МИР ЛИТЕРАТУРЫ №17

МИР ЛИТЕРАТУРЫ

ИСТИНА И ЛЕГЕНДА

Лев КОТЮКОВ

"Что есть истина?" - вопросил Христа прокуратор Иудеи Понтий Пилат, но ответом ему было Божественное Молчание.

Истина не нуждается в самоутверждении, ибо в истине - правда.

Но ложь без энергии самоутверждения - ничто, а потому "слова, слова, слова...". И рождаются легенды. И достоверность вымысла, особенно женского и женственного, застит истинное, как временный огонь фейерверка застит свет вечных звезд.

Ложная красота легенды зачастую агрессивна и всепроникающа, а посему весьма скоро и охотно усваивается массовым сознанием. Не счесть тому примеров в истории мира, а в истории отечественной литературы легенды живут и "побеждают", переживая своих творцов.

Вот, например, у всех в умах застряло, что слоган "Поэт в России больше, чем поэт!" принадлежит Евтушенко. Кстати, очень сомнительный и неглубокий слоган. И сам Евтушенко в сие крепко уверовал, венчая этими словами свой последний юбилейный вечер. На самом же деле это слова Белинского, сказанные аж в 1835 году. Неистовый Виссарион легкомысленно обронил: "Поэт в России больше, чем поэт!", Некрасов хитро подхватил: "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан", и пошло, поехало. Не удивлюсь, ежели и слова Некрасова припишут Евтушенко, поскольку можно, так сказать, "не быть...".

А вот еще примерчик, но уже из собственной практики. В книге "Демоны и бесы Николая Рубцова" я написал, что благодаря своим товарищам по Литературному институту, Николаю Рубцову и Анатолию Передрееву, узнал о литературоведе Кожинове. И добавил к сему, еще при жизни последнего, что не надо уважаемому Вадиму Валерьяновичу приписывать себе открытие Рубцова читающей России. С чем лично Кожинов величественно согласился. И ведь, действительно: кем был В. Кожинов в конце 1960-х? Скромный, настырный сотрудник ИМЛИ, кандидат филологических наук, а Николай Рубцов был всесоюзно признанным поэтом, стихи которого издавались массовыми тиражами.

Но вот поди ж ты, Станислав Куняев пишет, что я бросаю тень на светлое имя Вадима Валериановича Кожинова, ибо всей литературной общественности известно совершенно противоположное, что без Кожинова как бы и Рубцов не состоялся. А я ведь черным по белому далее написал, что Кожинов очень много сделал для пропаганды творчества Рубцова, но уже после смерти поэта. С чем Кожинов, Царствие ему Небесное, также был согласен, в отличие от своего незваного правозащитника.

Аналогичная ситуация нынче складывается с творческим наследием и литературной судьбой замечательного русского поэта Алексея Прасолова.

Лично я с Прасоловым был знаком шапочно в общежитии Литинститута. Помню смутное, похмельное утро ранней осени и чье-то бодрое: "Пошли похмелимся, тут Прасолов на ВЛК объявился!" Кто такой Прасолов, мне было тогда абсолютно до лампочки, главное "похмелимся!..".

Эх, юность ты моя забубенная! Где ты теперь?! И была ли?!

Помню лысого, дерганого, невеселого человечка с убегающими глазами.

Очень точно его портрет передан Владимиром Ивановичем Гусевым в статье "Первая книга": "...Прасолов, когда был по-житейски "в форме", был человек собранный, жесткий и умный, болтать не любил, даже в глаза не любил смотреть - как бы для того, чтобы и тут не расходовать энергию попусту."

Вот этот человечек с убегающими глазами и оказался Прасоловым, с которым, увы!, больше встретиться не довелось, поскольку на следующий день "по известным причинам" он навсегда исчез из общежития. Но что мне тогда был Прасолов, что я - Прасолову?! Тогдашний мой моральный облик - это Зилов из "Утиной охоты" Александра Вампилова, с коим в те славные годы был накоротке. Желающим уличить меня за прошлые грехи, а ныне этих желающих несметно, настоятельно советую обращаться к "Утиной охоте". Лучше, чем у гениального Вампилова, не получится.

