Алла Новикова-Строганова,
доктор филологических наук
ОТЦОВСКИЙ ЗАВЕТ В год 185-летия Н.С. Лескова
Многие свои творения Николай Семёнович Лесков (1831-1895) адресовал юным читателям, публикуя эти произведения на страницах детских журналов "Игрушечка", "Задушевное слово", в сборниках для семейного чтения "Искорка", "Складень", "Русским матерям", "На добрую память из русских писателей".
По справедливому суждению академика Д.С. Лихачёва, Лесков принадлежит к числу "семейных писателей", то есть таких, которых "читали в семье, обсуждали всей семьёй", которые "имеют огромное значение для нравственного формирования человека, воспитывают в юности, а потом сопровождают всю жизнь".
Лесков был глубоко убеждён, что книги, предназначенные для детской читательской аудитории, должны "не только занять внимание читателя, но и дать какое-нибудь доброе направление его мыслям". Это "доброе направление" прежде всего писатель связывал с христианством, православной верой. Так, отзываясь на изданную для детей "Указку к Новому Завету" — книжную закладку с кратким содержанием Евангелия и наиболее употребительными цитатами из него, в 1885
году Лесков писал: "Я имел в виду одну детскую пользу и важность Евангелия <выделено мной. — А.Н.-С.>, в котором, по моему убеждению, сокрыт глубочайший смысл жизни <выделено Лесковым. — А.Н.-С.>".
Вспоминая собственные детские годы, в "Автобиографической заметке" писатель признавался в своей "счастливой религиозности": "Религиозность во мне была с детства, и притом довольно счастливая, то есть такая, какая рано начала во мне мирить веру с рассудком". В очерке "Владычный суд" Лесков упоминает о семейных устоях как источнике его воспитания и духовно-нравственного формирования: "Я вырос в своей родной дворянской семье, в г. Орле,
при отце, человеке очень умном, начитанном и знатоке богословия, и при матери, очень богобоязненной и богомольной; научился я религии у лучшего в своё время известнейшего из законоучителей отца Евфимия Андреевича Остромысленского <...> Я был таким, каким я был, обучаясь православно мыслить от моего родного отца и от моего превосходного законоучителя, который до сих пор, слава Богу, жив и здоров. (Да примет он издали отсюда мною посылаемый ему низкий поклон.)".
Добрые уроки Закона Божия своего духовного отца Е.А. Остромысленского Лесков впоследствии не раз вспоминал с благодарностью. Образ этого "превосходного законоучителя" нашёл отражение и в лесковском художественном творчестве: например, в рассказах "Зверь", "Привидение в Инженерном замке".
Свято хранил в душе писатель и то, что вложил в неё когда-то его родной отец Семён Дмитриевич Лесков. Он стремился сформировать в своём ребёнке с самого раннего детства представление о главных нравственных ценностях человеческой жизни. В 1836 году пятилетнему сыну старший Лесков написал письмо-завет, желая передать весь свой жизненный опыт и идеалы. Строки этого завещания вылились из самой глубины отцовского сердца: "Я хотел бы излить в тебя всю мою душу..."
"Любезный мой сын и друг! Николай Семёнович! — писал Лескову отец. — <...> Итак, выслушай меня и, что скажу, исполни:
1. Ни для чего в свете не изменяй вере отцов твоих.
2. Уважай от всей души твою мать до её гроба.
3. Люби вообще всех твоих ближних, никем не пренебрегай, не издевайся <...>
7. Более всего будь честным человеком, не превозносись в благоприятных и не упадай в противных обстоятельствах <...>
Я хотел бы излить в тебя всю мою душу, но довольно <...> Бог тебе в помощь! Отец твой Семён Лесков".
Бережно хранимые отцовские заветы писатель передал и своему собственному сыну Андрею, и всему молодому поколению. Трепетным отношением к православной "вере отцов", неравнодушием к проблеме нравственного воспитания человека обусловлены лесковская требовательность и принципиальность в вопросах формирования религиозно-нравственного сознания человека. С возмущением отмечал Лесков бездарное преподавание Закона Божия — "самого живого, самого приятного и необходимого
предмета учебной программы", который под влиянием неумелых наставников "почти повсеместно обратился для детей в мучительную докуку". "Мы хотим, мы просим, но мы вправе и требовать, — подчёркивает Лесков в очерке "Чудеса и знамения", — чтобы нам в наших детях сберегли веру, которую мы посевали в них с колыбелей, как посевали её в нас отцы наши. Мы в этом случае не можем уступить никому, ничего, ни на один волос". Школы, в которых по каким-либо причинам не изучался Закон
Божий, Лесков называл "безбожными" и посвятил этой теме специальный очерк "Безбожные школы в России".
Настойчиво звучит в очерке "Чудеса и знамения", помещённом в 28-м номере журнала "Церковно-общественный вестник" за 1878 год, требовательное желание писателя: "Мы не хотим и не можем оставить своих детей без религии, которую делают им неприятною и противною различные "начатки" и "кончатки", выдуманные с целью упразднить изучение Слова Божия в его простой и всякому доступной форме".
Именно в такой форме — "простой и всякому доступной" — обратился Лесков к своим юным читателям со словом вечной истины, евангельской заповеди, "отцовского завета" в таких произведениях, как "Отцовский завет", "Неразменный рубль", "Зверь", "Пугало", "Дурачок", "Привидение в Инженерном замке", "Кадетский монастырь", "Христос в гостях у мужика", "Лев старца Герасима"
и других. В динамичных сюжетах этих творений нет никаких длиннот и затянутости; гармонично соединяются реальный и фантастический планы; не даётся готовых педагогических рецептов, и "моральный хвостик" (выражение Добролюбова) не превращается в "позвоночный столб" произведения. Дети остаются один на один с текстом, могут самостоятельно раздумывать, домысливать, фантазировать. Причём автор нередко вступает с читателем в забавную игру: "хотите — верьте, хотите — нет". При этом открываются
безграничные возможности воображения, своего рода сотворчества читателя с писателем.
Но о чём бы ни говорил Лесков, пусть даже о вещах самых курьёзных и анекдотических, за внешним планом повествования встаёт план внутренний — необозримые духовные перспективы и высоты, к которым зовёт автор всех, кто может и должен стремиться к совершенству.
Лесков верит в образ Божий в человеке, в то, что душа человеческая может выстоять, победить, даже несмотря на временную победу бесовщины. "Двойственность в человеке возможна, — размышлял писатель, — но глубочайшая "суть" его всё-таки там, где его лучшие симпатии".
В свою записную книжку Лесков поместил пять заповедей духовно-нравственного совершенствования:
"1. Не сердитесь и будьте в мире со всеми.
2. Не забавляйтесь похотью блудной.
3. Не клянитесь никому ни в чём.
4. Не противьтесь злу, не судите и не судитесь.
5. Не делайте различия между разными народами и любите чужих так же, как своих".
"Во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7, 12)". Именно этой христианской заповеди он учил своих читателей.
За три года до смерти Лесков писал своему приёмному сыну Б.М. Бубнову: "Очень рад, что жажда света в духе твоём не утоляется, а горит. "Кто ищет — тот и найдёт". Не дай Бог тебе познать успокоение и довольство собою и окружающим, а пусть тебя томит и мучит "святое недовольство"".
Неутолимая "жажда света" в исканиях истины, добра, совершенства — таков главный отцовский завет Лескова поколениям его юных читателей.