ДОРОГА
Дорога, мокрая дорога,
Блестит и отражает свет.
И золото листвы, и много
Того, чего в помине нет...
Игра теней, деревьев кроны,
И облака из дальних стран...
И небо синее, и звоны
Колоколов, и белый храм.
И прелый, терпкий запах астры,
И крик гусей, и холода.
И все пути назад напрасны,
Дорога — светлая звезда...
СОЛДАТЫ ЛЮБВИ
И снова закаты,
Что флаги, горят...
Уходят солдаты
За рядом ряд...
В тоннели
И в чёрные ямы глуши.
Идут и идут,
Без ума, без Души...
И жёлтые листья,
И чёрная мгла,
И скорбные письма:
Любовь не смогла...
Пылают закаты,
И время течёт.
Уходят солдаты,
Их жизни не в счёт...
Что смерти не значат —
Страшнее всего...
По ним не заплачут,
Здесь нет никого...
РЯБИНЫ В СНЕГУ
Рябину усыпал снег:
Такое не раз случалось.
И белое с красным венчалось,
И падал за веком век...
И гроздья горят и горят...
А снег их все глушит и тушит...
И плачут сгоревшие Души...
И тягостен этот обряд...
И ветви склонённых рябин
Под тяжестью мокрого снега
Висят, задыхаясь от бега,
Сюжеты для чьих-то картин...
Рябины! Так Русью полны,
Красны и узорчаты дивно!
И смело, и очень наивно
Под снегом — слабы и сильны!
УКРАИНА. ПОДСОЛНУХИ
Подсолнухи вянут, Их головы никнут,
Все разом, вот это уж — точно беда!
А я это вижу, никак не привыкну,
Хожу и хожу, словно лебедь, сюда!
Смотрю на роскошные , жёлтые лики,
В печали осенней склонились они...
И слышу торжественный хор базилики,
И знаю — последние, тёплые дни...
А дальше — дожди, и сплошное ненастье,
И срубят подсолнухи грубым серпом.
И семечки брызнут, и чёрные масти,
И белые зерна, и масло потом....
САМОЛЁТ С ИМЕНЕМ "МАЛЕВИЧ"
Мне лететь на "Малевиче", снег
Огоньками блестит под крылом.
Лайнер мой уже начал разбег,
Я уже позабыл о былом...
Я уже позабыл, что звонил,
Что свиданья не вышло у нас ...
Не хватило, наверное, сил,
Дописать наш короткий рассказ...
Ночь бежит под крылом, и пускай,
Не находятся краски любви...
Только "Чёрный квадрат"— и тоска.
Да вино цвета алой крови...
КРУШЕНИЕ
Берег виден, значит, будем жить,
Значит, ничего, дотянем, братцы!
Нам бы только сутки продержаться...
Пить охота, дайте, братцы, пить!
Вёсла тяжелы, туман кругом...
И тоска глухая давит очень...
Жаль, что потонул корабль наш ночью,
Было б легче, если б плыли днём...
Берег виден, руки в кровь, горят...
Берег виден, значит, помощь рядом,
Скоро нас накормят, напоят,
Не пришёл наш час свиданья с Адом...
Братцы, люди! Живы, отзовись!...
Только вёсла по воде шлепками...
Что случилось, други, братцы с вами?
Мы ж втроём из пекла вознеслись!
ПРЕДНОВОГОДНЕЕ
И снова ёлок хоровод блестящий...
Огни горят, и сыплют конфетти...
Я жду, чтоб радость стала настоящей!
Такой, как в детстве, мне бы к ней прийти...
А клоун на мосту вовсю хохочет,
В киосках марципаны продают...
Молчит Душа, она покоя хочет...
И дома, там, где мама, где уют...
Ударят завтра звонкие Куранты,
Рожденье года предвещая вновь,
Верните вдохновение, ваганты!
Надежду, Веру, и, о, да! Любовь!
ОПЯТЬ ЗИМА
Опять зима, и Новый год, как прежде!
У детских ёлок — взрослый хоровод.
И двери настежь глупенькой надежде:
Счастливый миг уже грядёт, идёт!
Наш век двадцатый — странный опыт смерти.
Нас проглотили, прожевав сперва,
Лжецы, пороки, ненависть и черти.
На всех итог один: полынь-трава.
Текут, текут зловещие потоки
По шарику, летящему во мгле.
Влекут, влачат безжизненные сроки
На старенькой и маленькой Земле.
Трагично разделились дух и тело.
И как рулетку мощно не крути:
Опять число привычно шарик съело,
Не дав ему свободу обрести.
Но есть другой, простой, наивный опыт:
Родился день — и сын прильнул к груди.
Сентябрьский, школьный,
звонкий, детский топот,
И много, много жизни впереди!
* * *
Мне не спастись от суеты
Обмана рьяного.
Покайся,
Покайся!
Держу тебя, но рвёшься ты,
И я упрямая.
Останься,
Останься.
С тобой вдвоём острее боль
От одиночества.
Не смеешь,
Не смеешь!
А без тебя тоска, да соль
На ранах творчества.
Жалею,
Жалею!
Но нет тебя, ни здесь, ни там,
Дорога снежная.
Колёса,
Колёса!
С котомкой снова по дворам,
А я ведь нежная!
Замёрзла,
Замёрзла!