Постарайтесь чаще читать гениальные и талантливые стихи, за неимением таковых, — отличные и хорошие. Вне сомнения, нет в жизни ничего радостнее, чем читать и перечитывать любимые стихотворения.
      
     РАЗГОВОР С ЖЕНЩИНОЙ
     Вы по-другому не умеете любить,
     Для Вас любовь — сиюминутная забава.
     В последний раз — позвольте прикурить,
     Сигарный смог — надежная  отрава.
      
     Смолистый дым, притормозив разбег,
     До слез, до боли нам согреет губы.
     Весенний снег, прощальный мокрый снег,
     Заманит в царство пагубной простуды.
      
     Поправив шарф, пойду один по мостовой,
     Куплю "на все"  в продмаге крепкой водки,
     В безлюдном парке, над извилистой рекой,
     По-русски выпью, — без закуски и без стопки.
      
     Вы по-другому не умеете любить,
     Для Вас любовь — сиюминутная забава…
     ………………………………………………
     ………………………………………………
                 
     РОЖДЕСТВО
     Рождество на дворе и в домах,
     Близ горящей лампадки, камина.
     Свет Христов у меня на губах
     И на гроздьях замерзшей рябины.
      
     Свет Христов у младенца в глазах,
     И в аллеях морозного сада.
     Он на платье твоем, на висках,
     Добрым людям покой и отрада.
      
     Рождество — свет лучистый во тьме,
     Согревает продрогшие души.
     Этот праздник в тебе и во мне,
     И никто наш союз не порушит.
      
     *  *  *
                                       А.Л.
     Иду с  весенними цветами
     По росной стежке вековой.
     Рассвет, — искрящими  лучами,
     День заполняет новизной.
      
     Правее парка, возле речки,
     Поет знакомый соловей.
     Взметнувшись ввысь, зеленой свечкой,
     Клен вяжет зонтик из ветвей.
      
     Любимый пес с забавным взглядом
     К ногам прижался и молчит.
     Вы здесь! Вы точно где-то рядом,
     С ним Вас никто не разлучит!
      
     Поправив шарфик белоснежный,
     С улыбкой машете рукой.
     Чудесно, что не все надежды
     Погибли снежною зимой.
      
     *  *  *
                                             А.Л.
     Будь последней любимой  песней,
     Самой солнечной синей волной,
     Навсегда станет мир интересней,
     И душа полетит за мечтой.
      
     И мечтой, — не вчерашней, ранимой,
     А сжигающей тьму вокруг!
     Ты меня назовешь: любимый,
     Я — тебя: мой загадочный друг!
      
     Утешать будем снежные зимы,
     Укрывать от дождей старый сад.
     Богом больше всего хранимы,
     Кто душой приютил нежный взгляд.
      
     *  *  *
     Тоска по женщине любимой,
     Нарушив мой семейный быт,
     Сказала: "Ты навек судимый!
     Навек ты радостью забыт!"
             
     Живем мы вместе в это лето —
     Тоска, жена, и с ними я.
     Соседки судят: "У поэта
     Какая странная семья".
      
     Одна ругает: "Проходимец!"
     Другая кроет: "Ловелас!
     Ох!.. Покарай его, родимец,
     Чтоб не позорил больше нас!"
      
     О, неспроста они судачат,
     Знаком им искушенья яд —
     Вот так, табун завидя, прячет
     Улыбку старый конокрад!
      
     ПЕЧАЛЬНЫЙ РУССКИЙ КОНЬ
     Промчался близ отцовского плетня    
     Печальный конь стрелой по чернозему, —
     Из-под копыт взметался сноп огня,
     От искр горючих гибли  водоемы.
      
     Остановись, печальный русский конь,
     Из родников попей воды безгрешной,
     И в бездну сгинет дьявольский огонь, —
     А ты заплачешь — горько, неутешно…
      
     И вдруг заметишь в стае облаков
     Кусочек солнца ярко-золотистый,
     И въявь услышишь звон колоколов,
     Знакомый с детства, несказанно чистый.
             
     ПЕСНЯ О ГРУСТНОМ ЛЕБЕДЕ
                                                 П.О.
     В Петербургском забытом парке
     Ветер в клочья метелицу рвет.
     Там, у старой заброшенной арки,
     Белый лебедь один живет.
      
     Не сумел гордый лебедь любимую
     Жить во мгле ледяной научить.
     В стужу жуткую — стужу зимнюю,
     Очень грустная песнь звучит.
      
     Не сумел удержать он любимую,
     Не сумел, не успел, не посмел.
     В стужу жуткую, стужу зимнюю,
     Как подснежник наш лебедь бел.
      
     В Петербургском забытом парке,
     По Екатерингофке венок плывет.
     Там у ветхой тоскующей арки
     Грустный лебедь любимую ждет.
      
