Ещё недавно был популярен «слоган»: «Женщина спасёт мир». Женщины вышли на первый план общественной жизни. Много любимчиков и нелюбимчиков, горячих споров по пустякам, бытовой активности. Спасение мира незаметно, наоборот.
В этой атмосфере вызывают уважение женщины, проявляющие мужество, ныне не свойственное многим мужикам, трусливым или равнодушным; женщины, по сути глубоко одинокие, несмотря на родных и знакомых, ибо
чужды несусветной суете своих соплеменниц и чванному мужскому обществу; женщины, устремлённые к истине как таковой – не к субъективным женским «истинам», извечно произносимым от лица Господа Бога (не «я так думаю», а «так обстоят
дела»), основанным на «немотивированном самомнении», – а именно к истине как таковой.
Этому, конечно, способствует исконная черта женской природы: цельность, концентрация воли – черта, не свойственная большинству мужчин.
Черта, в данном, ныне редком, случае, направленная не на суету и нарциссизм, а на истину как таковую.
Трудно выдерживать такую позицию, в одиночестве и среди непонимания. А ведь женская физическая природа, заключающая в себе эти волю, цельность и собранность, – женская эта физическая природа – хрупкая, вот тут-то она ждёт помощи от «сильной» половины человечества, но куда там нынче, с этой «сильной половиной».
Такой женщиной была Ирина Шевелёва.
Не обращая внимания на окружающие толки, расхожие мнения и суету, она, как литературный критик по призванию, а не по суете, писала лишь о том, что ей нравится с точки зрения Истины (может, иногда ошибалась, но искренне); вела себя так, как считала возможным в своём положении – не боялась напиться до положения риз от одиночества и безысходности, плюя на проблемы репутации и престижа; никогда не шла на поклон к литературным начальникам; всю жизнь любила и умерла
любя своего незабвенного Бацалёва, мужчину, женственного по своей физической природе, то есть слабого и беззащитного, и умершего слишком рано, талантливого и доброго; болела долго и безнадёжно, общалась лишь с родными и верными друзьями, которые нашлись-таки – и умерла в больнице, как было свойственно многим несчастным и талантливым русским литераторам.
«Они любить умеют только мёртвых».
Не могу этого сказать о себе; много раз я выражал добрые чувства Ирине Шевелёвой, но она к этому относилась насторожённо: да, литературный начальник.
Немало достойных людей мы, как говорится, проводили в последний путь в эти годы; уходят наши дорогие товарищи.
Что будет с нами?
С нашей литературой?
«Страданием учись».
Царство небесное, земля пухом, светлая память, наш настоящий и добрый товарищ, Ирина Шевелёва.