ОЖИДАНИЕ
Заканчивалась самая лучшая пора года — лето. И несмотря на то, что его очарование передалось первым полутора месяцам осени, было всё же немного грустно от мысли, что самое лучшее уже позади. Так повторяется каждый год, но грусти по ушедшему доброму и живительному теплу не становится меньше. Это только подтверждает, что мы и всё живое — дети солнца.
Скоро от тёплого осеннего очарования ничего не останется; потянутся длинные, нудные, холодные и сумрачные дни ноября, переходящие в мёртвую, белоснежную красоту зимы, с её капризами и ярким морозным солнцем. Великолепие солнышка не в силах будет пробить стену белого холода, поэтому оно станет надолго только украшением морозного царства.
В зимней летаргии замрёт природа, заснут мысли, ленивыми станут дела, но не уснёт сердце: оно начнёт своё ожидание весны. В любом зимнем дне, ненастном или жестоко холодном, оно сумеет узреть и почувствовать даже моё ничтожное проявление будущей весны. Оно будет этому радоваться и ликовать, что даст силы пережить холода и житейские беды. Недаром говорится: "Дожить бы до весны, а дальше — легче будет".
Всё живое всегда ожидало прихода новой весны с надеждой на исполнение всего самого лучшего и необыкновенного. Она давала жизнь, радость и тепло. Моё ожидание весны начиналось с первых холодных дней осени. Я настолько ощущала свою зависимость от неё, что, облекая в неопределённый человеческий образ, скучала и ждала её, как ещё незнакомого, но очень дорогого человека. Появление этого человека было для меня радостно и необычно тем, что я могла его узнать сама. А то, что он
или она узнает меня, — в этом я почему-то не сомневалась. Воображение уносило меня неизвестно куда: по-разному представляла я нашу встречу, но счастье моё от этого будет обязательно безмерным.
С некоторых пор я заметила за собой одну устойчивую закономерность: вдруг, в разгар каких-либо дел или в момент отдыха, меня нестерпимо влекло на улицу, будто кто-то неслышно звал. Это нисколько меня не пугало, а, наоборот, — наполняло волнительной радостью. Я подчинялась этому зову и выходила на улицу. Маршрут мой не был неопределённым; выходя из дома, я уже знала куда идти. Меня чаще всего тянуло к кольцевой дороге, у поста ГАИ к пешеходному переходу, в наш лес. Я любила
стоять у перехода, смотреть на проходящие мимо машины, словно кого-то дожидалась, и мне не хотелось перейти на другую сторону дороги. Что-то подсказывало, что нужно быть именно здесь. Я провожала глазами сидящих в машинах людей, смотрела в лица идущих по переходу, всматривалась в стоящих по другую сторону дороги. Так, постояв, я уходила домой с каким-то лёгким и радостным чувством, предвкушая однажды самую волшебную в жизни встречу. Я была в ней уверена и не ошибалась.
В те дни, когда я не могла быть на улице, я упорно и отчётливо ощущала этот необычный зов, и тогда подходила к окну, открывала его, смотрела на улицу, прислушивалась, пытаясь уловить одной мне понятный смысл услышанного. Может быть, и было что-то, а может быть — только игра воображения, но я отчётливо чувствовала какое-то физическое тепло, разливающееся в груди от этого незримого общения.
Особенно яркими были такие прогулки в солнечные дни, они рисовали живую картину. Настроение у меня было в такие дни просто преотличное: чувствовала себя лёгкой, очень молодой, деятельной и даже игривой. Я ждала… Время тянулось медленно. Иногда мне казалось, что я проглядела его или её, и нужно где-то поискать. Тогда я несколько раз меняла маршрут и подолгу стояла в самых людных местах: у метро, на остановках. Но сердечко моё ничего не волновало и я возвращалась к кольцевой дороге.
Да, точно, здесь и нигде больше этого не может произойти.
Подходила к концу зима, она злилась и куражилась над природой и людьми, как бы пыталась покруче "насолить", то посыпая землю рыхлым и сырым снегом, то растопив снег, внезапно ударяла морозами, превращая всё в один большой каток. Но короткие злобные выпады не могли предотвратить приход самой желанной гостьи. Поэтому в последней отчаянной тоске зима горстями липкого снега швыряла в лица людей и под ноги идущей уверенной поступью весне.
Каждый день, как на работу, я выходила на улицу и шла на ожидаемое свидание. Оно приближалось, я это чувствовала. Бешено стучало сердце, когда я заглядывала в лица идущих навстречу мне людей: ведь кто-то мог быть одним из них.
Однажды… я проснулась с тёплой радостью в груди, она волнами плескалась внутри меня. От соседних домов в моё окно отражалось яркое, тихое солнечное утро. В огромных лужах на тротуарах дрожало синее небо. Я открыла окно и выглянула на улицу, — лёгкий, свежий ветерок мягко овевал моё лицо. Я улыбнулась ему и протянула руку, — он, как лохматый щенок, уткнулся мне в ладонь и позвал неслышно на улицу. Я знала, что меня ждут где-то рядом и вслух ответила: "Сейчас иду!".