     СИРЕНЕВЫЕ ГЛАЗА
                                                  К.Е.
     Сиреневые глаза, сиреневые глаза,
     Зачем же в ту лунную ночь
     Прогнали вы сон мой прочь, —
     И с вами пришла гроза?
      
     Серебряная гроза, серебряная гроза,
     Над зеркалом вешних вод
     Объят был тобой небосвод,
     А утром была роса.
      
     Целительная роса, целительная роса, —
     Шепчу я над синей рекой, —
     Омыта душа росой,
     Но нет вас рядом  со мной, —
     Сиреневые глаза.
      
     *  *  *
                     Г.А. Шевлякову
     Дед меня не носил на руках.
     Инвалидом вернувшись с войны,
     Поглядел он на дом свой в слезах
     И упал. И не встал у стены.
      
     Всей деревней внесли его в дом,
     Положили под образа.
     И навеки в сердце моем
     Деда горестная слеза.
      
     *  *  *
     Судьба моя, московская поземка,
     По переулкам блудных женщин разметала.
     Душа дрожит, как у бездомного ребенка,
     Душа моя в безвременье устала.
      
     Умчался прочь манящий томный смех,
     И праздные затихли заведенья.
     Терзает сердце первородный грех, —
     Уста родных не ведают прощенья.
      
     И шаг за шагом признак увяданья
     В небытие угрюмо увлекает;
     Лишь Божий мир любви и состраданья
     Лучами светлыми поземку озаряет.
      
     *  *  *
                                                О.К.
     Любимой хрупкое признанье
     Запомню сердцем и душой,
     И, как молитву на прощанье,
     В последний путь возьму с собой.
      
     У Божьих врат, как раб, безмолвно
     За нас с надеждой помолюсь.
     Услышав глас: "Грешна" — покорно
     За Вами в бездну устремлюсь.
      
     *  *  *
                                                  П.Р.
     А осень вряд ли согласится
     Вновь нас под утро примирить.
     И осени, как нам, не спится,
     Душа тоскует и болит.
      
     Бродяга-дождь к исходу лета
     В ее окошко постучал,
     А перед этим, близ кювета,
     Сирень прилюдно целовал.
      
     Шумел по-пьянке: "Осень — дурра!..
     Тебя навеки разлюбил".
     А протрезвев, захныкал хмуро:
     "Прости, не то наговорил…".
      
     *  *  *
     Хрустальная роса на листьях земляничных
     Застыла в ожидании дождей и холодов.
     Прощальный взгляд, пустой и безразличный,
     Сгубил покой в родной душе без слов.
      
     Молчит душа, храня былые встречи,
     В чертоге грешном лишь печаль живет.
     Бессильны речи! И любимой плечи
     В ночи далекой холодны,  как лед.
      
     Листву осеннюю во тьму ветра сметают
     Дрожат во тьме деревья без одежд.
     И вслед за листьями стыдливо улетают
     Осколки жалкие несбывшихся надежд.
      
     ТЁПЛЫЙ ЗВЕЗДОПАД
     В далеком доме дочка и жена
     Готовят ужин за семейным разговором.
     С любовью их приветствует луна,
     Подбадривает время добрым словом.
      
     А я бреду полночною Москвой, —
     Почти в бреду от женщин и спиртного,
     Бреду в ночи с поникшей головой, —
     Не жду в ночи приветливого слова.
      
     Я сам себе отрезал путь назад —
     И пусть меня по праву не жалеют.
     Лишь снегопад и теплый звездопад
     В минуту горькую случайно обогреют.
      
     *  *  *
     Танцуют, манят и сверкают
     Вновь звездочки в карих глазах.
     Сегодня любовь я читаю
     Во взгляде верней, чем в словах.
      
     В веснушках и белой косынке
     Я знаю тебя издавна.
     Идем мы по росной тропинке,
     И в душах поет тишина.
      
     Такое однажды бывает.
     Весною… семнадцати лет…
     Как время жестоко сжигает
     Любви неокрепнувший цвет!
      
     *  *  *
     Для любимой просил я у моря
     Нежных слов и капельку счастья.
     Чтоб она не познала горя,
     Чтоб в окно не стучалось ненастье.
      
     Чтоб луч солнца, целуясь с волною,
     Не забыл осушить ее слезы,
     Чтоб в краю заповедном весною
     Нас забыли нежданные грозы.
             
     *  *  *
                     И говорит Ему: все это дам тебе,
                     Если, падши, поклонишься мне.
                     Мф.4.9.
      
     За власть над миром, золотые реки,
     Христос не отдал мою душу зверю.
     От боли на кресте сомкнулись веки,
     Но навсегда глаза открылись вере.
      
     И в высь взлетел над бездною и мраком
     Луч света породнившись с небесами,
     И кто-то тихо на Голгофе плакал,
     И омывал Господний Крест слезами.
      
     *  *  *
     Не каждому суждено
     Навстречу взлететь любимой.
     Милее, захлопнув окно,
     Сродниться с любовью мнимой.
      
