕСНА
На кокошниках берёз
Солнышко заснуло.
Хлещут ливни майских гроз
Землю вороную.
Дышат влажные бока,
Пена над уздою —
Встанет радуга-скоба
Первой бороздою.
ПОЛЁТ
Лечу, лечу сквозь бесконечность,
Внимая ритмам звёздных песен,
И опоясывает Млечность
Ремнями пассажирских кресел.
И словно в чреве дикой птицы,
Ревущей сотней мощных глоток,
Моя душа на волю мчится,
Небес родных заслышав клёкот.
* * *
Вяжет солнце кружева —
Золотая пряжа в спицах —
И ложатся покрова
Опереньем дивной птицы.
Только солнышко зайдёт
За вечернюю ограду
Сразу птица упорхнёт
Погулять по чудо-саду.
Там гнездо себе совьёт,
Распахнётся семицветом,
И прольётся алый мёд
Царь-рассветом…
УЩЕЛЬЕ
Шагнув на мост, не думала о детях,
Не думала о тех, что за спиной.
Ущелье так сверкает в бликах света!
Ни страха, ни предчувствия со мной.
Улыбки... смех... И фото... фото... фото...
Гремел раскатисто поток воды.
У горного сверкающего грота
Ничто не предвещало нам беды.
Вдруг рухнул мост, ощерилось ущелье,
И взгорбились речные валуны...
Я даже "мама" крикнуть не успела,
Из солнца уходя в капканы тьмы.
Но чьё-то тело, в тягостном паденье
Меня опередив всего на миг,
Камней коснулось раньше на мгновенье,
Собой закрыв смертельный холод их.
Жива?.. Жива! А ты — уже не дышишь...
Скулю щенком, лишь заглянув во тьму.
И хочется спросить, да не услышишь:
- Кто отмолил меня и почему?
БАБЬЕ ЛЕТО
Бабье лето. Бабье лето...
Что ты сделало со мною?
Ты всему, всему виною —
Бабье лето, бабье лето...
На осенних крыльях солнца
И на крике лебедином,
Проплыла я над оконцем
И над терпкою рябиной,
Проплыла, сметя запреты,
Проплыла, сметя оковы
И обеты, и основы...
Проплыла — вдогонку лету.
Бабье лето, бабье лето...
Я же знала, понимала —
Ты уйдёшь, тебя так мало —
От заката до рассвета.
Мне казалось — уже спета
Песня сердца... Вьюжит, вьюжит
И кручинит, и недужит...
Но вспорхнуло в ливне света
Бабье лето... Бабье лето!
ПАВЛУ ВАСИЛЬЕВУ
"Я увижу волчьи изумруды
в нелюдимом северном краю."
Павел Васильев
Встрепет соколиного крыла,
Волчьи изумруды лихолетья —
Родина печальная звала
Сквозь кресты, пожарища и плети.
Яблони надломленная ветвь,
Тополя багряная зарница...
Головы сечёт товарищ Смерть,
Щерит пасть звериной колесницы.
Хищно плещет кровяная муть,
Горек дым родного полустанка,
И проложен новый скорбный путь
Для души российской и таланта.
СТРАННИК
Ходят размашисто косы —
Вышли в луга мужики.
Стал, опираясь на посох,
Странник у кромки реки.
Ноги дорогою сбиты,
Губы усыпал песок,
В тень под речною ракитой
Бросил он свой туесок.
Ветер прохладою студит,
Странник напился воды,
Думает: — Помнят-то люди?
Годы... Не помнят, поди...
Десять годков тому ране,
Чуть в стороне от дорог,
Спал в лопухах и бурьяне
Тихий степной хуторок.
Лучшею долей томимый,
Счастье пошёл я искать.
Батюшка плакал родимый,
Плакала добрая мать.
Только неведома доля
Нам на чужой стороне.
Горе, тоска да неволя
Выпали горькие мне...
Может, теперь ожидают
Только оградки могил.
Боязно мне — не узнают,
Страшно, что сам позабыл.
Скрыты года пеленою,
Дому тепло не вернуть...
Долго сидел. Под луною
Снова отправился в путь.
Чья-то душа голубицей
Под ноги бросилась вниз,
Зовом родимой землицы
К сердцу прильнула: — Вернись!
* * *
Я пафос не люблю в стихах,
Строка простая мне милей —
Без сладких "ох!" и страстных "ах!"
Сердца озябшие согрей.
Люблю напевность простоты
И чистоту её, и боль,
Люблю возвышенность мечты,
В которой можно быть собой.
Хочу, чтоб ощутив мой слог
И в искренности не виня,
Читатель мой сказать бы смог:
— И это было про меня!
МОЛИТВА
Не прошу я иного счастья:
Пусть не станет чужой — слеза,
Чтобы мимо людского ненастья
Не прошла я, закрыв глаза.
Дай мне силы и крепость духа,
Если радость — в соседний двор,
Пусть не шепчет мне зависть в ухо,
Не метёт в мою душу сор.
Дай мне, Господи, щедрость веры,
Чтоб делить — всегда пополам,
Отдавать — без убогой меры,
И не прятать добро в карман.
Чтобы сердцем могла согреться,
Без корысти — людей любя…
Чтобы, Боже, тревожилось сердце,
Да не только лишь за себя!
|