Через некоторое время я опять шла привычным путём, с каждым шагом незримо сокращалось между нами расстояние, сердце "выпрыгивало" из груди. Почему-то вдруг страшно стало поднять глаза навстречу идущим...
Я не заметила, как подошла к переходу на кольцевой дороге. Мимо неслись с рёвом машины, спеша "проскочить" светофор. Я смотрела на противоположную сторону дороги, почему-то — на автобусную остановку.
Раздался скрежет тормозов — это загорелся зелёный "глаз" светофора, рыча и тяжело отдуваясь, остановились машины, пропуская пешеходов. На противоположной стороне к остановке подошёл автобус. Из него вышло несколько пассажиров, они заторопились к переходу, кто-то успел перейти со всеми, но некоторые остались на другой стороне в ожидании сигнала светофора.
Зажёгся зелёный свет, машины "откашлялись" перед стартом и рванулись вперёд. Я посмотрела на ту сторону, где остались пешеходы, и по очереди начала разглядывать каждого. Там было человека четыре: двое молодых мужчин, пожилая женщина и высокая, стройная девушка без головного убора, с распущенными светлыми волосами. Она шла позади всех, опустив одну руку в карман лёгкого пальто, а другой придерживала за широкий ремень сумку, висевшую на плече. Шла лёгкой и грациозной
походкой, мягко ступая красивыми длинными ногами, обутыми в высокие сапоги. Приподнятый воротник пальто кокетливо прикрывал нежный подбородок. Она смотрела прямо перед собой, загадочно улыбаясь. Вроде бы всё как обычно, но что-то волновало по мере приближения именно этих пешеходов.
Вдруг я ощутила поток настоящего весеннего тепла, словно оно исходило от чьего-то горячего дыхания. У меня закружилась голова, словно от лёгкого вина, мысли растянули свой бег, как в замедленном кадре. Какое-то мгновение ничего не воспринималось нормально, затем я подняла глаза и встретилась взглядом с девушкой.
Первые три пешехода уже были далеко впереди, а она медленно шла мне навстречу и широко улыбалась. Огромные синие глаза слились с её открытой улыбкой и излучали ослепляющий горячий свет, что устоять было просто невозможно. Казалось, что все вокруг должны были это видеть и ощущать. Может быть, в этот момент так оно и было, но я оказалась к ней ближе других… Это её я ждала дольше всех, поэтому весь восторг я приняла первой и до глубины души.
Я была счастлива по-настоящему и словно опьянела от такого состояния, но она ничего не слышала, а медленно, проходя мимо, и лучезарно, улыбаясь, что-то тихо сказала мне. Когда же я очнулась от наваждения, то рядом уже никого не было и в очередной раз машины проносились мимо.
Все пешеходы были уже далеко впереди, и девушка исчезла с потоком людей, идущих по делам и просто гуляющих.
Я повернулась и медленно вошла в этот поток, пытаясь разглядеть впереди знакомую фигуру, но она была уже далеко среди людей и вскоре вообще затерялась вдали.
Не было обидно, что я её потеряла, мне стало радостно оттого, что закончились холода и весна уже здесь, согревает всех своим тёплым дыханием.
Теперь всё должно быть хорошо, ведь она уже среди нас.
ЖИВОЙ ИСТОЧНИК
Аркадию
Ивановичу
Этот милый и всеми любимый Дом, похожий на сказочный терем в Замоскворечье, некогда шумевший огромной и дружной семьёй Двух
Братьев, хранит тепло большой человеческой любви и бесценные художественные творения, почётное место среди которых занимают произведения очень почтенного возраста, уходящие своими корнями в ХI-ХII века. Из этих "седых" глубин они говорят с нами языком красок и особой духовной красоты дорогих образов наших святых, отважных героев, исторических личностей и великих битв, они говорят о страданиях и доброте. Этот язык незатейлив, но мудр и магичен, притягателен силой любви
ко всему живому и такой же бесконечной силой боли за всё живое. Он наставляет, предупреждает и оберегает, делает душу человека чище. Живыми и строгими глазами святых на нас смотрят древние живописцы со своих деревянных произведений, "заглядывая" в нас через пространство столетий, тем самым сокращая временные расстояния и вызывая на незримый диалог. Знаменитые и неизвестные мастера прошлого своей волей и талантом рассчитывали достичь этого. Они вложили собственную душу в каждый образ и подарили
им и себе вечную жизнь…
Вот поэтому, входя в необыкновенно тихие и торжественные залы, хранящие в себе волшебство тайны и саму историю древней Руси, возникает чувство соприкосновения со временем. Ни звуком, ни шорохом, ни громким вздохом не хочется нарушить этого покоя. Среди такой тишины сотнями неслышных, переплетающихся между собой голосов, польются доверительные, тёплые и даже наставительные беседы. Человек с открытым сердцем услышит к нему обращённый голос и откликнется на него, найдёт
в нём друга, советчика, а иногда — и помощника. Только обычный любопытный зритель или зевака пройдут здесь, подивятся возрасту и имени деревянного шедевра и со скучающим видом выйдут. Они не услышат ничего и не почувствуют то особенное тепло, которым "окликает" нас добрая старина. Приходящих сюда "за чудом" также ожидает душевное безмолвие и пустота, потому что они отгорожены от образа стеной просьб и желаний.