А теперь о посмертных открытиях поэта Алексея Прасолова, вернее, об его незваных открывателях. Читаю недавно в одном полусолидном издании: "Отрадно, что Прасолов, несмотря на гонения, был сразу замечен и поддержан известными литературными критиками В. Кожиновым и И. Ростовцевой. Они оказали огромное влияние на творческое развитие поэта, благодаря их самоотверженным стараниям творчество Прасолова стало достоянием всей читающей России..." Подобные высказывания звучат на поэтических вечерах и задают тон в окололитературных ямах и подворотнях.

Вот она легенда, вот она, родимая! Р-раз - и сожрала истину. И не поморщилась, не зарделась от мелкого смущения.

Между тем читаю в предисловии В. Кожинова к сборнику А. Прасолова "Стихотворения" (издательство "Советская Россия", 1978) следующее: "Четырнадцать лет назад (т.е. в 1964 г. - Л. К.) меня не только не заинтересовало, но и несколько удивило (!) появление в "Новом мире" большой подборки стихотворений неведомого воронежского поэта (до этого стихи Прасолова публиковались только в местной печати и едва ли были известны кому-либо, кроме его земляков). Было ясно, что стихи написаны по-настоящему значительным, глубоко мыслящим и сильно чувствующим человеком. И все же не могу не признаться, что не понял тогда главного: в литературу пришел подлинный поэт. Я видел в его стихах сильные, яркие, полные смысла строки, но не разглядел того целостного поэтического мира, который уже созрел в душе их создателя. Стихи, взятые в целом, воспринимались как нечто прозаичное, несколько даже рассудочное и лишенное того высокого артистизма, без которого не бывает истинной поэзии. (!) ...Но вместе с тем теперь ясно, что поэта вполне можно было бы увидеть и в тех стихах, и горестно думать о своей тогдашней незрячести. Я не разыскивал новых стихотворений Алексея Прасолова (а ведь вскоре вышли сразу две его книги), не думал о нем, хотя подчас и слышал его имя и не забывал о той журнальной подборке. Лишь в 1976 году я снова встретился с его стихами -чтобы уже не расставаться с ними." (т.е. через четыре года после смерти Алексея Прасолова. - Л.К.)

И еще В.Кожинов упоминает о некоей И.И.Ростовцевой, якобы "... сыгравшей большую роль в судьбе поэта", но не подкрепляет свое высказывание никакими значительными фактами из биографии Прасолова.

Но к чему литературной легенде факты? Легенда и без фактуры самодостаточна.

И неудивительно, что в 1984 году в журнале "Литературное обозрение" известный русский поэт, земляк и приятель Прасолова, Анатолий Жигулин с обоснованным несогласием пишет:

"...В некоторых статьях критик В.Кожинов сетовал, что вот-де такого поэта, как Алексей Прасолов, никто не заметил и никто не помог ему в свое время. Полноте, Вадим Валерьянович! Заметили и помогали. Кто заметил и кто помог? Да Твардовский Александр Трифонович! Взял да и напечатал большую подборку А.Прасолова "Десять стихотворений" в "Новом мире", в восьмом номере 1964 года, на 13-14 лет раньше Ваших первых статей о Прасолове. А в 1967 году автор этих строк, едва ли более пяти месяцев ведавший стихами в "Литературной газете", успел-таки напечатать подборку стихов Прасолова. В Воронеже А.Прасолову помогали критики В.Гусев, ААбрамов, В.Скобелев, О.Ласунский... Алексей Прасолов, как и всякий истинный поэт, бывал порой и одинок. Он писал письма - друзьям, знакомым и незнакомым. Поэтому совершенно неправ В.Кожинов и в своих упорных утверждениях о большом влиянии на творчество Алексея Прасолова критика И.Ростовцевой всего лишь на том основании, что она получила от него, а потом опубликовала несколько писем. Это, конечно, выглядит странно. Наш долг, долг друзей и товарищей А.Прасолова, отвергнуть праздные домыслы и восстановить истину."

Думается, нет нужды комментировать данные высказывания как В.Кожинова, так и А.Жигулина, к сожалению, ныне тоже покойного.

Добавлю лишь, что В.Кожинов, отмечая книгу Прасолова "День и ночь", изданную в Воронеже, ни разу не обмолвился о Владимире Ивановиче Гусеве как об авторе статьи о поэте и редакторе книги.

