Звонок из Управления МО по работе с личным составом был короток и понятен: "Нашим ребятам в Сирии нужна надёжная литературно-музыкальная поддержка. Вас рекомендует Союз десантников России. Вылет завтра ночью, прилёт тоже ночью послезавтра…Выступления в течение дня — на самой базе, на взлётной полосе и блокпостах..."
...05 утра. Сирия. Латакия. База Хмеймим. Большой военный транспортник, летевший последний час без габаритных огней (якобы, бандиты уже разжились "стингерами") и резко просевший (безопасности ради) с огромной высоты до полутора километров, застыл у самого входа в гостевой зал аэропорта. В "красном" углу — портреты отца и сына Асадов, под ними два шёлковых национальных флага, под которыми мы, разумеется, пощёлкали фототехникой…
Мы — это малочисленный музыкально-литературный отряд: группа Ансамбля песни и пляски РВСН, певец Александр Маршал, бравый настоящий десантник, кавалер ордена Мужества — автор-исполнитель Слава Корнеев (боевой позывной и одновременно творческий псевдоним:"Леший) и я — представитель нашей московской поэтической братии… Что там лежало в огромных самолётных отсеках кроме нас — неизвестно, но "...были мы тоже, как боеприпасы для русских воюющих душ..."
Нас встретили, размещать не стали — жизнь на базе начинается рано. Вместо будильника, сразу с 5 утра— рёв двигателей наших "сушек", взлетающих почти вертикально друг за другом с 5-7 минутным интервалом к логовам игиловских убийц…
Короткая встреча с командующим, и сразу — концерты и встречи — с морскими пехотинцами, десантниками, спецназом, позже — на самой необычной в нашей жизни сцене — взлётной полосе — в коротком интервале между взлётами — перед личным составом аэродромно-технического обеспечения и в закрытых палатках — перед главными действующими лицами — героями-лётчиками… Прошлись по базе: жилые модули, баня на "Урале", столовая, библиотека, патрули и всюду родные приветливые
лица. — Откуда, ребята? — Тверь, Москва, Тагил, Питер, Воронеж — и т. д.
Выход за периметр строго запрещён. На колючих заграждениях таблички: "Воин! Твою жизнь высоко оценили враги. Для твоих родных твоя жизнь — бесценна!" Зам. командующего поясняет: открыто озвучены игиловские расценки: за неживого русского — 30 тыс.долл., за живого — в два раза больше. Охотников заработать хватает. При такой ювелирной работе наших летунов их с каждым днём будет больше… Ещё бы вот сирийской армии не так лениво было воевать…
Крайний концерт — самый большой — перед обратным вылетом. Опять под рёв турбин и дальнюю, (никем молчаливо не объясняемую) стрекотню автоматов. В огромной палатке для принятия пищи ( в том числе и духовной) — сирийскому апельсину негде упасть. Принимают на ура! На финале концерта зал встаёт огромной бежево-песочной волной: "За нас, за вас и за Дамаск! За Россию!"
У Саши Маршала рука отваливается от бесконечных автографов. И нам хватает: Слава "Леший" раздаёт своим собратьям десантурные диски. У меня закончился привезённый запас книг и альбомов. Танцевальные девчонки "к военным так и льнут, а потому как — патриотки..."
Прощаемся. Обещаем вернуться, желаем солдатской удачи. Взлетаем опять без бортовых огней. Через час-полтора под крыльями — огромные огненные океаны Багдада, Тегерана... А потом уже, попозже — местами спящая Москва…