* * *
Это вовсе не стихи. И не буквы, и не строчки.
Это просто из меня вдруг посыпался песок.
Продолбило сердце брешь в деревянной оболочке,
Загудели небеса, как гигантский пылесос.
Это вовсе не стихи. Это щепки, это щебень
Пух да перья, пепел, прах и бумажная зола.
Заискрившаяся пыль, улетающая в небо.
Это вовсе не слова… Это то, чем я была.
Это то, за что меня, может быть, любили люди.
Это всё, чем я могу расплатиться за приют
В ваших солнечных сердцах, светлых мыслях, трудных судьбах…
Это вовсе не стихи… Это то, зачем живут.
* * *
А я смотрю во все глаза,
Как, словно жук, упав в тарелку,
Цепляется эпоха за
Соломинку секундной стрелки.
Минутным счастьем и покоем,
Хлебам насущным ("даждь нам днесь"),
И всем, чего ты не достоин,
Но у тебя всё это есть.
Проводница
Любовь слепа, а сердце зорко.
Но как его не обмануть,
Когда незрячая плутовка
Ему указывает путь!
И как же тут не заблудиться,
Не потеряться, не пропасть,
С такою горе-проводницей,
Имеющей такую власть.
* * *
Когда железный посох сточится
Шероховатостью следов, —
Не единеньем, — одиночеством
Моя утешится любовь.
О пониманье и взаимности
Нисколечко не хлопоча,
С божественной невозмутимостью
Горит за здравие свеча…
В очах покой. Они не выдадут.
И мир в душе. Она смолчит,
Когда на чисту воду выведут,
Чтоб раскусить и уличить.
Ей и скрывать особо нечего:
Ни пожеланий, ни страстей
У поселившейся навечно в ней
Любви единственной моей.
* * *
Мороз под тридцать. Снег — красивый,
Как будто звёзды ветер сдул,
И под ногами раструсил их.
Гася светила на ходу,
Бегут прохожие куда-то…
Откуда? От чего? К кому?
Рассвет сменяется закатом,
Едва лишь веками мигну…
Едва мигнёт веками вечность, —
Мне сорок два… Мне сорок три…
А я безумна и беспечна.
Не надо. Не благодари,
И не кори меня за это!
Я так живу. Я так горю.
Так — прожигаю дар поэта.
…Я всё равно тебя люблю…
ВОЗРАСТАЕТ СИЛА ТЯГОТЕНИЯ
Возрастает сила тяготения,
плавно превращается в насилие
над моим неангельским терпением.
к бытию, как бабочка, пришпиленном.
Возраст... та ли сила тяготения?
девять, запятая, восемь ньютонов?
Что первично? Дух или материя?
В сотый раз ответы перепутала!
Возраст. Тает сила тяготения,
обещая поделиться тайнами
стольких вариантов разночтения
первой строчки, взятой за заглавную...
КОРНИ ПРАВЫ
Над землёю — листопад.
Листочёт и листовержец...
С детства я мечтал летать.
Черенок — почти не держит.
Ветер резок, ветер — крут.
Крон короны рвутся в клочья!
Почему мне корни врут
о привязанности к почве?
Я готов лететь на свет
мне наснившейся вселенной.
Усыхающая ветвь,
дай на взлёт благословенье!
Мне с единственным крылом —
меж землёй и небом — место.
А срастись с твоим стволом
не сумею, хоть ты тресни!
Листописец! Листовед!
Мы с ним запросто поладим!
С детства я мечтал взлететь
над меня взрастившим садом.
Вот она какая, жизнь!
Под крылом — цветы и травы!!!
Отчего ж не вверх, а вниз?
Неужели корни правы?!
ЧЁРНО-БЕЛОЕ
Не только чёрное и белое, — иных цветов полным-полно, —
Как дети малые, галдели мы, снимая страшное кино.
И в самом деле в это верили. А кто не верил, тот молчал,
Что пятьдесят оттенков серого от черноты не отличал.
Не только чёрное и белое! Монеты — жёлты, кровь — ала, —
Терзало разум откровение за гранями добра и зла…
Пестря унылый холст столетия, играл со смыслами гламур,
Не голубой, а фиолетовый… И не коричневый, а бур…
Слепцам, тонов не различающих, очки лиловые раздать! —
Твердил охотник, знать желающий, где фазаны его сидят.
Иной подход. Другое мнение. И с этим тоже можно жить.
…Но кинолентой чёрно-белою над нами камера шуршит.
ТРИ КИТА
Не ходи, Марусь, бережком —
заплела пути трын-трава.
По течению, вверх брюшком,
три кита плывут, что плотва.
Сказкой старою боль не тешь!
Перессорилась русов рать!
Не сестра Москве Беловежь,
Ни отец, ни брат - Киев-Град.
Триединая Святорусь
Четвертована без ножей!
Возлелей, Марусь, сердца грусть —
Лей слезу во рвы рубежей.
Из терновых лоз вьют плетень
Пучеглазые пауки!
Ты в иголочку нитку вдень,
сшей Рассеюшки лоскутки!
Нежных пальчиков не щади!
Раны черные — зашивай!
Белу с Малою — породни,
Да с Великою — побратай.
МОЛИТВА ЗА РУСЬ
Спит антикварная прялочка,
Спят чугунки на печи.
Кошка, улёгшись на лавочку,
Тихо и мудро мурчит.
Копья травинок игольчатых
Бравые, тянутся ввысь.
Жалко, что всё это кончилось,
Раньше, чем мы родились...
Важной походкой вразвалочку
К речке спускается гусь...
Это не сказка, Иванушка...
Это молитва за Русь,
Словно любовь, — настоящую,
Мощью — до тысячи солнц.
Ветром и небом пьянящую
Самых отпетых пропойц.
Строгую, светлую, сильную...
Это молитва, родной,
За небеса над Россиею
С прежней святой синевой.
КОРАБЛИК
Нет, не надо стихов. Я сложу этот лист поперёк,
Заверну уголки, подогну осторожно края.
Получился кораблик, готовый уплыть на восток
По гольфстриму рождённого мартовским утром ручья.
Ждёт попутного ветра...Немного растерян, но рад:
Впереди — буревестники, реки, моря, острова, —
Настоящая жизнь, что не может вместиться в тетрадь.
Удивительный мир, не играющий с нами в слова.