Странно?! Отчего же!.. А зачем литературной легенде истина? Зачем ей правда? Вполне достаточно И.Ростовцевой в качестве как бы вдовы поэта. И наплевать, что жива настоящая вдова Прасолова и хранительница его архива Раиса Андреева-Прасолова, которой поэт посвятил свою последнюю книгу с откровенным эпиграфом из М.Ю.Лермонтова: "Я знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть."

Но, слава Богу, истина, в отличие от рукописей, не горит. Для истины ничто адский огонь. Покойный Жигулин, отмечая людей, помогавших человеку и поэту Прасолову, неслучайно называет первым Владимира Ивановича Гусева. И вообще к Прасолову в Воронеже относились хорошо, даже В.Гордейчев.

Ныне мы публикуем письма Алексея Прасолова, адресованные В.И.Гусеву в период их совместной работы над первой книгой поэта "День и ночь" - быть может, самой главной.

Не удержусь от одной необходимой цитаты из письма А.Прасолова - В.И.Гусеву:

"... Привез бы я тебе винограду, но здесь он исчез - и местный, и грузинский. Что-то рано дохнуло холодом. Осень - грязная нищенка даже здесь. Ни одного яркого листа. Когда смотришь на землю сверху - становится душно: вся избита, размолота и затянута дымом. И какая тонкая оболочка жизненных газов окружает землю!

Жутко. Ведь вся она будет в конце концов отравлена нами. И летя, не уйдешь от земли...

Все. Будь здоров. Жму руку...

Спасибо

За Чюрлениса. "Истина" запомнилась.

26.10.65. Алексей."

Речь идет о картине Чюрлениса "Истина". Творчество этого художника, открытого поэту Владимиром Ивановичем Гусевым, оказалось созвучно тогдашнему настрою души Прасолова.

"Истина" запомнилась."

И ох как хочется верить, что всем, кому дорога русская поэзия, запомнится все-таки истина, что свет истины неизбежно сокрушит темный морок домыслов и легенд.

ПЕРВАЯ КНИГА

Вл. ГУСЕВ

О поэте Алексее Прасолове в эти годы говорено много. Отчасти он даже вошел в моду, хотя нет слов более несовместимых, чем "Прасолов" и "мода". Не желая примыкать к чьей-либо литературной удаче, тем более посмертной и вообще какой-то печальной, должен, однако, напечатать некоторые из писем Прасолова ко мне. Цель этой публикации, во-первых, чисто историко-литературная. Переписываются два литератора, в чем-то близких, в чем-то различных по взглядам на свое призвание, и, естественно, все приводимые здесь письма Прасолова имеют отношение не только к его личным делам, но и к его пониманию творчества. Это тем более важно, что в последнее время те или иные поэтические и критические школы стараются, как водится, приспособить умершего и не могущего ответить Прасолова к своим платформам. Так пусть он все же сам заговорит. Не следует из него делать некое дитя, которое якобы только тем и занималось, что кого-то слушало и кому-то было обязано. В воронежской литературной среде творческая несамостоятельность и всякого рода опеки вообще всегда невысоко котировались. Прасолов, когда был по-житейски "в форме", был человек собранный, жесткий и умный, болтать не любил, даже в глаза не любил смотреть - как бы для того, чтоб и тут не расходовать энергию попусту. Так он и письма пишет: кратко, собранно (кроме, конечно, тех случаев, когда он взволнован, хочет выговориться и т. д.). "Дурачком с улицы" он не был. Литературные его воззрения были зрелы и довольно определенны. Высокая классика: Лермонтов, Блок, Есенин. Он пишет статьи (о Есенине и др.).

"Действие" происходит в 1965 году, когда мы, Прасолов в качестве автора и я в качестве редактора, готовили к печати его первую книгу - "День и ночь". Я был редактором нештатным, издательским редактором была воронежская поэтесса Л. П. Бахарева (Шевченко), работавшая в то время в Центральночерноземном издательстве (сам я был преподавателем Воронежского университета). Оба наши имени числятся в выходных данных. Практически над книгой работали Прасолов и я. Я думаю, Людмила Бахарева не обидится, так как и я над книгой особенно не "работал".