     И я, презирая невзгоды,
     Навстречу лечу любимой.
     Прощайте, беспечные годы,
     С любовью чужой и мнимой.
      
     В РОДНОМ КРАЮ
     Как по берегу моря идешь,
     По степным золотистым травам.
     Ляжешь на спину — клевер примнешь,
     И уходит тоска-отрава.
      
     Птицы звонко вокруг поют,
     Ветры в прятки близ речки играют.
     Здесь повсюду меня узнают,
     Добрым словом мой род вспоминают.
             
     *  *  *
     Я медленно входил в свою болезнь.
     Она меня манила, словно сказка.
     Отец предупреждал: "Туда не лезь…"
     Я отвечал: "Мне ни к чему указка!"
      
     Я пил вначале за родимый дом,
     Потом — за женщин с карими глазами,
     Потом, когда мой дом пошел на слом,
     Я пил за тех, кто более не с нами.
      
     Как прежде бы пораньше утром встать…
     Но нет уже ни силы, ни желанья.
     Как прежде бы жену свою позвать…
     Но жуткое в ответ гудит молчанье.
      
     Гордыня! Что ты сделала со мной?
     Чем далее, тем больше сердце ноет.
     Один я, позабытый и больной,
     А в поле вьюга панихидой воет.
      
     ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ
     Давай споем с тобой, любимая.
     Ты запевай. Я подпою.
     Бог даст — ещё взойдут озимые,
     Бог даст — мы свидимся в раю.
      
     Ах, как же быстро я состарился
     С другой — пригожей, городской.
     А ты сквозь слезы: "Не покаялся?…
     Смогла б простить тебя, родной.
      
     Смогла б… Но ты ушел скорехонько,
     Забыв детей и дом родной.
     Гляжу, жилось тебе тошнехонько
     В семье красотки молодой!"
      
     Давай споем с тобой, любимая.
     Ты запевай… Я подпою.
     Бог даст — взойдут хлеба озимые,
     Бог даст — мы свидимся в раю.
      
     *  *  *
     Город Питер на север плывет,
     Город Сочи над морем летает.
     А Москва возле речки живет
     И во сне Злато-Киев ласкает.
      
     Русь любимая, Русь святая,
     Доставай свое светлое платье!
     Пожелай мне победы, родная,
     Из души изгони ненастье!
      
     Я в плену межпланетных дорог,
     И грешил, и страдал от разлуки,
     Знаю, мной недоволен Бог,
     Твои, Родина, помню руки.
      
     Вспоминаю прощальный крик
     Журавлей над безлюдным полем,
     Помню старой церквушки лик…
     Мать солдата, убитую горем.
      
     *  *  *
     Ты идешь по заснеженной стежке
     С новогодним подарком в руках.
     Ах, не зря мне все снились сережки
     В твоих милых и нежных ушах.
      
     Моя гостья застыла в дверях,
     На губах еле слышное: "Можно?"…
     Шаль повисла в несмелых руках,
     Я — счастлив и разбит невозможно!
      
     Вшестером: ночь, луна, я и ты,
     Елка с Дедом Морозом из ваты.
     Да… еще позабыл про цветы
     И про лампочку в полкиловатта.
      
     Пьем вино и конфеты едим,
     Зажигаем зеленые свечи,
     О морозной зиме говорим
     И гадаем про новые встречи.
      
     …На рассвете ты к мужу уйдешь.
     Платье темно-вишневого цвета
     Скинешь быстро и тихо уснешь…
     Не могу я не думать про это.
      
     *  *  *
                                         А.К.
     Цветок любимой на окне
     Прильнул к моим рукам.
     Я наяву, а не во сне
     Внимал его словам:
      
     "Богиня может иногда
     На землю прилетать
     Печаль… ни осень, ни звезда
     Не станут утолять.
      
     В житейской мгле душевный свет
     Ниспослан свысока,
     Там в окружении планет
     Течет любви река".
      
     *  *  *
                 …И пусть жизнь нескончаемо длится…
                 Евгений Аверьянов
      
     Сквозь дымку угасающих светил
     Христово Слово наши души исцеляет.
     Жизнь непрерывна… Царство тёмных сил
     Сердца лукавые без устали пленяет.
      
     Близ властных ужасающих высот —
     Вселенский грех живое пожирает,
     А Слово-Солнце — веры горней плот,
     Святой Любовью этот мир спасает.
      
     *  *  *
     Вы до сих пор храните мои розы,
     Их перед сном целуете тайком.
     Мои глаза давно забыли слёзы,
     Цветы поникли под моим окном.
      
     Исчезли мысли в жизненной позёмке,
     И от бессониц вымерзла постель.
     В моей квартире правят бал потемки,
     В моей груди забвения метель.
      
     А Вы верны весеннему раздолью,
     Простив измену, пережив побег…
     Храните мои розы в изголовье, —
     Целуете их тайно ото всех.