Нина Попова ПАМЯТЬ ИЩЕТ СВОИ БЕРЕГА Лилия АГАДУЛИНА. "Свет незакатный". Рассказы и эссе. — М.: ИПО "У Никитских ворот", 2017.
Наблюдать за талантливым, искренним и пронзительным творчеством поэтессы, прозаика и переводчика Лилии Агадулиной непередаваемо интересно и даже целебно. Всё, что выходит из-под пера этого автора, без обманчивого флёра прикрас и совето-назидательности, предельно чутко и на высоком накале строки отражает мельчайшие детали, богатейшую палитру красок, россыпь тонов и звуков, что в своей совокупности как раз и составляет художественную картину мира отдельно взятого человека
в общей великой картине мироздания.
А в творчестве Лилии Агадулиной этот "отдельно взятый человек" гораздо пластичнее и фактурнее формата лирического героя, это во многом сам автор, его естество и суть в обрамлении взятой кинематографически-крупным кадром многогранной жизненной ситуации и родной уральской природы ("До новой встречи", "Косогор").
Лёгкий узорчатый слог и необычные конструкции сюжетов новой книги Лилии Агадулиной "Свет незакатный" в чём-то схожи с водами полноводной матушки-Камы, с которой часто себя сравнивает и сам автор: "Себя я не знаю, я — небыль, / А может, большая река?"
Сразу же, с заглавных рассказов первого раздела книги под названием "Калейдоскоп судьбы моей" приходит осознание, что автор сакрально идёт от себя к себе, от себя прежней — к себе сегодняшней: прожившей, пережившей, простившей, припавшей к своим родниковым истокам и постигшей свою природную силу ("Мышеловка", "Дальние луга", "Там только осень" и др.).
Сквозь жизненно-зоркие строки начинают вдруг зримо проявляться множественные знаки и символы, настолько органично вошедшие в повествование, что невольно создаётся впечатление их неосознанного, скорее интуитивного расположения на композиционном полотне, словно бы неожиданного и для самого автора ("Кусочки хлеба", "Птица", "В одном сказочном городе"). Именно так генерированная авторская мысль позволяет мастерски решать поставленные задачи и стать
наглядным примером владения всем инструментарием символики мотивов и образов, деталей и звукописи.
Следует отметить несколько рассказов этого раздела, которые являют собой совершенно особое звено: "Свет незакатный", "Бесценное богатство России", "Мы давно знакомы" и "Человек из народа". Их с полным правом можно назвать художественно-документальной хроникой: в них есть подлинные события и лица, но имеет место и яркая творческая переработка действительности, и особая хронология событий, располагающаяся не с точки зрения строгого порядка
происходящего, а в последовательности восприятия автором этих знаковых для него людей, минут и событий.
Во второй части книги, названной "Земные россыпи", действительно россыпь изящных художественных миниатюр — рассказов-акварелей, достойный представителей так называемой "малой прозы", вмещающих в себя отнюдь не малый пласт смысла и значения. Они все разные, но все они — страницы жизни, которые не просто листаешь, а начинаешь сосуществовать в них вместе с автором. Эти миниатюры то лёгкие, словно пёрышки, летящие по ветренному простору, то динамично-стремительные,
то спокойно-созерцательные. Но все они наполнены жизнью, светом, ритмом отогревшегося сердца, дыханием предначертанного.
Лилию Агадулину, вопреки устоявшейся литературоведческой позиции в вопросе определения художественного метода, можно с полным правом назвать и писателем-реалистом, и писателем-символистом. Этот удивительный синтез, это своеобразный билингвистический взгляд на происходящее, полноправное владение языком реализма и символизма является наиболее точной характеристикой и прозы, и поэтической составляющей творчества данного автора. Реализм и символизм зачастую органично сосуществуют
в границах одного рассказа и воспринимаются естественным отражением мистических событий ("Барабашка", "Мой Рыжий", "На веранде" и др.).
Художественная и духовная эстетика, ритмический рисунок и структурно-текстурные особенности книги рассказов и эссе "Свет незакатный" позволяют выделить её из ряда других книг и высказать твёрдую надежду на то, что это произведение не останется незамеченным чутким и зорким читателем не только нашего быстротекущего времени, но и будущим, ещё подрастающим ныне и только формирующим свои литературные пристрастия читателем.