Над текстами продолжал работать сам Прасолов.

В это время он, как обычно, мотался но районным газетам, В начале переписки он - в родной Россоши; затем он состоят в штате репьевской газеты "Ленинское слово". Почему его не "вытащили" в Воронеж, спросите вы? Вытаскивали и в конце концов вытащили. Вообще в Воронеже, вопреки некоторым разговорам, к Прасолову и в литературной среде и в обкоме относились хорошо или неплохо, но мешала известная его "болезнь". Это слово то ли надо, то ли не надо брать в кавычки, так как официальным алкоголиком он, кажется, не был. Кстати, по этому поводу можно сказать и следующее. Люди есть люди, и такой талантливый человек, как Прасолов, неизбежно вызывал бы чувства ревности и другие известные "литературные" чувства, если бы не эта самая его "болезнь". По своему поведению и биографии Прасолов был никому не соперник, некоторые даже и неталантливые люди относились к нему снисходительно или покровительственно. Так что нет худа без добра. Впрочем, дело не только в "болезни". Мало я знал в своей жизни людей более некарьерных, чем Прасолов (см. мои материалы в московском "Дне поэзии - 1977 г. и в издании "Алексей Тимофеевич Прасолов. Указатель литературы". Воронеж, 1980). Все это чувствовали и по какому-то молчаливому сговору старались помочь ему, хотя это было нелегко. Вообще в то время в Воронеже была неплохая литературная атмосфера. Что же касается Прасолова, то с момента выхода коллективного сборника "В добрый путь. Стихи молодых поэтов" (Воронеж, 1958) он был замечен и одобряем.

В письмах опущены кое-какие личные мотивы, которые ни для кого, кроме двух близко знакомых людей, не представляют интереса.

ИЗ ПИСЕМ АЛЕКСЕЯ ПРАСОЛОВА ВЛАДИМИРУ ГУСЕВУ

Здравствуй, Володя!

Думаю, ты в Воронеже.

Что с рукописью? Отдал? Как там реагируют? Молчаливо? <...>

За это время вряд ли произошло что-либо существенное в изд-ве.

У меня тоже нового ничего нет. Есть только какое-то недоброе предчувствие по отношению к дальнейшей судьбе сборника. Я не умею жить с расширенными от страха глазами, но тревога - спутник всякого дела, которое слишком близко тебе. Новых соображений за это время не накопил - видимо, они будут уместней, когда в изд-ве подступят ближе к делу.

А мы в основном, кажется, сделали то, что нужно, чтобы отдать им рукопись. Если ты там, ближе видишь что-либо новое - ответь.

Я думаю над новым, в том числе и над тем замыслом, куски которого читал тебе. Жду слова. Жму руку.

Алексей

Р.S. Пиши по адресу, указанному на конверте.

27.!\/.65

Здравствуй, Владимир!

На почте взял твое письмо. Если еще возможно, дай им 12-го аннотацию. Кажется, при таких темпах производства можно успеть написать в сборник что угодно, даже некролог на смерть автора. "Рыбный день" прочитал. Автор как-то по-новому приоткрылся как человек. Видишь, писание порой выдает нас людям довольно отчетливо. Первая часть мне особенно понравилась - та жизнь, которая страшно бесит меня в городе, особенно в семьях интеллектуалов.

Вторая - отшельничество человека и фон (люди, щуки, деревья) реальные окрестности реального города, состояние отшельника очень знакомо, и как-то жаль мне твоего человека.

...А ты, оказывается, знаешь такие вещи, как рыбалка и все с ней связанное. Это мое помешательство тоже,

- Пишу свое. Ох, и трудно: чем дальше - тем неподатливей все, с чем имеешь дело. Будь здоров, авось, отдел так и утвердят за мной. Здесь - совсем другое. Жму руку -

А. П.

5.Х.65.

Р. S. Смотри, что написал о С. Есенине. Ни на что не претендуя, хотелось по-человечески...

Здравствуй, Володя!