Такие люди, как правило, не раскрывают себя и не пытаются заглянуть дальше, чтобы почувствовать и увидеть живую душу, но ведь она живёт во всём, что окружает нас, тем более — в святых старинных образах.
"Слышащим", "видящим" и любящим может явиться и святое чудо, секрет которого по-человечески прост: открытая, бескорыстная, чистая и откровенная душа человека, приносящая всему счастье и радость. Этим светлым и добрым теплом живут и согревают бесценные, древние творения. В таких залах иногда люди просто отдыхают, сидят часами на удобных скамеечках, глубоко задумавшись о чём-то своём, пусть даже с грустными, но ясными и глубокими глазами. И уходят отсюда
удовлетворённые, окрылённые, чуточку потрясённые, но спокойные и счастливые.
Будто бы здесь человек что-то понял, освободился от чего-то тяжёлого и гнетущего, заполнил себя "до краёв" чем-то чистым, новым и очень добрым, словно заново родился. Все люди нуждаются в таком очищении, рано или поздно приходят сюда или в большие Храмы, влекомые интуитивным желанием обновления. Для каждого человека это единственное и сокровенное, возле которого "отогревают" душу и которому поверяют любые тайны и мысли в надежде на их добрую сохранность и
помощь. Отсюда берут начало родники человеческой души и сюда же возвращаются в конце жизненного пути, наполненные светлой мудростью и чистотой.
Пусть этот источник никогда не иссякнет, чтобы каждый мог к нему приникнуть.
ДУША ДОМА
Чтобы в доме, где ты живёшь, были Добрый Уют и Тепло, — не всегда нужен изысканный интерьер и дорогие вещи. Ведь Тепло и Уют могут присутствовать и в простой обстановке. Понятно, что главный в создании уюта, — это сам человек: можно загромоздить своё жилище большим количеством красивых и нужных вещей, но Тепла и Уюта всё же не будет...
Приобретая любой предмет в свой дом, ты хочешь как Красоты, так и Уюта, поэтому наделяешь предмет любовью, с которой будешь относиться к нему всю жизнь.
Так обретают предметы свою душу. Если ты это почувствуешь, то однажды ощутишь живое тепло, как от присутствия ещё одного человека.
Поскольку тебя в Доме окружают нужные и любимые вещи, и предметы, то от этого ты уже чувствуешь не только Тепло, но Уют и даже Комфорт. Как говорится, — "дом дышит" вместе с тобой...
Уходя из Дома надолго или не очень надолго, ты мысленно, а может быть, — просто говоришь: "До свидания, я скоро приду!" И улыбнёшься, оглядев свою комнату и предметы в ней. Сколько бы ты ни отсутствовал, войдя в свой Дом, вдруг приветливо повеет тем самым Теплом и радостью Уюта, которые ждали только тебя.
Дом хранит человеческую любовь и подаренное ему Тепло. Жилищу свойственно впитывать эмоциональную энергетику человека: царит ли в доме любовь и согласие или тяжёлая негативная атмосфера. Точно так же и он "отвечает"...
Вещи и предметы в Доме постоянно контактируют с тобой и перенимают твоё настроение и состояние, поэтому желательно, чтобы в действиях не было лишнего нервоза. Иначе обстановка будет меняться: часто падающие предметы, теряющиеся вещи, бьющаяся посуда, перекошенные на стенах картины, вянущие цветы...
Да, как бы это невероятно ни звучало, но Душа Дома реагирует на ту или иную энергетику.
Предметы домашнего обихода служат человеку так же с отдачей доброты, если таковым был посыл настроения, например: чайник со свистком не всегда неистово свистит во время кипения, — бывает он, как соловей, выводит мелодичные трели, сколько бы воды в нём ни было. При этом он всегда так себя ведёт в доме, в котором "живёт" и служит. Старая посуда тоже "старается" подольше радовать добрых хозяев дома, так как получает от них такую же добрую заботу.
В медицине, может быть, в нетрадиционной, но существует такой метод, — речевой или мысленный контакт с больными органами человека, когда нужно успокоить боль или устранить (т.е. как бы "уговорить"). Например: беспокоит боль в желудке или в сердце (пока не очень сильная). Настраиваешься, садишься, закрываешь глаза и кладёшь левую руку на больное место, и ласково поглаживая, мысленно, но лучше — речью, тихо приговариваешь: "Пожалуйста, успокойся, я тебе помогу и
больше не буду сильно нагружать, буду беречь и любить, ведь ты — мой помощник!". Где-то вот так говорить, как можно больше употребляя слов любви и ласки...
...То же самое относится и к окружающим в доме предметам. Всё любит ласку и доброту, и отвечает тем же! Поэтому, дом, в котором живёшь, нужно заполнять позитивом, чтобы было где отдохнуть от проблем и невзгод, потому что твой дом — это ТВОЙ ДРУГ!!!