Михаил Катков __ КОСНУСЬ ЩЕКОЙ НЕБЕСНОЙ СИНИ
 Московский литератор
 № 23 ноябрь-декабрь, 2016 г. Главная | Архив | Обратная связь 



Михаил Катков
КОСНУСЬ ЩЕКОЙ НЕБЕСНОЙ СИНИ

     *  *  *
     От обиды вовек не заплачу.
     А от жалости я зареву.
     В небе ястреб, почуяв удачу,
     Растерзал в пух и прах синеву.
      
     Лепестки, белоснежные крылья,
     Попарив высоко над землей,
     Неизбежно покроются пылью,
     Не космической пылью — земной.
      
     Точно так же и бренное тело,
     Прахом став или серой золой,
     Без души станет осиротелым
     И смешается вскоре с землей.
      
     Не винюсь, что я дал нынче маху,
     Но стыжусь приподнять я главу:
     Там, на небушке ясном, с размаху
     Ястреб рвал в пух и прах синеву.
      
     *  *  *
      
     Осень на завалинке присела,
     Подбородок подперев рукой.
     Как-то неуклюже и несмело
     Кашлянула тихо за спиной.
      
     Словно мама в желтом полушалке
     Смотрит в озабоченную даль.
     Солнышко ни шатко и ни валко
     Блекнет, как отцовская медаль.
      
     У озер тускнеют чудо-очи,
     Вянут голубые небеса.
     Почему-то только ближе к ночи
     Перелетных слышны голоса.
      
     А на утро — не пойму в чем дело —
     Осени не узнаю лица,
     Словно мама за ночь поседела,
     Получив известье на отца.
      
     *  *  *
      
     Круг знакомых становится уже
     С каждым годом — да что! С каждым днем!
     С катафалком плетусь я по лужам
     Под осенним холодным дождем.
      
     Поминать в одиночестве буду,
     Нет родных, да и нету друзей.
     Может быть, взять собаку-приблуду,
     В доме будет поваднее с ней.
      
     Жаль, не знаю собачью я душу,
     Да и есть ли она у собак.
     Нет, нет, нет — я нисколько не трушу,
     Но смущаюсь попасть я впросак.
      
     Да и мысль неутешная ранит:
     Вдруг я раньше дворняги умру,
     Что тогда без меня с нею станет?!
     Нет, грех на душу я не беру.
      
     *  *  *
      
     Звезды отсырели от тумана,
     Ночь ушла отмаливать грехи.
     Женщина, проснувшаяся рано,
     Помнит сна отдельные штрихи.
      
     Волосы, взлохмаченные малость,
     Отдают ночною тишиной.
     Отчего же сердце сразу сжалось
     И в глазах душевный непокой?
      
     Может быть, нежданные морщины
     Стали той причиной? Или что?
     Может, то, что в доме нет мужчины,
     Кто в прихожей мог бы снять пальто?
      
     Или, может, что-нибудь другое
     Раскололось и нельзя собрать?
     Может быть, колечко золотое
     Не пришлось с рукою обвенчать?
      
     Иль от плача во дворе ребенка
     Содрогнулись тело и душа?
     Потому и выпала гребенка,
     Как из рук игрушка малыша.
      
     Женщина, проснувшаяся рано,
     Помнит сна отдельные штрихи.
     На коленях шепчет неустанно:
     "Господи, прости мои грехи..."
      
     *  *  *
     Иду купаться спозаранку
     Под песнь пастушьего рожка,
     Когда, как шубы наизнанку,
     Плывут по речке облака.
      
     Сейчас я с берега крутого
     Под них бесшумно поднырну,
     И эту теплую обнову
     Себе на плечи натяну.
      
     Коснусь щекой небесной сини,
     На дне ракушку отыщу
     И, на руке ее подкинув,
     По тихой глади запущу.
      
     *  *  *
     К храму подхожу и вижу нищих:
     Кто стоит с протянутой культей,
     Кто глазами сердобольных ищет,
     Кто сидит на стульчике с клюкой.
      
     Те седые, бороды густые
     В своих взорах затаили грусть.
     Может, среди них стоят такие,
     Кто спасал не раз святую Русь.
      
     Как же отказать им в подаянье,
     Если только есть что подавать.
     Может, та, что в бедном одеянье
     Наша Пресвятая Божья Мать.
      
     Все они Россиюшкины раны,
     Каждый же из них Великоросс.
     Может, тот, кто в пиджачишке рваном
     Наш Спаситель Иисус Христос.
      
     Господи, дай силы, вразумленья
     С пенсии мне нищим подавать,
     Чтоб и после моего Успенья
     Благодать мог вечно ощущать.
      
     СЕВЕР ИЗ СУРОВЫХ НИТОК СШИТ
     Солнце, как медведица в берлогу,
     Спрятаться за горизонт спешит.
     Крайний Север, Север, слава Богу,
     Из суровых ниток Русью сшит.
      
     Соткан был и я из этих ниток.
     Пробовали на разрыв меня...
     Солнце, как стальной огромный слиток,
     Остывало на закате дня.
      
     А лучи, как будто медвежата,
     Подрастут, в один из ясных дней
     Выйдут, потянувшись сладковато,
     Из уютных сказочных яслей.
      
     Где тепло и свет они хранили,
     Чтобы без остатка все отдать.
     Этим они, видимо, и жили,
     Сохраняя Божью благодать.
      
     Так и мне бы надо научиться
     Доброе творить не на словах.
     Мчит мороз, как воевода мчится,
     На санях в оленевых унтах.
      
     Крайний Север, Север, слава Богу,
     Из суровых ниток Русью сшит.
     Солнце, как медведица берлогу,
     Горизонт оставить не спешит.
      
     СЕРДОБОЛЬНЫЕ ЖЕНЩИНЫ НАШИ
     Сердобольные женщины наши,
     Вы таинственны, как вечера,
     Потому-то и нету Вас краше
     С голосами, как звон серебра.
      
     Ваши песни, улыбки такие,
     Что ни с чем невозможно сравнить,
     Может, только с прекрасной Россией,
     Чью красу даже Вам не затмить.
      
     У нее стать совсем неземная,
     Ближе к Богу Россия, чем Вы,
     Белокаменная, избяная,
     Бог соткал ее из синевы.
      
     Потому-то и Вы так пригожи,
     Любит Бог Вашу светлую грусть,
     Как же Вы на Россию похожи,
     Златоглавую щедрую Русь.
      
     Потому-то и нету Вас краше
     С голосами, как звон серебра.
     СЕРДОБОЛЬНЫЕ ЖЕНЩИНЫ НАШИ,
     Вы таинственны, как вечера.