В последнее время чувствую себя каким-то ссыльно-отрезанным, дважды ходил сегодня на почту, сам не зная зачем,- и неожиданно-быстро получил твое письмо. Что для меня - новость? То, что я включен в план "Мол. гвардии", да еще на 1966-й. Это и хорошо, и плохо. Плохо потому, что в один год две книги - нельзя и меня там, по всей вероятности, вычеркнут. Хорошо - если включат снова, но на другой год. Это мне что-то дало бы для новых вещей, над которыми бьюсь, как младенец с сознанием взрослого. В чем-то нужно не то, что есть, я так уже не могу, По-иному еще не просто, еще не подошло все, что нужно. А так, как было, не стоит повторять. Что для меня - не новость? План и себя в плане видел, еще когда звонил тебе в твое отсутствие. Что сборник в произв. отделе, знал. Что все сдерживает "66" - тоже. Но ведь чтобы вышел в начале того года, пора бы, кажется, сдать в набор. Это - без мировой скорби. По-деловому.

Ладно.

О статье. Это что-то сумбурно высказанное, выхваченное наспех из всех раздумий. Тем более, что я до последней минуты не думал писать о С. Е. Подтолкнул случай. Мне не удалось сделать второй вариант.

Мысль и чувство, наука и искусство - это очень долгий процесс осмысливания. Уловил я не все; провел что-то резкое между ними; оно проступает не так грубо, не так просто, как в статье. К этому примыкает и такая мысль.

Есенин - это та песня, которая несет отсвет вольной Руси, не мыслимой сегодня и не могущей так раскованно повториться. Никого не оставляет эта песня равнодушным, потому что наше вчера еще так недалеко (та вольная буйная стихийная сила), и как бы ни замкнули нас железные условия прогресса, цивилизации - молодость наша легко ранит своей песнью, отголосок которой - во всем Есенине.

Это - только об одном его луче. А их у него много - и все живые.

Вчера, ночью, дочитал "Травинки во льду". Читал, стараясь сохранить беспристрастие. До половины это удавалось. Чувствовал, что пишется очень густо, "мясисто", и без претенциозной абстрактности мысли, с очень "земным" ощущением мелочей привычного мира, сквозь который пробивается проклюнувшаяся душа человека. После половины обнаружил, что беспристрастие было внешним, что недочитать уже - как перерезать живое.

К концу даже заржал среди ночи, поддавшись твоему классу. Потом подумал: а что эти травинки? Не искусственно ли они торчат в середине рассказа? Верь, и без символики чувствуешь и лед, и травинки - не те, желтые, а эти - пробивающиеся. И даже если бы я случайно пропустил место о мертвых травинках и таким образом не знал, что они есть в рассказе, то название его не вызвало бы недоумения. Над этим и теперь думаю. Видимо, в них, в тех неживых, есть что-то и другое, чего я не схватил. В конце зарябили Алешины отрывочные слова, мысли; что это, как, почему. Какой-то спад той напряженной ровности и значительности, что во всем рассказе. Может, ощущение обмануло? Когда читаешь (и первый рассказ и второй), сначала кажется - слова очень сгущены, до нарочитости, а потом вдруг натыкаешься на одно - и картина ясна, как та, - выступающая из класса этакой курочкой! Молодец! Лишь бы так пошло - но уже в развитии, в тебе во всем.

О разговоре с Твардовским. Он "записан" до зримости во мне. Мысль записать на бумаге, когда приехал из Москвы, показалась коробящим кощунством, хоть я не смотрел на него "суеверно". Да и неловко - сейчас о нем. Слишком нескромно. Потом поговорим. Я в конце месяца буду. А сейчас не хочется болтаться в воздухе в Воронеже. Там, брат, так пусто сейчас... А тут хоть греет - свое, мучительное. Ты никуда не отлучишься к тому сроку?

Все. Будь здоров во всем. А. П.

Р. S. Скажи, не приходилось ли тебе видеть в книготорге старые номера "Подъема" - 4-й - за 1963 и 1-й - за 1955? Очень нужно.

Нужда не духовная, но большая. Если случится, посмотри, пожалуйста. Литстраница - не моя, я в ней только "ингредиент" со своей статьей.

9.Х.65.

Привет, Володимир!

Ты напрасно тревожишься; тоска - тоской, а жизнь - жизнью, дело - делом. Прошлого у меня нет. И не будет. Я от него отказался сам перед собой.

