Светлана Замлелова О БЛАГОРОДНОЙ ПРОСТОТЕ Николай ПОЛОТНЯНКО. "Бунт совести. Стихотворения и поэмы".
— Ульяновск: ООО "Вектор-С", 2015.
Поэт Николай Полотнянко — один из хранителей священного огня, искры которого заронил ещё Пушкин. Об этом Николай Полотнянко знает и сам, в одном из лучших своих стихотворений "Поэт" обращаясь к собратьям по перу с призывом:
…Но ты, поэт, во мраке буден,
В труде, на смертном рубеже
Не забывай, что ты подсуден
Одной лишь собственной душе!
Ты перед ней за всё в ответе.
Сжигай себя, томи, неволь!
Как раскалённый уголь светит
В твоей душе святая боль!..
Стихотворение это перекликается с пушкинским "Поэту". Истинный поэт свободен от суеты мира и подсуден только себе, потому что дар Божий и есть высший судия творчеству. Но одарённый, поэт обязан творить, чтобы отдать миру полученное от Бога и ничего не просить от мира взамен. Таков удел, таково назначение поэта, такова суть творчества. Немногие готовы идти "дорогою свободной" и не требовать "наград за подвиг благородный". Но именно
на таких творцах и держится культура, они — горящие угли.
Николай Полотнянко и не скрывает, что следует за Пушкиным, за его традицией и школой. Имя Пушкина не раз встречается на страницах книги "Бунт совести" ("Зов судьбы", "Воспоминание о романсе"). Но главное, пушкинская традиция даёт себя знать в пластике и красоте стиха, лишённого выкрутасов и нарочитой усложнённости, в интересе и любви ко всему прекрасному, в удивлении и восхищении перед великим. Пушкин слышится в неожиданных подчас
рифмах, в живых и точных образах, передающих чувство, в широком охвате предметов и явлений, к которым обращена поэзия.
Белинский когда-то благодарил тех поэтов, что прямо или косвенно обратили русскую литературу к "благородной простоте" и навсегда отвадили от "изысканной дичи". "Благородная простота" — это и в самом деле отличительная черта русской литературы. Во всяком случае, высших её достижений. Именно о простоте принято говорить "божественная", нет никакой "божественной сложности" или "божественной вычурности".
Но, увы! "Изысканная дичь" только притаилась — Белинский слишком рано сказал "навсегда". Из подполья своего она вылезала осторожно. Наконец вылезла вся и заявила о своих правах. Вела она себя агрессивно и простоту потеснила. В сегодняшней литературе "изысканной дичи" хоть отбавляй. Есть целое направление, а у направления — последователи и поклонники. Простота же встречается редко, гораздо чаще — простоватость. Но для Николая Полотнянко
простота является чем-то неотъемлемым, что, конечно, и сближает его с классической школой. И читая, например, у Николая Полотнянко:
Зашумела вода в переулке,
Тёмный снег у забора осел.
Тихим звоном упавшей сосульки
Колокольчик весны прозвенел…
Невольно вспоминаешь Пушкина:
…Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит…
или Фета:
Чудная картина,
Как ты мне родна:
Белая равнина,
Полная луна.
Та же простота, краткость и точность. "Белая равнина / Полная луна", — какие слова ещё нужны? А кто же не слышал звон упавшей сосульки — тонкий, немного жалобный сам по себе, но такой же волнующий, как мартовское солнце или запах оттепели. Именно "колокольчик весны", ведь весна — девушка ветреная, приходит ненадолго, с появлением задерживается, а то вдруг придёт и опять исчезнет, а иной раз появится, когда не ждали и расшалится. Но каждый раз
появление своё непременно предварит звоном ледяных колокольчиков.
Точно вслед за Пушкиным, Николай Полотнянко отдаёт предпочтение осени. И неспроста большинство стихотворений, посвящённых временам года, обращены к дождям, листопадам и листовеям. В то же время, поэт удивительно сочно описывает русскую зиму, эту своего рода визитную карточку России:
Морозные звёзды смолола
Метель на крутых жерновах.
И мчались, как белые пчёлы,
Над полем снежинки впотьмах.
Рыдал колокольчик поддужный,
Скрипели постромок ремни.
Из тьмы беспокойной и вьюжной,
Таращились волчьи огни…
(поэма "Школа")
Удивительно точный и поэтичный рисунок. Нет ни пустых, ничего не выражающих эпитетов, ни бессмысленных сравнений. Каждый штрих работает на общую картину, создавая впечатление какой-то тягостной круговерти.
Пожалуй, метель или вьюга — наиболее часто встречающийся символ у Николая Полотнянко. Да и нет, пожалуй, русского писателя, не обратившегося хоть раз к образу метели. Что же такое метель? И почему такое место уделено ей в русской литературе?
Метель — это разбушевавшаяся стихия, бессмысленная да и, пожалуй, беспощадная. Это неодолимая сила, встающая на пути человека, сбивающая на неверную дорогу, вершащая судьбы, карающая и милующая. Горе тому, кто оказался вдали от жилья, когда бушует метель. Метель отсекает человека от остального мира, ставит лицом к лицу с судьбой, а то и заставляет заглянуть в глаза смерти. Это сам рок, слепой случай, играющий с человеком. В нашей российской жизни немало случайного
и рокового, русский человек нередко оказывается один на один со стихией, русскому человеку хорошо знакомо, что такое "бунт совести". Но передать это в поэзии, подобрать образ дано не каждому поэту.
В самом деле, нынешнюю поэзию зачастую отличает отсутствие поэзии как таковой. Стихи оказываются зарифмованной публицистикой, балаганными куплетами или бессмысленными причитаниями на тему "Плач о России". Но поэзия и рифма — это не одно и то же. Поэзия — это особый способ постижения мира, особый взгляд на мир. Но стоит ли сомневаться, поэзия ли перед нами:
…В небе звёздные гаснут крупицы,
И с востока, туманно горя,
Осторожною рыжей лисицей
Пробирается в тучах заря…
("Крещенское утро")
Конечно, поэзия! Даже и без названия ясно, что речь идёт о зимнем утре — медлительном, окутанном морозной дымкой. В этих строках и лёгкость, и прозрачность, и неподдельность, что, кстати, присуще и прозе Николая Полотнянко.
Созерцая природу, поэт видит скрытый от глаз большинства драматизм ("Сгорел багровый холст заката…", "Лось", "Соболь") и то незримое единство, которым каждый человек связан с окружающим миром ("О звёздном и земном", "Сад терзают всю ночь ливень с градом", "Последний лист на древе жизни"), и неизбывную связь человека с породившей его землёй ("Из беспросветного круга бескрылого…", "Весь датами
утрат я испещрён…", "Мёртвый лес"). Белинский назвал бы это "мирообъемлющим созерцанием".
Книга "Бунт совести" включает в себя стихотворения разных лет и две исторические поэмы. Такие разные произведения объединяет название — тут и там говорит возмущённая совесть поэта. Книга весьма разнообразная и многоплановая и оставляет по прочтении такие же впечатления. Здесь и радость от общения с природой, и боль от засилья зла, и грусть, и надежда, но самое главное — удовольствие, подаренное поэзией.