Если позволят небеса, в субботу взмою ввысь - и увидимся. Я позвоню. Лишь бы синоптики не подвели. Рад буду, если в "Травинках" - без лести говорю - увидал нужное. Когда в вещи есть "корень", его всегда увидишь. Твоя открытка - как раз ко дню моего рождения. Так и зачислим.

Будь здоров.

Я могу быть вскоре. Есть дело.

Жму руку - Алексей 12.Х.65.

Здравствуй, Владимир!

В тот раз я улетел рано утром в понедельник. Видел ли ты телепередачу 17-го? Вряд ли. Дело-в том, что вместо 5,00 она пошла в 2.00, футбол внес поправку в программу. Если же видел, то говорить о ней нечего. Неудобств не испытывал. Даже от лампы, из-под коей удрал Кораблинов и под кою сел облучаться я - надо же беречь стариков. Облучение помогло созреть моим некоторым мыслям, и я, прилетев, написал за это время стихи. Скажи, а нельзя ли все-таки пропихнуть изд-ву сборник этим годом? Как там дело сейчас - не уловил ли чего-нибудь нового?

Мой преемник (на с/хоз, отделе) удрал, не выдержав месяца. Я хочу стоять на своем месте, а туда - пусть редактор ищет. Он к празднику приедет из санатория - вот и пусть займется укомплектованием кадров. О беглые людишки! Иных перемен нет. Надо делать свое. Мои - ночи.

Интересно, "Роман с друзьями" А. Мариенгофа в № 10 "Октября" - это не вариант ли "Романа без вранья"? Вообще-то были времена... Ярко, громко, а почему-то не завидно. На праздник буду в Воронеже. Оставшееся время - дни - идут воловьей походкой.

Ты аннотацию уже отдал? Я не запомнил тогда. <...> ) Как живешь?

Привез бы я тебе винограду, но здесь он исчез - и местный, и грузинский. Что-то рано дохнуло холодом. Осень - грязная нищенка даже здесь. Ни одного яркого листа. Когда смотришь на землю сверху - становится душно: вся избита, размолота и затянута дымом, пылью, туманом. И какая топкая оболочка жизненных газов окружает землю! Жутко. Ведь вся она будет в конце концов отравлена нами. И летя, не уйдешь от земли.

Все. Будь здоров. Жму руку...

Спасибо за Чюрлениса. "Истина" запомнилась.

Алексей

26.Х.65.

Материалы о творческой судьбе и наследии Алексея Прасолова полностью будут опубликованы в журнале "Поэзия" № 3.

РАСЦВЕТАЙ, ЗЕМЛЯ КЕСОВОГОРСКАЯ!..

Такими словами из гимна посёлка Кесова Гора Тверской области, написанного композитором А. Николаевым на слова поэта Ю. Студнева, открылся праздник, посвящённый 625-летию этого районного центра, хотя как пограничное селение Тверского княжества, он упоминается ещё в 1238 году. На праздник по приглашению главы администрации района А.В.Пелевина, приехала довольно представительная делегация писателей России во главе с Председателем Правления МОО СП Л. Котюковым. В её состав вошли Г. Осипов - председатель Тверского землячества писателей, поэт С.Соколовский, поэт Ю.Студнев, член Союза писателей России генерал-майор В.Воронцов, Заслуженный деятель искусств - профессор В. Храпков и исполнительница песен, лауреат телевизионного конкурса "Виктория", кавалер Ордена Мужества Ярослава. Наш путь проходил через старинные русские города Сергиев Посад, Калязин, Кашин. Они встретили нас сиянием куполов церквей и чистотой. Вдоль дороги почти везде продавали грибы, чернику, картофель, морковь, огурцы по довольно сходным ценам. Люди охотно делятся излишками урожая, собранного, как с огородов, так и на полянах сказочных лесов.

Первую остановку мы сделали в городе Калязине. Долго любовались старинными русскими подворьями, а также с любопытством осмотрели колокольню, стоящую среди волжской глади.

Город Кашин поразил нас своим знаменитым собором Святой Анны Кашинской и старыми торговыми рядами. Затем через полчаса мы прибыли в посёлок Кесова Гора -родину поэта Ю. Студнева. Посёлок также встретил нас удивительной чистотой и тишиной. Его улицы утопают в зелени садов, дороги покрыты асфальтом, много красивых, вновь выстроенных домов. Остановились мы у сестры поэта Ю. Студнева -Валентины, очень гостеприимной и красивой женщины.

Посёлок богат своими традициями и замечательными людьми. В районе родились 7 Героев Советского Союза, одному из них это звание присвоено дважды, один дважды Герой Социалистического Труда и много других известных личностей. В настоящее время в районе большое внимание уделяется возрождению льноводства, увеличены посевные площади ржи и картофеля, которые издавна славили Тверскую землю своими урожаями.

На другой день после приёма у Главы администрации района, которого все мы тепло поздравили с юбилеем посёлка, состоялась торжественная встреча руководства области и района с жителями. От нашей делегации со словами приветствия к землякам обратились поэт Ю. Студнев и генерал В. Воронцов. После торжественной части состоялся концерт. Особенно поразило нас своей чистотой и непосредственностью выступление фольклорной группы районного Дома Культуры. Несколько песен жителям подарили В. Храпков и певица Ярослава. Их исполнение было вознаграждено аплодисментами благодарных слушателей. Праздник на площади продолжался до позднего вечера. В Доме Культуры мы с удовольствием осмотрели музей истории посёлка, выставки прикладного искусства, а также персональную выставку замечательной художницы Нади Бородулиной. За издание книги "Храмы земли кесовогорской" и духовно-просветительскую деятельность решением Правления МОО СП России она награждена дипломом им. Андрея Рублёва.

На другой день мы с чувством благоговения посетили Никольскую церковь посёлка. Иконостас церкви, выполненный греческими мастерами из красного дерева, поразил нас своим великолепием..

В 14.00 в центральной районной библиотеке состоялась презентация поэтической книги Ю. Студнева "Искры в ночи". С выходом новой книги земляка горячо поздравил глава района А. Пелевин, зав. Отделом культуры В. Платонова и директор центральной библиотеки И. Воронова.

Лев Котюков высоко оценил художественную ценность книги и пожелал поэту дальнейших творческих успехов. С такими же пожеланиями выступили С. Соколовский, Г. Осипов и представители интеллигенции. Затем в исполнении В. Храпкова, Ярославы и О. Серова прозвучали песни, написанные на слова Ю.Студнева. Решением Правления МОО СП Ю. Студневу за книгу " Искры в ночи" присуждена литературная премия имени Н. С. Гумилёва. Прозвучали также стихи, прочитанные местными поэтами. Встреча прошла непринуждённо, очень интересно и затянулась также до позднего вечера. Общаясь с жителями этого замечательного русского края, и, вглядываясь в широту льняных полей и синь былинных лесов, понимаешь, что это и есть наша настоящая русская поэзия.

Наш корр.

НОВАЯ КНИГА

РОМАН ДЛЯ ДЕВОЧЕК

Мария КОЧНЕВА

Евгений Рык написал очередную книгу из серии "Любовные романы для девочек" (Москва, издательство Астрель, 2003). Наша газета уже писала о первой из четырех книгах из этого цикла, не прошло и полгода, как вышла очередная, а ведь рукописи всех четырех лежат уже готовые к встрече с читателями. Ну, московских литераторов такими сроками не удивишь, ждали и подольше.

Во второй книге прослеживается явная тенденция к единообразию серии, то есть автор, называя своих девочек-героинь разными именами, давая им различные увлечения, цвет волос и родителей умышленно пишет, в общем-то, одну книгу с продолжением, которая по праву может (и должна) стать телесериалом... Что же, Е. Рыку виднее, так как он уже много лет преподает на факультетах журналистики различных столичных вузов. Да и учитывая первую профессию писателя, драматургию, это было бы закономерно и понятно.

Те вопросы, что поднимаются на страницах романа для тинэйджеров, волнуют не только молодежь, но и взрослых: родителей, педагогов, милицию и недобрых дядей, занятых поиском детских талантов. По сути, - это и есть фабула книги. Молоденькая девочка-школьница Марина попадает волею судеб в телевизионно-эстрадные дивы. С экрана телевидения жизнь утомленных солнцем и всем остальным певцов и певиц, принимающих томные позы и убеждающих, как они устали от славы, кажется приятной во всех отношениях. Но читатели "Девочки..." смогут увидеть глазами главной героини изнанку загадочной заэкранной жизни. Автор открывает занавес над обратной стороной голубого экрана деликатно - страшилок в книге нет, но и вхождение во взрослую злую жизнь у девочки происходит непросто...

Опытный литератор хитро выстраивает книгу, где дельные советы перемешиваются с детскими хулиганствами, а анекдоты циничных бородатых музыкантов с тонкими цитатами из Сергея Есенина. А все вместе не создает впечатления винегрета. Наоборот, книга читается взрослыми даже быстрее, чем детьми, потому что писатель избрал форму познавательного детектива, что ли. Одним словом, читателю любого возраста скучать не придется.

ОТВЕТ

О поэте Ширинкине

(тьфу, Широкове)

Нашему бы теляти да волка съести.

Русская пословица

Бездарный, как сапог,

Молчал бы он, телок.

Кто пьян, а кто орёт,

А этот просто врёт.

Георгий Косцов

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ЭДУАРДА ХЛЫСТАЛОВА

Скончался Эдуард Александрович Хлысталов - прозаик, публицист, драматург, - полстолетия посвятивший большому литературному труду, всегда сочетавшемуся с выдающейся юридической деятельностью.

Эдуард Хлысталов родился в семье бедных служащих в Москве. В начале 30-х годов были репрессированы его родственники, а в 1941 году арестован как "враг народа" и бесследно пропал отец. Спустя десятилетия сын узнал, что тот вскоре погиб в омской тюрьме.

Будущий блестящий писатель и видный представитель отечественного правоведения учился в вечерней школе, ремесленном училище, закончил Всесоюзный юридический заочный институт, Высшие курсы Академии МВД СССР. Он трудился слесарем "Мосгаза", служил в Советской Армии, в 1963-1968 годах являлся следователем, инспектором в районе, городе, министерстве, имел звания полковник милиции, заслуженный работник МВД. Эдуард Александрович был начальником следственного отдела, расследовал в Москве наиболее сложные уголовные дела. Он был смелым и мужественным человеком. Являлся участником ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Хлысталовым создано более трехсот фундаментальных трудов в области теории доказательств, криминологии, криминалистики, а также повестей, рассказов и очерков, опубликованных в журналах "Москва", "Слово", "Молодая гвардия", "Человек и закон", "Записки криминалиста", "Собеседник", "Крик", "Подвиг", "Искатель", в "Литератукрной газете", "Комсомольской правде", "Юридической газете", еженедельнике "Совершенно секретно" и других изданиях. Он автор записок следователя по нравственной проблематике. Его произведения читались на Всесоюзном радио, выходили в свет на казахском, украинском, латышском, белорусском языках. С его участием снято несколько документальных фильмов. Им написаны и поставлены в профессиональном театре две пьесы.

Ошеломляющее впечатление на читателей произвели публикации Эдуарда Хлысталова по сложнейшей проблеме гибели гениального русского поэта С. А. Есенина, которые цитировали все есениноведы. Его версия об убийстве автора лирических и эпических шедевров, изложенная впервые в повести "Тайна гостиницы "Англетер", находит все больше сторонников. Даже церковь уже не считает этого классика мирового уровня самоубийцей, некоторые священники начали отпевать его.

С неменьшим интересом читаются книги Эдуарда Хлысталова "Тринадцать уголовных дел Сергея Есенина", "Босиком среди гадюк", а также написанные на основании материалов секретных архивов и спецхранов очерки,посвященные судьбам других людей, убитых за идею законности, "предателям с маршальскими звездами" и т. п. Таких созданий только в этом году и только в одном периодическом издании "Литературная Россия" появилось около десяти.

Дни и ночи Эдуард Хлысталов искал и отстаивал правду, в этом - залог бессмертия его творчества.

С. МИХАЛКОВ, Ю. БОНДАРЕВ, А. ЛАРИОНОВ, В. СОРОКИН, В. ФОМИЧЕВ, Я. СЕЛИВАНОВ, Е. КОЗЛОВА


Главная страница	Текущий номер	Архив	Гостевая	Форум	Обратная связь